Иза хотела обижаться долго и с удовольствием, но любопытство, что же за яркий предмет держит в руках Никки, пересилило обиду, и она то и дело заглядывала в экран.

– Это смартфон, – понял интерес подруги Николай. – У тебя тоже такой будет. Давай только сначала вернемся домой, в Вольск. И я все тебе расскажу и покажу.

– А потом в клуб! – не обещающим ничего хорошего тоном, выдохнула Иза.

Не сомкнуть бы мне ночью глаз, если бы служанка не принесла успокоительного отвара по рецепту Себастьяна. Дрыхла я без задних ног, и снилось мне огромное платье поросячьего оттенка, изукрашенное кремовыми розочками – вроде как это последний писк моды: и платье, и торт в одной флаконе. В конце дня невеста выпрыгнет из него в руки жениху, а гости вооружатся ножами. Чаем, ложками и блюдцами. Снился мне и будущий муж, но видать воображением я обладала слабым и насочинять его себе не смогла. Выглядел он расплывчатым, словно призрак, а вместо лица была тень. Наверное, это мое увлечение мистикой нашло во сне отражение.

Он нес меня на руках, а за нами волочился белоснежный шлейф, расшитый крупным жемчугом. А потом руки начали таять, растекаться непросохшими красками. И вот весь он превратился в призрака, бледную тень, бывшую некогда человеком…

Я резко открыла глаза.

Утро. Шелестит за окном сад. Уют и умиротворение. И странный сон выветривается из головы, исчезает, как человек, ставший моим мужем.

Скоро прибегают служанки и начинается марафон умывания, одевания, плетения кос и макияжа. Вот дура, я же чемоданы и те собрать забыла! Только Себастьян уже копытом бьет. Торопится в смысле. Тащит завтракать, хоть у меня сейчас и кусок в горло от волнения не лезет. Но заставляет съесть все, а когда проглочен последний кусочек, братец кладет передо мной ту самую фляжку и победно возвещает:

– Сделал!

– Глупую рожу? Это да, точно сделал, – и поперхнулась от полыхнувшего взгляда.

– Не забывайся, сестренка…

– Нервничаю. Прости, – примиряюще развела руками. – Так что ты придумал?

– Помнишь, как вчера ты выпила ларосского вина и из тебя Изабелла полезла?

Представилась на этих словах мне картина не самая лицеприятная. Но разве Себастьян виноват, что в нашем мире так вино называют?

– Так это то, что нам нужно! – между тем продолжал он. – Память тела! Алкоголь притупил твое сознание, и ты действовала инстинктивно, привычно то есть.

– Твоя гениальная идея в том, чтобы я пьяная ходила? – уточнила скептически. А чего собственно я еще могла ожидать? Это ж Себастьян.

– Нет уж! Мне твоих выходок вчера хватило. Я сделал кое-что получше. Мое новое изобретение, за ночь формулу разработал и воспроизвел. Никогда еще  не работал так быстро! Так вот, зелье пробуждает память тела, при этом, не подавляя твоего сознания. К тому же действует как очень легкое успокоительное.

Я открутила крышечку и понюхала. Пахло братцево изобретение подозрительно. Болотом и розой. Подозреваю, последнюю он добавил, чтобы перебить душок. Вышло не очень.

– А ты уверен, что сработает правильно?

– Я редко ошибаюсь.

Очень оптимистично.

– А может протестируем на ком-нибудь?

Себастьян закатил глаза:

– Времени нет! Давай, пей. По два глотка каждые два-три часа.

– Может подождем до дворца? – руки ощутимо подрагивали.

– Я же вижу, ты волнуешься. А зелье поможет расслабиться. Да не переживай!

Ладно, все-таки он учился где-то. И два диплома вон есть. По каллиграфии правда, но какая разница. Эх, где наша не пропадала!

Первый глоток ухнул в горло ледяным безвкусным желе – сравнивать это со слизнем даже мысленно не хотелось во избежание рвотного рефлекса – второй обжег рот перцовым привкусом. Я закашлялась.

– Ну вот и чудненько! – Себастьян улыбался, а мне опять захотелось его убить. И разбить пару тарелок силой мысли.

Вот так.

Пирожница раскололась, треснуло блюдце и у вазочки с фруктами обломилась ножка. Ювелирная работа.

Зелье действовало!

– Это только начало, братец, – внутренний голос потребовал добавить яда в нервное хихиканье, что я тут же и сделала. Тестировать зелье, так тестировать! Подхватив юбки, выскользнула из-за стола и решительным шагом направилась в свои покои.

Пункт пять, подсказывала память тела. Точно, пункт пять. Самые красивые мужики этого, провались он в тартарары, мира. В журнале.

Когда мне на них посмотреть, если не сейчас? И Себастьяну заодно пару десятков нервных клеток прибью. На всякий случай.

Скользнув рукой под перину и не найдя там ничего, кроме фантиков от конфет и старого учебника по целительству, сбавила пыл. Они точно лежат где-то здесь. Обвела покои растерянным взглядом. Как же много вокруг барахла. Попробуй найди то, что спрятано от посторонних глаз.

Себастьяна разочаровывать не хотелось. Заслужил поганец еще один ма-а-аленький концерт. И вообще, я что, зря ту слизкую гадость пила? А ну, память тела, давай, действуй! И я закрыла глаза, полностью отдаваясь во власть Изы.

Ноги сами повели меня к маленькому секретеру. Проверив все ящики, – пусто – я недоуменно уставилась на сей предмет мебели. И вспомнила, как в детективах Агаты Кристи, часто преступники обустраивали тайники в похожих предметах мебели.

И пол под ножками потертый. Значит, двигали. Часто. Неуклюже схватив секретер за правую ножку, изо всех сил потянула его на себя. После второй попытки со скрежетом, достойным старого доброго антиквариата, секретер подался, а после пятой, остановился ровно на прочерченной отметине на полу. Уфффф… Ну и тяжеленный же. Не могла Иза обустроить тайник с более легким доступом?! Любит девушка сложности!

Закрыв глаза, я стала перед этой деревяшкой и все чувства направила на руки. Куда же тянутся эти маленькие шаловливые ручки? Ага! К задней стенке ящика! Ищем ногтями маленькую щель, – у Агаты Кристи было именно так! – раздвигаем. И готово! Перед моими глазами большая стопка глянцевого вида журналов.

Для проверки, та ли рыбка поймана, вытащила один номер. «Бесстыдник: самые красивые мужчины королевства и окрестных земель», гласил красочный, переливающийся всеми цветами радуги заголовок.

То, что надо! Даже не потрудившись вернуть тяжеленную громадину на место, засунула под мышку десяток номеров с самого верха и один самый потрепанный, и помчалась вниз. Чтобы плюхнуть все это добро на стол и открыть прямо под носом у Себастьяна.

– Смотри, какой красавец, – тыкнула пальцем в первый же разворот. С глянца на меня смотрел мускулистый брюнет с идеальными чертами лица и магией во взгляде.

– О! И вот! И еще! Смотри!

Я разошлась не на шутку.

– Недурственно. Весьма недурственно. Есть красивые мужики в вашем королевстве.

На последних моих словах Себастьян поморщился. Что, не ожидал от меня такой бульварщины?!

Терпение его подходило к концу. Ничего особенного. Он в таком состоянии живет уже много лет. С тех самых пор, как Иза научилась ходить и разговаривать.

– Считай, что у нас сейчас девичник. Подруг у меня тут еще нет, так что вместо них ты будешь, братец. А на девичники принято пить и мужиков красивых приглашать. Традиция!

– Изабелла, с чародейником пупырчатым я переборщил, – задумчиво глядя на происходящее, произнес Себастьян. На самом деле он устал. В нем клокотала ярость. Сквозь напускное спокойствие то и дело прорывались волны гнева.

– Слишком концентрированное зелье. Пей по одному глотку в три-четыре часа. Не больше.

Я вопросительно подняла бровь, но более подробного объяснения не последовало.

«Ага, испугался, что сейчас закачу достойную Изы истерику! Правильно испугался, – со злорадством подумала я. И добавила про себя. – Трус!»

От дальнейших выходок Изы, Себастьяна спасло время, которого катастрофически не хватало и мы рисковали опоздать.

Поэтому он молча подхватил меня под руку и потащил к уже ожидающей у крыльца карете. Я даже журналы не успела со стола прибрать. Вот служанки обрадуются. Такого перчика в столовой они еще никогда не видели.