Никогда небо не казалось Хельге таким голубым, море таким искристым, люди, которыми, как клецками, кипел пляж, такими счастливыми и милыми.

Возвращаясь в отель, она чувствовала себя за рулем своей машины совершенно беззаботной, веселой и помолодевшей лет на десять.

Этот лучший из генералов не проиграл ни одного сражения. Уже второй раз она наголову разбивает шантажиста. А какой удар она нанесла этому гнусному мерзавцу!

Затормозив в уличной пробке, она рассмеялась. Пожилой мужчина из соседней машины обернулся и с интересом посмотрел на нее. Хельга ответила ослепительной улыбкой.

Он застенчиво отвернулся и отвел взгляд.

Перед глазами все еще стояло трусливое лицо Джексона, когда он передавал ей красную папку, фотокопию и письмо. Он дрожал и обивался потом. Она швырнула ему тысячедолларовую бумажку и потребовала расписку. У него едва хватило сил написать ее, так сильно дрожали его руки.

Вырвав у него расписку, она презрительно сказала:

– Развлекайтесь со своей шлюхой, мистер Джексон. Я ничего не скажу Лопесу, но рано или поздно кто-нибудь скажет. С этими словами она вышла.

«Да, это несколько подпортит дешевенький роман Джексона», – подумала она и вновь рассмеялась.

Карты по-прежнему ложились в ее пользу – через несколько часов она полетит домой. Герман находится в больнице и не будет помехой.

Она подумала о Дике Джонсе, о его экзотической красоте, и у ее сердце неистово заколотилось. С ним нужно обращаться осторожно, он молод и полон сил. Его совращение будет волнующим событием, а она нуждается таком, бог свидетель! Ей впервые так не терпелось вернуться домой. Раньше роскошная вилла, по которой ковылял Герман, представлялась ей просторным склепом, но теперь – другое дело. Дик будет с ней рядом. Герман в больнице, и зачем теперь Хельге лететь в Швейцарию? Уинборн предлагал деньги. Вернувшись в Парадиз-сити, она сразу позвонит ему и попросит перевести деньги на ее счет.

Хельга взглянула на часы. До вылета оставалось еще два с половиной часа.

Она решила, что будет завтракать в чопорном скучноватом ресторане отеля. К ее возбужденному состоянию сильно подойдет какой-нибудь из вест-индийских ресторанчиков. Ничего, что она так строго одета. Ей хочется веселиться, и она будет веселиться.

Проехав вдоль приморского шоссе, она въехала на стоянку перед рестораном «Ривьера». Ресторан был полон едва одетыми девушками и парнями. Из динамиков гремела оглушительная ритмичная музыка.

К ней подошел темноволосый мужчина в белой рубашке.

– Столик, леди? – спросил он.

Понимающая улыбка метрдотеля сказала ей, что ее узнали. Ей было все равно. Она хотела присоединиться к танцующей молодежи.

– Да, и двойной мартини с водкой.

– Леди, вам будет веселее в бикини, – сказал мужчина. – Мы их здесь продаем. Сзади есть кабина для переодевания. Хельга рассмеялась:

– Чудесно.

Через десять минут она сидела за столиком в алом с белым бикини, а перед ней стоял стакан. Со счастливым чувством удовлетворения она сознавала, что ее подтянутое тело выигрывает в сравнении с телами извивающихся в танцах девушек, с их щенячьим жирком и дряблыми ягодицами.

Высокий стройный парень с волосами до плеч, чей костюм состоял единственно из плавок, танцуя, приблизился к ней. Выражение самолюбования царило на его лице.

– Нет, крошка, нет.., здесь не сидят на месте. Давай! Давай! Ходу! Жару!

Хельга последовала за ним в толпу и целиком отдалась музыке. Некоторые из девушек смотрели на нее враждебно, но большинство, как ей казалось, приняли ее, как свою.

Извивавшийся перед ней парень сказал:

– Ты здесь новенькая? Я слежу за девчонками, тебя я вижу в первый раз.

Девчонка!

Хельге захотелось обнять его. Она была в таком приподнятом, счастливом настроении, что забыла про мартини. Когда музыка смолкла, парень сказал:

– Ба, да тебе надо подновить загар, красотка. Ты умеешь плавать?

– Немного...

– Поплаваем?

– Почему бы и нет?

Он схватил ее за руку, и они бегом пересекли пляж, и бросились в воду.

– Держись за мной, детка, я не буду далеко заплывать, – бросил он через литое лоснящееся плечо.

Хельга медлила.

«Хвастун, – подумала она, – ни стиля, ни настоящей скорости».

Дав ему обогнать себя, она потом стремительно поплыла кролем, настигла его и пронеслась мимо, как катер. Проплыв ярдов сто, она повернулась и увидела, как парень утратил самоуверенный вид.

– Слушай, кто ты такая? Спортсменка какая-нибудь или кто? – в голосе парня звучало недовольство.

Хельга только сейчас осознала свою ошибку.

Мужчины! Вечно хотят быть первыми. Надо было прикинуться слабой и беспомощной.

– Почему ты не сказала, что умеешь так плавать? Разыгрываешь меня?

Искра радости погасла. Неужели она никогда не поумнеет?

– Мой мартини нагреется, – сказала она и, повернувшись, поплыла назад, а он остался смотреть вслед.

«К черту мужчин! – подумала она. – Пользуйся ими тогда, когда они тебе нужны, а потом без сожаления бросай», В кабине для переодевания она вытерлась насухо, надела платье, заплатила за недопитый мартини и решила все-таки пойти на ленч в ресторан отеля.

Уходя, она услышала, как одна из девушек сказала:

– А эта-то за каким чертом сюда приперлась?

«Пошли вы все..!» – подумала Хельга.

Она села за руль и уставилась перед собой в пыльное ветровое стекло. Что ж, по крайней мере, ее назвали девочкой.

К тому времени, когда она подъехала к отелю, к ней вернулось хорошее настроение. Ей хотелось есть, и она направилась прямо в ресторан. Метрдотель встретил ее прямо у входа, и лицо его было серьезным.

– Извините, миссис Рольф, вас спрашивают у стола дежурного.

Хельга застыла, глядя на него:

– Уже, кто?

– Ваш слуга Хинкль.

Она нетерпеливо посмотрела на часы. Половина первого.

– Ему придется подождать, – сказала она отрывисто. – Пусть подадут мне ленч.

Мгновение поколебавшись, метрдотель отвел ее к столику. Она заказала салат из крабов и полбутылки шабли.

«Будь я проклята, если кто-то помешает моему ленчу, – сказала она себе. Вероятно, какая-нибудь дурацкая путаница с багажом или что-то в этом роде».