Главными оппонентами предлагаемой конструкции могли стать правители Гростена и Мидиона. Родные братья, Диррен и Михал, с огромным недоверием относились не только друг к другу, но и к более влиятельному Тариту. Один полагался на поддержку Арсинии, другой являлся сателлитом Оттиуса I Скрытного. Но весомые аргументы, о том, что именно они составят тот элитарный круг правителей, которые будут принимать решения, обязательные для исполнения всеми гарлондскими владетелями, а также получат доступ к общей казне «Нейрского Союза» стали определяющими.

После длительного и сложного переговорного процесса Ольф I, Михал и Диррен пришли к окончательному согласию. Вскоре новая политическая структура была сформирована. В нее вошли практически все мелкие и крупные правители северных и южных частей Гарлонда.

Заседания «Нейрского Союза» (именно такое именование он получил, по названию великой реки, которая являлась символом королевства и присутствовала даже в древнем гербе объединенного Гарлондского государства) должны были ежегодно проходить в городе Рейнгарде бывшей столице королевства.

Верховная исполнительная власть принадлежала трем монархам: Южно Гарлондскому, Гростенскому и Мидионскому, с правами решающего голоса. Участники альянса заключали оборонительный договор, направленный на защиту границ Гарлондских владений от внешних врагов.

«Нейрский Союз» и производный от него «Рейнгардский Сейм» (где заседали более мелкие владетели) кардинальным образом меняли политическую обстановку в Горном Мильгарде.

Новость о произошедших событиях мгновенно разлетелась и ошеломила правителей соседних государств. Буквально перед самым носом у Великих держав гарлондцы вознамерились самолично решать свою судьбу. Для остокцев и арсинийцев создание «Нейрского Союза» являлось наиболее неприятным сюрпризом. Занимаясь иными проблемами, они упустили из виду Гарлондское направление.

Зуагр и Вистион провели экстренные переговоры о том, как отреагировать на «предательство» своих сателлитов, но не смогли прийти к единому мнению. Рассматривались даже варианты военной интервенции на территории Горного Мильгарда, но противоречия, имеющиеся между Арсинией и Остоком не позволили им приди к приемлемому компромиссному решению.

Единственным утешением для Арсинии и Остока стала убежденность, что «Нейрский союз» является чем — то мимолетным, абстрактным, который рассыплется при первых же трудностях. Воссоединение гарлондских правителей считалось недолгим и нежизнеспособным.

Впрочем, дальнейшие события доказали ошибочность подобного умозаключения.

Хроника шестая

«Проломанный Орлиный Доспех»

(1163 год по летоисчислению после Тумана)

«Истинный сын Горма Железнорукого»

(Нириам Птицелов, камгарский правитель о Велендорфе I)

Перед смертью Ольф I мог гордиться результатами своего правления. Разношерстный конгломерат Гарлондских владетелей был скреплен рамками «Нейрского Союза» который создавался для того, чтобы оградить Горный Мильгард от влияния соседних империй. Много лет назад, когда в «Эпоху Перепутья» камгарские орды под предводительством Зорафа Беспощадного сокрушили могучее северное королевство, «народы льда» были разбиты и разобщены.

С того злосчастного момента гарлондские земли превратились в разменную монету в борьбе между странами, борющимися за гегемонию на Востоке. Долгое время гарлондцы не могли справиться с последствиями тяжелейшего поражения.

Энергичные исарские правители, считавшие себя наследниками сгинувшей династии Орринов, пытались объединить Гарлонд исключительно силой оружия. Частично подобная тактика сработала.

Уже состоялось первое заседание «Рейнгардского Сейма», на котором были решены многие насущные вопросы Горного Мильгарда. Впервые практически все владетели имели возможность собраться за общим столом переговоров. Впервые были выработаны решения, обязательные для всех правителей.

Вдохновитель «Нейрского Союза» находился на смертном одре и мог быть доволен результатами своей деятельности. Лишь одна тревожная мысль никак не отпускала Ольфа I. Вопрос преемственности власти в Южно Гарлондском государстве становился первостепенным. Наследники мужского пола у правителя отсутствовали. Дочь Далия являлась единственным ребенком в семье. Правда, по своим личностным качествам она могла затмить любого молодого человека.

Умная, начитанная, обладающая феноменальной памятью прекрасно говорившая на нескольких языках и отлично разбиравшаяся в людях, девушка с детства росла необыкновенным ребенком. Утром Далия могла проскакать верхом много часов подряд, днем брать уроки владения холодным оружием, а вечером заниматься сугубо женскими занятиями. Весь двор, что называется, души не чаял в всегда жизнерадостной и приветливой дочери короля.

В соответствии со специальным указом Ольфа I наследником гарлондского престола была объявлена молодая девушка. После ее замужества, и рождения наследника права на трон автоматически приобретали внуки Ольфа I.

Следует отметить, что желающих породниться с прекрасной Далией, обладающей столь солидным и богатым приданным, нашлось не мало. Гарлондские владетели и правители соседних держав с огромным интересом поглядывали в сторону Тарита. Но окончательный выбор до настоящего момента сделан не был. Руководство страны беспокоили вожделенные взоры соседних владетелей на исарское наследство. По смерти короля, хищные державы могли растащить владения Южно Гарлондской державы по кусочкам. Пока монарх еще был в здравом уме и пользовался определенным авторитетом в Гарлондских пределах, он задумал упростить жизнь дочке и выступил с неожиданным предложением.

Ольф I чувствовал, что жизненные силы покидают его, а потому торопился. Используя приобретенный за годы правления авторитет, созвав внеочередное заседание «Рейнгардского сейма», Тарит выступил с инициативой по принятию решения, оставшегося под названием «Династического статуса».

Согласно его условиям, все владения Южно Гарлондского государства признавались неотъемлемой частью королевства. Законным наследником трона становилась Далия — единственная дочь правителя, получавшая титул королевы. После вступления в брак, права на престол приобретали будущие дети королевской четы.

«Династический статус» являлся попыткой Ольфа I предохранить Тарит от неизбежных столкновений с другими гарлондскими владетелями, алчно посматривающими в сторону исарского наследства. Правители Гростена и Мидиона приняли условия Ольфа I, преследуя при этом собственные корыстные интересы. Каждый из правителей в глубине надеялся, что сумеет заполучить Исарские владения, заключив династический брак с юной невестой, обладающей, к тому же, значительным приданным.

После завершения работы «Рейнгардского Сейма» представители двух наиболее влиятельных Гарлондских правителей стали хлопотать о заключении выгодной брачной сделки. В тайне друг от друга Диррен и Михал пытались вырвать из уст умирающего Ольфа I согласия на брак. Политическое объединение с Таритом означало для них сосредоточение в своих руках огромной власти, значительных территорий и господствующего положения в Горном Мильгарде. Но их усилия пошли прахом. Правитель испустил дух, не огласив окончательного решения.

В соответствии с королевским указом наследницей всех земель Южно Гарлондского государства объявлялась единственная дочь прежнего монарха. «Династический статус» гарантировал неделимость владений королевства. Если Ольф I, обладавший идеалистическими взглядами на жизнь, полагал, что клочок бумаги способен нейтрализовать все внешние угрозы, то он сильно заблуждался. Решение «Рейнгардского Сейма» было актуальным ровно до того момента, пока Мидион и Гростен рассчитывали добиться руки дочери скончавшегося правителя. Вступив на трон, скорбящая Далия решительно отвергла все ухаживания соседних владетелей. Она заявила, что в ближайшее время не собирается вступать в брак. Но зато она в полном объеме будет придерживаться той политической линии, которую наметил отец. Тарит, как и прежде, намерен играть важнейшую роль в «Рейнгардском Сейме» и «Нейрском Союзе». Но, не удавшиеся потенциальные женихи будто не расслышали твердого тона новой королевы. Главные слова были ей уже произнесены. Выгодного династического альянса не предвидится. При подобном раскладе, «Династический статус» становился для них попросту, невыгоден.