- Поужинаем где-нибудь?
- Гм, лучше у меня дома. Там ближе к постели, – красивое, породистое лицо Джеймса оставалось бесстрастным, темные глаза смотрели в пустоту.
Тони рассмеялся, бросив на Джеймса лукавый взгляд очаровательных темно-карих глаз.
- Милый, ради тебя приходится идти на невозможные жертвы, – манерно протянул он, кладя узкую холеную кисть на мускулистую руку любовника.
Джеймс изобразил улыбку. Да, Тони определенно начинал надоедать. Он стал повторяться – в своих словах, ужимках, ласках… Джеймсу хотелось чего-то нового. В конце концов, его сиятельству графу Лэнтону было всего 34 года, он был красив, богат, влиятелен, и перспектива остаться без любовника ему уж точно не грозила.
Автомобиль плавно остановился, сидевший спереди телохранитель выскочил из машины и спешно открыл заднюю дверь. И началось то, что так ненавидел Джеймс: рукопожатия, приветствия, подобострастные слова, фальшивые улыбки. В небольшом полукруглом зале, украшенном отвратительными белыми цветами, толпились студенты, с любопытством взиравшие на членов попечительского совета.
Какой-то декан что-то говорил Джеймсу о новых программах, на которые граф, судя по всему, просто обязан был раскошелиться, а взгляд Джеймса рассеянно перебегал с одного студента на другого. Среди юношей были неплохие экземпляры. Можно было бы познакомиться с кем-нибудь. Идея взять с собой Тони теперь не казалась Джеймсу такой удачной, как вначале. Да, с Тони определенно надо было расставаться, и чем скорее, тем лучше.
И тут дыхание Джеймса перехватило. Он замер, поначалу даже не поняв, что именно его поразило.
Один из юношей в группе студентов стоял спиной к Джеймсу. Тот видел лишь невысокую, изящную фигуру, длинноватые, волнистые белокурые волосы. Когда этот блондин чуть обернулся, Джеймс увидел точеный профиль и заметил жест, каким юноша провел рукой по волосам. Джеймсу был знаком этот жест. Он точно его помнил! И этот профиль вполоборота. Он уже видел этот профиль! И эту узкую, изящную руку! В Париже, два месяца назад. Нет, не может быть! Или… или все-таки это он?
Тот парижский БДСМ-клуб считался элитным, Джеймс его изредка посещал во время своих визитов во французскую столицу, но не считал это заведение достаточно надежным в смысле конфиденциальности, поэтому предпочитал появляться там в маске. В последний раз, два месяца назад, появившись в клубе, он заметил у барной стойки блондина лет 20-ти. Тот стоял вполоборота с бокалом в руке, и Джеймсу был виден лишь его точеный профиль. А потом юноша провел узкой, изящной рукой по волнистым волосам. Точь-в-точь как сейчас. Тогда, в клубе, Джеймс почувствовал странное волнение, которому сам удивился. Да, юноша с ошейником саба на стройной белой шее был красив, очень красив, но мало ли Джеймс в своей жизни перетрахал красавчиков! Однако тут Джеймса как током ударило. Он понял, что хочет этого красавца, именно этого. Взять его, подчинить и не отпускать. Он двинулся к блондинчику, вокруг которого уже кружили Домы, решительно взял его за руку, которая оказалась удивительно мягкой и нежной, как у женщины. Юноша приоткрыл рот, обнажив ровные жемчужины зубов, в его черных глазах вспыхнуло желание, которое он и не пытался скрыть. Он покорно склонился перед Джеймсом, признавая его своим Домом, и Джеймс, чуть ли не рыча от похоти, поволок добычу в отдельную комнату. По пути они перебросились лишь парой фраз на французском. Договорились о стоп-слове и об ограничениях. Оказалось, что юный красавец приемлет решительно все, кроме удушения. А потом… Потом была сумасшедшая сессия, ощущения, которые Джеймс ни разу не испытывал ни с одним из многочисленных любовников. Безумное желание оставить этого красавца себе и только себе. И внезапное паническое бегство юноши, когда Джеймс снял маску. В попытке напасть на след беглеца Джеймс обратился к администратору, чтобы узнать, кто именно рекомендовал таинственного белокурого красавца, поскольку в этот закрытый клуб нельзя было попасть просто так. Но ему наотрез отказались отвечать, сославшись на то, что информация о членах клуба является строго конфиденциальной. Джеймсу пришлось задействовать свои связи во французской полиции и даже в спецслужбах, чтобы те надавили на владельцев клуба. Владельцы, конечно, быстро раскололись и назвали имя человека, который дал рекомендацию блондинчику. Это оказался вице-президент одного из третьеразрядных парижских банков. По его словам, он познакомился с блондином в какой-то гей-сауне и притащил к себе домой. У французского банкира не было даже телефонного номера красавца. Он знал только имя: Артур. И тот, кажется, был англичанином. Вполне возможно, что имя Артур было вымышленным. Впрочем, это совершенно не помешало французу дать таинственному Артуру рекомендацию в закрытый парижский БДСМ-клуб. И Джеймс прекрасно понимал легкомысленного француза. Похоже, мальчишка запросто сводил с ума своих партнеров. При этой мысли Джеймс закипел от ревности. За два месяца, прошедшие с той встречи в парижском гей-клубе, он ежедневно теребил службу безопасности своего фонда, требуя отчета о поисках блондина, занозой сидевшего в его памяти. Но розыски в Париже не дали никакого результата. Что было неудивительно, ведь мальчишка, возможно, жил в Англии. Но где именно? Неизвестно. А Джеймс все больше тосковал по таинственному черноглазому блондину. И дело было не в том, что его нынешний любовник Тони, донельзя изнеженный, приходил в ужас при одном лишь упоминании о БДСМ. Джеймс давно решил эту проблему, подбирая себе для сессий других партнеров и зная, что Тони не осмелится возражать. Но Джеймс никогда прежде не встречался с человеком, в котором его завораживало буквально все. Внешность, голос, жесты. Даже странное поведение. И было еще одно, в чем Джеймс не хотел себе признаваться: загадочный Артур моментально превратил его в своего раба. Дома-раба. И теперь Дом-раб отчаянно разыскивал своего бесследно исчезнувшего саба-господина.
И вот – внезапная встреча в Лондоне. Но стройный юноша со светлыми, волнистыми волосами быстро затерялся в толпе студентов. А был ли мальчик? Или это наваждение? Джеймс едва не рванулся разыскивать его. Но Джеймс Ферренс, восьмой граф Лэнтон, член попечительского совета, не мог себе позволить ни с того ни с сего устремиться в толпу студентов, это выглядело бы крайне странно. Заскрежетав зубами, он остался стоять на месте, рыская взглядом среди собравшихся.
В этот момент его и Тони пригласили занять почетные места в первом ряду, и Джеймс приготовился к тяжелому сражению с дремотой и зевотой. На сцену влезла исполнительный директор образовательного фонда миссис Хоун – величественная пожилая дама с прической «пчелиный улей» – а-ля Маргарет Тэтчер. Она завела долгую, нудную речь, от которой у Джеймса сводило скулы. Затем, наконец, началось награждение студентов. Джеймс, чтобы отвлечься, пытался разгадать загадку: кто и с какой целью усиленно мешал переговорам, которые он вел в качестве посредника между ангольским правительством и амстердамской финансовой группой. Вопрос был сверхделикатным и касался финансирования военных поставок европейских концернов в Анголу. Кому-то явно не нравилось то, что делал Джеймс. Кому-то очень влиятельному. Некто натравил надзорные органы Евросоюза на банки, через которые должно было идти финансирование поставок, и теперь сделка была под угрозой срыва. Инспекторы ЕС все ближе подбирались к запутанной финансовой схеме, разработанной при непосредственном участии Джеймса Ферренса. Схема внешне была абсолютно законной, но сам факт тайных переговоров о поставках оружия ангольскому правительству мог вызвать грандиозный политический скандал, грозивший отставками влиятельных фигур сразу в нескольких европейских кабинетах. Этого Джеймс допустить не мог, поскольку это поставило бы крест на нем как на тайном и эффективном посреднике при решении щекотливых международных проблем. Надо было что-то срочно предпринимать. Скорее всего, предстоял полет в Брюссель, в штаб-квартиру Еврокомиссии, чтобы при помощи посул и угроз остановить чертову проверку финансового надзора.
