Хельге хотелось закурить, но она не могла притронуться к сумочке, пока работает магнитофон. Она подавила желание и стала слушать дальше, посматривая на пустынный берег, освещенный луной.

– Ну, этот малый, который убирает ваш номер, немножко там пошарил. Система такова, миссис Рольф, что, как только постоялец уходит, он заходит в номер и наводит там порядок. Он толковый парень и всегда готов услужить. Я сказал ему: «Осмотрись. Если увидишь что-нибудь важное с виду, давай мне». И он глянул на меня своими черными очами и спрашивает: «А что значит важное»? Я говорю: «Я хочу прищучить эту малышку. Любовное письмо пригодилось бы в самый раз». Понимаете, миссис Рольф, я просто стрелял наудачу. Я ни капельки не надеялся, что он подцепит такую рыбу, но ему просто повезло. Когда он дал мне письмо вашего мужа, я просто обалдел. – Замолчав, он снова отпил бренди. – Доходит до вас, миссис Рольф?

«Так вот как это случилось, – подумала Хельга. – Говори, говори, гадина, ты сам лезешь в петлю».

– Я слушаю, – сказала она.

– Еще бы! – Джексон засмеялся. – Так что письмо у меня. Сильная штука, верно? Если оно попадет к Уинборну, сдается, ваша песенка спета.

Помня о накручивающейся на кассету пленке, Хельга поспешила подвести разговор к цели.

– Возможно, вы и правы, – сказала она. – Это, конечно, шантаж. Сколько, мистер Джексон?

– Но разве вы не говорили мне, что не платите шантажистам? – спросил Джексон с издевательской усмешкой.

– Даже талантливым генералам случается проигрывать сражения, – сказала она. – Сколько?

– Вы меня удивляете. – Джексон задумчиво присматривался к ней. – Я думал, вы попробуете вывернуться.

– Меня не интересует то, о чем вы думаете, – сказала Хельга с металлом в голосе. – Итак, сколько? Издевательская улыбка несколько померкла.

– Откровенно говоря, миссис Рольф, если бы дело касалось только нас с вами, я отдал бы письмо задаром. Конечно, мне причитается те десять тысяч долларов..., возмещение лично понесенных расходов. Это было бы по справедливости, не так ли?

Хельга промолчала. Мечтая о сигарете, она с бесстрастным липом потягивала бренди.

– Но мой парень оказался с амбицией, – продолжал Джексон. – Представляете, что он сделал? Он снял с письма две фотокопии. Одна вот здесь, получайте, – он достал из бумажника сложенный листок и пододвинул его через стол Хельге, которая взяла его и убедилась, что это копия письма Германа. – По правде говоря, миссис Рольф, я не ожидал от полукровки такой прыти. У него больше честолюбия, чем у меня. Как я вам уже говорил, что я удовлетворился бы моими десятью тысячами долларов, но у него другое на уме.

– Да?

– Он сказал, что это письмо – настоящий золотой рудник. Ну, когда он стал растолковывать, я поневоле прислушался. – Джексон покачал головой, допил бренди и улыбнулся. – Похоже, что у него размах пошире, чем у меня.

«Трудно поверить в такую удачу, – думала Хельга. – Сидит себе и мелет, балаболка!» Она вообразила, как на него набрасывается полиция, как арестовывают этого слугу из отеля.

К чертям деньги Германа!

Какое удовольствие увидеть этого прохвоста и его помощника на скамье подсудимых! Это дивное зрелище возместит даже потерю шестидесяти миллионов долларов...

Глупые, конечно, вызванные гневом скверные мысли, но сейчас они владели ею.

– Вот как? – отозвалась она спокойно. – Как широко он размахнулся. Может вы перестанете разглагольствовать, мистер Джексон? И скажете, за какую цену мне вернут письмо?

На какой-то миг на лице Джексона промелькнула тревога, но потом она вновь сменилась самоуверенной улыбкой.

– Да.., я действительно что-то разговорился. В общем для себя я хочу десять тысяч к завтрашнему дню, не позже полудня. Наличными. Это возместит мне расходы, и большего мне не надо. Оставьте конверт с деньгами у старшего портье. – Он посмотрел на Хельгу, – Договорились? Хельга наклонила голову.

– А вот метис.., с ним посложнее. Как уже объяснил, миссис Рольф, я понятия не имел о его замыслах. Он порасспросил людей и узнал, за какой важной фигурой вы замужем. Теперь он знает, что ваш муж набит деньгами. Он расстанется с письмом не меньше, чем за пятьсот тысяч долларов. Представляете, какой псих? Я пробовал вразумить его, но он и слушать не желает. Сожалею, миссис Рольф, но вот так обстоят дела. Если вам нужно письмо, оно вам обойдется в пятьсот тысяч долларов плюс десять.

По лицу Хельги нельзя было догадаться, как она потрясена.

После паузы она сказала:

– Мне трудно представить, чтобы цветной слуга мыслил такими категориями. Джексон кивнул:

– Мне тоже, миссис Рольф. Я буквально онемел, когда услышал это, но это так.

– И все деньги достанутся этому цветному мальчишке? Не слишком ли вы скромны, мистер Джексон?

– Да, можно сказать и так, но я просто хочу оправдать свои расходы. Мне нравится моя работа, и я не честолюбив. Но, по правде говоря, я жалею, что спутался с этим малым. Между собой мы могли бы уладить это дело и за десять тысяч долларов. Если бы вчера вы согласились мне заплатить, я не поручил бы ему обыскивать вашу комнату.

Хельга пристально смотрела на него:

– Не слишком ли вы увлеклись, мистер Джексон? Вы перестали следить за тем, что говорите. Ведь именно в тот момент, когда мы разговаривали на пляже, ваш подручный обыскивал комнату. Поэтому мне ясно, что вы действуете с ним в полном согласии, и я не сомневаюсь, что вы поделите между собой эти деньги.

Опять самоуверенная улыбка сползла с его лица. Он отвел взгляд, надолго задумался, потом улыбка заиграла вновь.

– Я уже говорил, миссис Рольф, что у вас есть голова на плечах. Ладно, не буду темнить. Все придумал я. Правда, вначале ничего такого у меня и в мыслях не было, но, когда он сказал, что вы обязательно заплатите, я призадумался. Я понял, что он верно сообразил, ведь вам достанется такая уйма денег, когда ваш муж откинет копыта. Сам он с вами не сладил бы. Я это понимал, ну, и, пораскинув мозгами, сказал, что все переговоры беру на себя, а делиться будем пополам. Так что, если хотите получить письмо, дайте нам десять тысяч завтра и чеками на предъявителя пятьсот тысяч в десятидневный срок.