Хельга потянулась за стаканом бренди, стараясь избавиться от потрясения, вызванного словами Джексона. Зная, что он следит за ее реакцией, она через силу сделала глоток. Терри Шилдс – дочь Германа!

Она представила себе девушку с рыжими волосами, решительным и волевым лицом, широким ртом и большими глазами. С первого момента Хельга отметила, что она незаурядна и обладает характером, но то, что она дочь Германа-Тут ей вспомнилась прибывшая на имя Хинкля каблограмма, холодные черствые слова: «Приехать не могу. Папочка выживет. Как всегда. Шейла». Неужели этот безмозглый шантажист действительно вообразил, что она поверит в его ложь?

– Ох, да убирайтесь же вы наконец! Дочь мистера Рольфа в Париже. У меня есть доказательства.

– Каблограмма, которую она прислала Хинклю? – Джексон покачал головой. – Это был просто трюк. Девчонка не хотела, чтобы знали, что она здесь. Шейла попросила свою подругу послать каблограмму от чужого имени. Я слышал, как они с Джонсом об этом говорили. Уверяю вас, миссис Рольф, это ваша падчерица Шейла Рольф. И она задумала вас убить.

Хельга колебалась. Она не могла себя заставить поверить в эту историю, но, глядя на Джексона, трудно было вообразить, что он говорит неправду, и, кроме того, как он мог прознать о каблограмме?

– Я вам верю, – сказала она ледяным тоном, – но, если вы лжете, я передам вас полиции. Я не шучу! Вы по-прежнему настаиваете, что Терри Шилдс – это Шейла Рольф?

Он кивнул:

– Клянусь, но подождите минутку: если вы убедитесь в моей правоте, дадите мне пять тысяч долларов, чтобы я смог отсюда убраться?

– Если вы не лжете, – холодно сказала она, – я дам вам пятьсот долларов, которых вам хватит на дорогу.

– Господи! – Джексон ударил кулаком по столу. – При ваших-то деньгах! Мне же нужно с чего-нибудь начать на новом месте? Что для вас значат пять кусков?

Хельга встала:

– Подождите здесь.

Она позвонила из гостиной на виллу в Парадиз-сити. Прошло несколько минут, пока ее соединили, потом в трубке послышался сочный голос Хинкля:

– Резиденция мистера Рольфа.

– Хинкль! – с какой радостью и облегчением она услышала его голос. – Это миссис Рольф.

– Ах, мадам, я уже собирался звонить вам. Давно не имел от вас никаких вестей, – сказал он укоризненным тоном. – Я только что звонил в больницу. Никаких перемен, по-видимому, в ближайшее время не ожидается.

– Боюсь, что так, – помедлив, она продолжала, – простите, что не позвонила раньше, я была очень занята.

– Рад слышать, мадам. Вам, наверное, одиноко? «Одиноко? – подумала Хельга. – Можешь ли ты или еще кто-нибудь представить, как я одинока!» – Как дела на вилле, Хинкль? – поинтересовалась она.

– Не совсем удовлетворительные, мадам. Я рад, что вернулся, и смею вас заверить, что к вашему приезду все будет сделано на совесть.

– Я в этом уверена. – Она сделала паузу. – Вы получили каблограмму от Шейлы, которую я вам переслала?

– Получил, мадам. Она очень огорчила меня.

– Да, но ведь молодежь так беззаботна. Я уверена, что дочь Германа очень занята.

– Видимо так, мадам, – голос Хинкля звучал скорбно.

– Я все время думаю о мисс Шейле. Вы можете мне ее описать? Когда о ком-нибудь думаешь, хочется иметь представление о внешности человека.

– Описать ее, мадам?

– Какая она? – Хельга с трудом сдерживалась.

– Ну что же, мадам, я назвал бы ее особой с сильным характером.

Судя по голосу, разговор не был Хинклю по душе.

– А какая она с виду? Толстая, тоненькая, высокая, маленькая?

– У миссис Шейлы превосходная фигура, мадам. Она красит волосы в рыжий цвет. Он ей очень идет. Хельгу словно ударило током.

– Интересно, – она выдержала паузу, а потом, умышленно меняя тему, продолжала: – У вас есть какие-нибудь планы относительно кабинета мистера Рольфа?

– Да, мадам. Я уже проконсультировался со специалистами по интерьеру. Уверен, что, когда мистер Рольф вернется, он будет доволен.

– Чудесно. Ну, хорошо, Хинкль. Я сейчас еду играть в бридж. Что до этого разговора, так мне просто хотелось услышать ваш голос...

– Вы очень добры, мадам.

– ..и сказать, что очень скучаю по вашим изумительным омлетам.

С этим заключительным комплиментом она положила трубку.

Значит, Джексон не солгал! Девушка, называющая себя Терри Шилдс, на самом деле дочь Германа.

«Они с Джонсоном замыслили избавиться от вас с помощью вуду, чтобы она смогла унаследовать деньги Рольфа».

Что может быть нелепее?

Потом Хельга подумала о кукле с иголкой в голове и Загадочной болезни Германа. Она едва переборола охвативший ее на миг страх.

Теперь нужно столковаться с Гарри Джексоном. Ей понадобится все, что ему известно, даже если это будет стоить больших денег. Она вышла на террасу. Джексон сидел в кресле ссутулясь, и в его пальцах тлела сигарета. В отраженном свете бассейна его лицо блестело от пота.

– Хорошо, Джексон, – сказала Хельга, садясь, – Значит, эта девушка Шейла Рольф. Теперь рассказывайте. Я хочу знать все. Как вы узнали, кто она такая? Она сама вам сказала?

– Послушайте, миссис Рольф, если я не выпью еще, я решительно рехнусь!

– Наливайте себе сами, бутылка в гостиной. – нетерпеливо сказала Хельга. – Не думаете ли вы, что я сама вас обслужу?

Джексон поспешно встал и через минуту вернулся с бутылкой бренди. Он налил бренди в стакан, выпил одним махом и налил следующую порцию.

– Начинайте, Джексон!

– Как насчет денежек? – Он наклонился вперед, сверля Хельгу взглядом. – Я ничего больше не скажу, если вы мне не пообещаете пять тысяч.

Хельга видела, что он опьянел, и это вызвало у нее тревогу. Если Гарри Джексон впадет в буйство, она ничего не сможет сделать. С ним нужно быть осторожнее.

– Если ваши сведения стоят того, я заплачу. Он заискивающе улыбнулся ей:

– Они того стоят. Покажите-ка ваши денежки, тогда я заговорю.

Хельга подумала о восьми тысячах долларов в спальне. Ему незачем о них знать, он мог отнять у нее деньги и бежать.

– Не воображаете же вы, что я держу здесь такую сумму? Я дам вам чек.

Он отпил глоток и покачал головой: