Она подписала и адресовала конверт управляющему отелем «Алмазный берег».

– Поезжайте; пожалуйста, сейчас же туда и привезите конверт, который я оставила там на хранение.

– Разумеется, мадам, – сказал Хинкль, пряча записку, и, поколебавшись, спросил: – Разрешите спросить, как вы себя чувствуете?

Хельга твердо взглянула не него:

– Я чувствую себя отлично. Будьте добры, передайте инспектору, что я готова принять его, когда будет ему удобно.

– Вы уверены, что это будет благоразумно, мадам. Не лучше ли...

– Делайте, как я вам говорю!

– Да, мадам, – ее резкий тон заставил Хинкля покраснеть. – Звонил Уинборн. Он прибудет не сегодня, а завтра утром. Его задержала забастовка в аэропорту. Он шлет свои соболезнования.

– Хорошо. А теперь поезжайте, пожалуйста, в отель. Когда он, расстроенный ее резкостью, ушел, Хельга прошла в ванную и начала приводить в порядок лицо.

Через двадцать минут она закрасила синяки, сделала незаметными отеки под глазами и причесалась.

Она курила сигарету, когда в комнату вошел старший инспектор Гаррисон.

Гаррисон – высокий дородный мужчина – казался родным братом Гриттена. У него были такие же суровые голубые глаза и такой же мягкий голос.

Он начал с выражения своего искреннего соболезнования, но Хельга оборвала его:

– Благодарю вас, инспектор. Мне хочется отдохнуть. Как я поняла, я должна описать напавшего на меня человека. Это цветной, высокий, худой, средних лет, одетый в грязную рубашку, темные брюки, босой и с платком на голове. Вы хотите еще что-нибудь спросить?

Ошарашенный такой спешкой, Гаррисон удивленно уставился на нее:

– Вы не видели его раньше, мадам?

– Нет.

– У вас что-нибудь пропало?

Почему она не догадалась посмотреть, украл ли деньги Джексон?

Хельга выругала себя за забывчивость.

– По-моему, нет. Я снимаю эту виллу недавно. Здесь только мои украшения, немного денег.., и больше ничего ценного.

Она встала и, подойдя к шкафу, проверила шкатулку с драгоценностями. Восемь тысяч долларов испарились!

Хельга с трудом сохранила на лице равнодушное выражение. Закрыв шкатулку, она сказала:

– Нет, ничего не пропало. Я была наверху, поэтому мне немножко повезло. Услышав шорох, я вышла на площадку и увидела этого громилу. Он тоже заметил меня и кинулся большими прыжками вверх по лестнице. Я заперлась и позвонила в полицию. Он выломал дверь и пытался помешать мне. Потом, видимо, испугался и убежал. – Гаррисон задумчиво смотрел на нее:

– Видимо, так, мадам.

– Это все? – спросила она нетерпеливо.

– Не совсем. Что вы можете сказать о кукле, которую нашли внизу?

Хельга совершенно забыла о ритуальной кукле. Ее железное самообладание выручило и на этот раз.

– Кукла? Я не знаю ни о какой кукле. О чем вы говорите? – она погасила сигарету в пепельнице.

– Одну минутку, мадам, – Гаррисон отошел от двери и сказал кому-то несколько слов и снова вернулся.., с куклой, изображающей Германа. – Вот эта кукла, мадам.

Она посмотрела на нее более внимательно, затем отпрянула с приглушенным восклицанием, стараясь, однако, не переиграть.

– Она напоминает мне моего мужа!

– Извините, мадам, что я поднимаю такой болезненный вопрос...

– Этот человек, наверное, принес ее с собой и, вероятно, хотел передать мне, – быстро сказала Хельга, – другого объяснения я не нахожу.

– К сожалению, мадам. Вы, может быть, слышали о культе вуду?

– Сейчас меня не интересуют никакие культы, – прервала Гаррисона Хельга. В ее голосе зазвучали металлические нотки. – Если у вас все, я была бы рада остаться одна, у меня разламывается голова.

Гаррисон колебался. Он прекрасно понимал, что эта женщина стоит теперь по крайней мере шестьдесят миллионов. Если он проявит настойчивость, она может разозлиться, и тогда ему крепко влетит от начальства. Он решил не рисковать.

– Разумеется, мадам. Я позабочусь, чтобы вас больше не беспокоили. Если ничего не украли... – Он двинулся к двери. – Будьте уверены, что мы постараемся найти этого человека.

– Не сомневаюсь.

После его ухода Хельга села и перевела дыхание. Все прошло значительно лучше, чем она ожидала.

Значит, Джексон взял деньги. Это означало, что он уже далеко. Карты снова начали раскладываться в ее пользу.

Через двадцать минут Хинкль привез запечатанный конверт:

– Это то, что вы хотели, мадам?

Хельга вскрыла конверт и, заглянув внутрь, увидела красную папку:

– Да, Хинкль, спасибо. Предполагаю, вы догадываетесь, что внутри?

– Я предпочитал бы не знать, – сказал Хинкль с бесстрастным лицом. – Не смею советовать, но думаю, что содержимое этого конверта скорее всего следует уничтожить.

– Спасибо, Хинкль, вы верный друг. Выкурив сигарету, Хельга спросила:

– Какие необходимы.., приготовления? – произнести слово «похороны» она не смогла, но Хинкль понял.

– Я уже обо всем позаботился, мадам. Служба состоится в церкви Парадиз-сити в три часа дня послезавтра. Доктор Леви надеется, что вы сможете вылететь завтра днем домой вместе с Уинборном.

– Это ведь не будет длительной церемонией? – спросила Хельга с внезапной робостью.

– Нет, мадам. Позже, конечно, состоится мемориальная служба, но на семейной будем присутствовать только мы, Уинборн, персонал и мисс Шейла.

Хельга застыла:

– Мисс Шейла?

– Да, мадам. Она приехала. Сегодня утром я ее видел. Она хотела бы встретиться с вами. Если для вас это удобно, она придет в шесть часов. Хельга колебалась.

Она думала о рыжеволосой девушке и ее жестоких словах:

«Если у старухи, припекает в одном месте из-за мальчишки, который годится ей в сыновья, помогает холодная вода».

Потом она вспомнила о жертве, которую принесет, отдав письмо Уинборну. Благодаря ее отказу от бесчестного поступка эта девушка, живущая в бедности, станет миллионершей. Она, несомненно, восхитится Хельгой за благородный поступок и пожалеет о своих словах.

– Конечно, Хинкль, я должна ее видеть.

– Хорошо, мадам, – Хинкль прямо-таки просиял. – Если вы чувствуете себя в силах, то можете без опасений выйти из спальни. С помощью полиции я отделался от прессы. Инспектор оставил охрану, чтобы вас не беспокоили. Доктор Леви приедет через полчаса.