- Ты-то свою жопу для меня не особо хранишь, – не остался в долгу Лешка.

- Ну ты ж знаешь!

- И ты тоже знаешь.

- Леш, тебе пора валить. Сколько можно волынку тянуть? Где этот козёл тебя в следующий раз запрет? У пингвинов на Южном полюсе?

- Энди, да я думаю об этом! Все время! Меня уже тоже тошнит от всего!

- Слушай, Леш, – Энди понизил голос. – Ахмад сказал, что готовит твой побег.

- Откуда? С Майорки? – недоуменно просил Лешка.

- Не знаю. Просто сказал, что готовит. Ты сам-то как? Готов ко мне рвануть?

- Ты понимаешь, что Ферренс первым делом на Ормуз сунется, если я сбегу?

- Ну вот, задача Ахмада – готовить побег, твоя задача – наебать этого мудилу, Ферренса. Сгенерить что-то такое, чтобы он про Ормуз не думал.

- Легко сказать, – хмыкнул Лешка. – А что я придумаю?

- А я знаю? Ты у нас умный, а не я.

- Простой ты, Энди, как штаны пожарного.

- Я ж из Кузьминок, – заржал тот. – Это ты у нас на светских приемах в европах вырос. Вот и думай теперь, аристократ херов!

Артур действительно постоянно думал о побеге. Он был уверен, что сумеет сбежать, тем более теперь, когда Томпсон присягнул ему на верность. Ормуз так Ормуз. Пусть будет гарем Ахмада – все лучше, чем ненавистная золотая клетка Ферренса. Главная проблема была в том, чтобы сбить Ферренса со следа.

Артур размышлял об этом все четыре часа, пока находился в спа-салоне, где его приводили в порядок после пребывания в больнице. Кстати, Ферренс озаботился и такой мелочью: он сказал, что на Майорке Артур сможет посещать суперэлитный спа, который обслуживает преимущественно жен и любовниц миллиардеров. Артур улыбнулся: его приравняли к любовнице миллиардера. Ну, почему бы и нет? На самом деле, Артур был не таким уж самовлюбленным и озабоченным собственной красотой. Просто он давно понял, что красота – это его капитал, который следует сохранять как можно дольше. И при необходимости пускать в оборот. Цинично, но так и было.

В самолете Артур дремал на диване, обитом белой кожей. Он отказался от предложенных закусок, лишь попросил, чтобы ему принесли плед. Странное дело, он провалялся две недели на больничной койке, а чувствовал себя совершенно измученным, как будто таскал тяжелые камни в своих изнеженных руках.

В аэропорту Майорки Артура, его телохранителей и прислугу уже ожидали машины. Его, как водится, тут же усадили в бронированный BMW. Это показалось Артуру забавным. Неужели параноик Ферренс полагал, что на этом острове кто-то попытается устроить покушение на его драгоценного любовника? Точнее, уже даже и не любовника вовсе, а… непонятно кого.

На Майорке Артур был впервые, но прекрасные пейзажи, пролетавшие за окном машины, не вызывали у него интереса. Не было настроения любоваться ими.

Вилла Ферренса стояла на скале, нависавшей над живописной бухтой в Камп-де-Мар с удивительно синей, прозрачной водой, которая так и манила окунуться в свою живительную прохладу. Вокруг виллы не было никаких строений, со скалы отлично просматривались окрестности. Артур гадал, каким образом принц Ахмад рассчитывал похитить его? Можно было, конечно, пригнать три вертолета и высадить десант, но это годилось для фильма-боевика, а не для жизни.

Как объяснил Артуру управляющий виллой пожилой испанец, прежде здесь был сторожевой форт, принадлежавший маркизам д’Аламеда. В начале 19-го века род Аламеда угас и ближайшими их родственниками, а значит, и наследниками оказались Ферренсы. История со вступлением Ферренсов в права владения этим фортом была долгой и запутанной, в первую очередь из-за многовековой вражды Испании и Англии. Испанцы не хотели отдавать построенный над морем форт во владение английского семейства. В итоге форт пришел в упадок, и в нем никто не жил едва ли не полтора столетия. И лишь после второй мировой войны форт, а точнее его руины, наконец, стали настоящим владением Ферренсов. Те быстро превратили руины в роскошную двухэтажную виллу с десятком спален, мраморными ваннами, тремя гостиными, большим залом для приемов, террасами, двумя бассейнами, разбили сады, прорубили в склоне скалы спуск к морю, где был небольшой изолированный пляж. Здесь семейство Ферренсов проводило жаркие летние и мягкие осенние месяцы, сюда они приглашали избранную публику. Ферренс как-то обмолвился, что по молодости пару раз даже устраивал здесь кокаиновые вечеринки.

Вилла была обставлена шикарно и изысканно. Здесь было все для удовольствий, и самый изнеженный и капризный человек не нашел бы к чему придраться. Но Артуру подумалось, что торчать тут будет очень тоскливо. Что он будет делать целыми днями? Купаться до одури в бассейне? Нежиться в прохладной спальне на мягких подушках и требовать то массажа, то вина, то, наконец, порошка какого-нибудь… Да, тут легко было превратиться в одуревшего от безделья ублюдка. Конечно, Ферренс сказал, что Артур может летать куда ему вздумается, к его услугам персональный самолет, но что это меняло? Все равно, он был узником, заточенным на вершине скалы. Далеко-далеко внизу сверкало солнечными бликами синее море, но идти было некуда. Некуда. Внезапное осознание этого вроде бы очевидного факта буквально придавило Артура своей тяжестью. Он стоял на скале, вглядываясь в морской простор, и судорожно хватал ртом воздух. Некуда. Некуда больше идти. Впереди обрыв. Пропасть. И у него, и у Ферренса.

Только побег мог спасти обоих от смертельного падения со скалы, на которую они загнали друг друга своей одержимостью и своей ненавистью.

Когда Джеймс летел из Франкфурта на Майорку, то его одолели сомнения: а может быть, все-таки отпустить Артура? Может, им и впрямь стоит расстаться и перестать друг друга мучить? Но мысль о расставании ввергала Джеймса в ужас. Расставание означало шаг в пропасть. Джеймс не сможет прожить без Артура. А вот Артур… Артур выживет. Но тут же бросится в объятия Алтухина… Джеймса затрясло. Нет. Он не допустит этого!

Приехав на виллу, Джеймс первым делом осведомился об Артуре. Ему рассказали, что тот был очень спокоен, даже равнодушен: не высказывал ни восторгов, ни недовольства, ничего не просил, ни о чем не расспрашивал. Осмотрел виллу в сопровождении управляющего, сказал, что его все устраивает и попросил не беспокоить. Первый день он почти безвылазно провел в своих комнатах, выходя лишь к обеду и к ужину. Причем, как было видно на видеозаписи, он ничем не занимался, просто лежал на кровати, уставившись в потолок. На следующий день повторилось то же самое, но Артур спустился к морю по вырубленной в скале крутой лестнице. Произошло это уже на закате. Артур никогда не купался в море днем: он панически боялся загореть. Да и Джеймс не хотел, чтобы тот загорал. Его сводила с ума гладкая и белая кожа Артура, ему не хотелось, чтобы она потемнела и погрубела.

Джеймс вышел к бассейну и увидел Артура лежащим под тентом. Узкая, белая рука свешивалась с шезлонга, и Джеймс все на свете отдал бы за то, чтобы прижаться губами к мягкой ладони, перебирать в руках длинные, гибкие пальцы… Глаза Артура были скрыты темными очками, и Джеймс не знал – видит его Артур или нет. Он стоял у противоположного бортика бассейна и не решался подойти. Юноша выглядел таким спокойным, умиротворенным, и меньше всего Джеймсу хотелось стать тем, кто нарушит его безмятежный покой. Ему хотелось просто любоваться Артуром…

Но все-таки Джеймс подошел. Потому что не мог не подойти. Он не задавал юноше вопросов, ибо знал, что тот их проигнорирует.

- Надеюсь, тебе нравится здесь, Артур.

Легкое движение головы, изящное тело чуть вздрогнуло.

- Не думай, что эта вилла станет для тебя тюрьмой. Ты волен делать все, что угодно. Даже волен мне изменять. Расплачиваться за это будут другие. Как именно – тебе уже известно. Ты же для меня неприкосновенен, Артур.

Никакой реакции. Глаза скрыты темными очками, стройное и такое желанное тело неподвижно. Но теперь в нем не чувствовалось расслабленности.

- Артур, – проговорил Джеймс. – Больше всего на свете мне хочется взять тебя, сейчас же, сию минуту. И видит небо, чего мне стоит сдерживаться. Ты можешь быть доволен. Да, я силой удерживаю тебя, но ты превратил мою жизнь в ад. Тем, что игнорируешь меня, тем, что демонстрируешь мне свою ненависть. Тебе это нравится? Ты именно этого хотел? Что ж, радуйся, ты добился своего.