- А кто был твоим первым? – вдруг спросил Энди.

Лешка вскинулся.

- Я тебе рассказывал! Еще хочешь послушать? Про этих троих первых??

- Леш, прости, ну сглупил я. Не, ну это вообще не считается…

- Считается! Еще как считается! – в голосе Лешки зазвучала горечь. – Меня тогда так разломало, что я… до сих пор не собрался. Внутри как будто тьма, холод, и какие-то осколки носятся. Как астероиды в космосе. Ты спрашивал, какой я? А вот такой, разломанный. Сам себе непонятный. Как будто эти осколки, то собираются во что-то, то снова разлетаются… Я… я после тех троих долго лечился. А потом решил парня себе найти. Чтобы любил меня. Защищал. Ну, и нашел, – саркастически заметил Лешка. – Прикинь, такого как я – тоже блондина и тоже с черными глазами. Нет, с темно-карими. На самом деле он тупо меня снял, это я уж потом понял. И не то чтобы я влюбился. Но он мне нравился. Очень даже нравился. И я, долбоеб, решил, что он от меня без ума.

- И что, он тебя бросил?? Тебя?? – Энди смотрел на Лешку с таким изумлением, будто тот рассказывал нечто невероятное.

- Неа, – усмехнулся Лешка. – Просто я его с другим в постели застукал. Тоже, кстати, с блондинчиком. Такие локоны пшеничные, глазки голубенькие… Ну, я истерику закатил. Да как ты мог, да мне, да изменить?? Да ты, да я… А он такой типа: “А чё? Подумаешь!” А для меня это просто конец света был! Я ж был уверен, что я такой незаменимый, единственный, неповторимый. Ну просто принц из сказки, глаз не отвести. А оказался просто одной из пидовок, которых он трахал. Это я уж потом понял, что он со мной еще хорошо обошелся. Зад не порвал, всегда аккуратно растягивал, учил всякому… Но тогда во мне что-то окончательно разрушилось. Понимаешь, для меня секс стал местью. Вот за то, как со мной обошлись. И не просто местью, а ощущением своей власти. Когда самцы, охреневающие от своей силы, крутости, жестокости, становятся рабами. Моими рабами! Я, такой вроде слабый, изнеженный, полностью в их власти, и вдруг оказывается, что это я – их повелитель, а они никто! Я могу делать с ними, что угодно, а они со мной – ничего!

В черных глазах разгорался странный огонь. Точеное лицо стало хищным.

- Боль, – продолжал Лешка со все большим воодушевлением. – Знаешь, я всегда хотел боли! После того, самого первого раза. Она мне всегда нужна была как пища, понимаешь? Я ловил боль, я на нее охотился, я ею упивался! Мое тело – это приманка для боли! Я его выставляю напоказ, чтобы оно соблазняло, чтобы его хотелось бить, хлестать, рвать в клочья! В людях ведь это глубоко сидит: желание уничтожить прекрасное, изуродовать его! Вот вандалы уродуют картины в музеях. Почему? Да потому что они понимают: им самим не достичь такой красоты! А если что-то недостижимо, оно должно быть уничтожено! Понимаешь? И я всегда хотел быть вот таким прекрасным, недостижимым! Чтобы меня ненавидели и хотели! Мечтали поиметь меня, порвать в клочья! Они как хищники ведутся на эту приманку, они забывают обо всем – они хотят меня и только меня! И когда очередной самец – сильный, похотливый, крутой – думает, что вот, он достиг своей мечты, он трахает этого заносчивого красавчика, вот тут-то он вдруг понимает, что сам он – кусок дерьма, с которым я могу делать все, что хочу. Всё! Понимаешь, всё! – Лешка захлебывался от крика.

Энди молчал.

- Боль. Власть. Наслаждение. – Лешка раскачивался и говорил нараспев. – Вот оно! То, чего я хотел! Это моя месть за то, что я тогда пережил. За все! Да, меня сделали таким!

Казалось, Лешка сейчас зарыдает, но он стал успокаиваться. Сам.

- Энди, а ты заметил, что я от тебя никогда не требовал боли? А? – вдруг спросил он, шмыгая носом. – Вот с тобой мне все это не нужно. С тобой я просто счастлив. Не хочу боли. Не хочу мести. Не хочу власти. Просто хочу принадлежать тебе. И чтобы ты мне принадлежал. Я ведь до тебя сам никого не трахал. Только отдавался. Ты первый.

- Я тоже до тебя никого не трахал, Леш.

- Вот, и в тебе это проснулось! Понимаешь?

- Неа.

- Чайник ты! Просто мы прежде никогда не любили. Никого. А увидели друг друга и влюбились. Так?

- Ага…

- Энди, не знаю почему, но когда я тебя впервые увидел, то понял: вот он! Мой! Тот, кто выведет меня из тьмы. Понимаешь, в этой тьме есть наслаждение, а любви нет. И я не знал, какая она, любовь. Что это вообще такое. А тебя увидел – и сразу узнал.

Улыбка Лешки была простой и обезоруживающей. Даже счастливо-глупой. Настолько, что Энди вдруг заржал как идиот, схватил Лешку и прижал к подушке.

- Бля, как же я тебя люблю! – только и смог вымолвить он.

- Я тебя больше.

- Что, и никакого бдсм?

- Почему? – к Лешке в мгновенье ока вернулась игривая манерность. – Это ж как вишенка на торте. Нет ее, да и хрен с ней, а если есть, то почему не полакомиться? Но я чего-то нового хочу.

- Нового? – озадаченно спросил Энди.

- Фистинга, – неожиданно заявил Лешка.

- Бля, – только и смог изречь Энди.

Лешка медленно встал на четвереньки, глядя на любовника с призывной улыбкой.

- Давай, а?

- Похотливый ты все-таки, Лешка…

- Ага.

- Я этим никогда не занимался…

- И что? Я тоже.

Тут Лешка поднялся с четверенек на коленки – обнаженный, бесстыдный, демонстрируя любовнику свое красивое тело, которое тот уже знал до последней родинки и которое сводило его с ума. Энди почувствовал прилив возбуждения, он схватил Лешку за плечи, повалил его на кровать, а сам прижался лицом к его паху, крепко обхватив упругую попку. Лешка содрогался, ему хотелось, чтобы это продолжалось и продолжалось – эти ласковые движения горячего языка любовника. Тонкие, гибкие пальцы зарылись в русые волосы Энди, затем принялись ласкать крепкую загорелую шею, напряженные мышцы на мощных плечах… Лешка тихонько ахнул, застонал, изогнулся и выплеснулся. Энди ловко подхватил его, аккуратно и легко уложил на постель и принялся целовать – расслабленного, обессиленного, опустошенного.

- Я так люблю тебя, – прошептал он чуть слышно.

Лешка ничего не отвечал, полуприкрыв глаза. Губы Энди прильнули к его губам, язык властно ворвался в рот, и Лешка почувствовал солоноватый вкус. Это было приятно, по телу пробежала сладкая дрожь, и парень чувствовал, что снова оказывается во власти желания, которому не мог противиться. Открыв глаза, он встретился со взглядом любовника: просящим, даже умоляющим, и утонул в его светло-серых глазах.

Перевернувшись на живот, Лешка развел ноги и уткнулся лицом в подушку. Горячее, сильное тело навалилось на него, и он чувствовал, как ходят мускулы на широкой груди и плоском животе, как напрягаются бицепсы на сильных руках его парня. Когда Энди отвлекся, чтобы взять тюбик со смазкой. Лешку охватил трепет от предвкушения и одновременно страха… Он видел глаза Энди, он понимал, что тот готов…

Снова его опалил жар горячего сильного тела, и вот уже палец вошел в него, проникая все глубже и глубже, затем второй… Боли не было, было только желание.

- Хочу четыре! – простонал Лешка.

- Тебе же больно будет! – прошептал Энди, нежно целуя его в пупок.

- Я хочу! – в черных глазах была мольба.

- Нет! – неожиданно твердо сказал Энди. – Только два.

- Тогда отвали!

Но сильные руки прижали Лешку к кровати, а сзади он почувствовал горячий, влажный язык, и это было упоительно приятно.

- Какой ты сладкий…

- Я хочу четыре пальца! – упрямо повторил Лешка.

- Нет!

Он стал вырываться, но его держали крепко.

- Мне нужен фистинг!

- Закройся, фистер недоделанный!

В него начали вбиваться. На этот раз жестко, даже грубо, отчего по телу волнами пошла резкая боль, которая так нравилась Лешке. Он пытался вырываться, но это лишь сильнее заводило любовника, тот зарычал от восторга, его сильные пальцы буквально вминались в упругие ягодицы.

- Ммм… Люблю!!!

Резкие движения внутри заставляли Лешку стонать и даже визжать, по телу шли волны тягучего, болезненного наслаждения. Наконец, Энди достиг разрядки и придавил любовника своим телом, целуя в шею и обнимая плечи.