Серые глаза Фабиана смотрели в голубые глаза нового короля, готовящегося вступить на престол. Таял лед, превращаясь в живительную весеннюю воду. Жизнь как будто готовилась проснуться после долгой спячки, наполняясь любовью и новой надеждой.

Фабиан шагнул к Отто. В его серых глазах сейчас не было холода, пустоты, не было высокомерия, надменности. Был только любящий человек, долго-долго прятавшийся под мертвой маской. Чувственные губы Фабиана потянулись к губам Отто. Замерли. Прошептали:

- Я люблю тебя.

Они слились в долгом поцелуе, позабыв обо всем.

Отто смотрел на Фабиана с радостью и даже восторгом.

А Фабиан отстранился от него. Глаза его вновь стремительно стали холодными.

- Власть, - отчеканил он. – Я выбираю власть.

Глаза Отто тоже заледенели.

- Ты не получишь власть, Фабиан. Таким как ты нельзя давать в руки власть.

- И кто это говорит? – надменно вскинул голову Фабиан. – Ты? Или твой брат?

- Я и мой брат – одно.

- Точнее, у вас одно безумие на двоих.

- Одно безумие. Одна власть. Одна любовь. Фабиан!

- Что?

- Я спрашиваю тебя в последний раз.

- Я тебе уже ответил. Луче власть без любви, чем любовь без власти.

Принц как будто окаменел. Затем позвонил в серебряный колокольчик. В передней послышались шаги. Фабиан вздрогнул и обернулся.

Три человека, которые вошли в комнату, были, судя по всему, хорошо известны Фабиану, потому что из его груди вырвался крик удивления и бессильной ярости.

Одним из вошедших был тот самый армейский офицер, который остановил минувшей ночью карету Фабиана и архиепископа. Двое других были в серой, ничем не примечательной штатской одежде.

Вошедшие не обращали никакого внимания на принца, который с отрешенным видом взирал на происходящее. Взгляды их были устремлены на Фабиана.

- Вы узнали его, господа? – спросил офицер.

- Несомненно, - с прищуром глядя на Фабиана, отвечал один из его спутников. – Это он.

- Да, он, - проговорил третий вошедший. – Человек из Рима и Милана. Предавший наших товарищей.

Фабиан побледнел. Офицер отступил в сторону, всем видом давая понять, что считает свою задачу выполненной и предоставляет своим спутникам самим общаться с бароном фон Торнштадтом.

- Ты помнишь, мерзавец, тех, кого по твоей милости расстреляли в Риме? – с ненавистью глядя на него, спросил один из вошедших.

- Об этом спрашивайте не у меня! – бросил Фабиан, скрестив руки на груди.

- Вот как! А у кого же?

- У того негодяя, который всех предал. Он потом стал лакеем в Лебедином замке. Но теперь он уже ничего не скажет.

- А-а, - протянул невысокий человек с темными мешками под глазами. – Я знаю, о ком ты говоришь. Он тоже был предателем. Но он предавал нас за деньги, а ты… Ты проник к нам, ты втерся к нам в доверие, а на самом деле тебе были просто нужны люди, которые помогли бы совершить переворот! Мы для тебя были пушечным мясом, вот и все! И ты уничтожал всех, кто догадывался о твоих целях! Скольких ты загубил в Риме! А помнишь замок Монтеони под Миланом? Помнишь?

- А помнишь улицу Винтимилль в Париже? – вступил в разговор офицер.

Взгляд Фабиана метался по комнате, словно ища не то оружия, не то способа ускользнуть от этих людей, намерения которых не оставляли у него никаких сомнений.

Принц внимательно наблюдал за происходившим, не говоря ни слова.

- Мы настигли тебя, - произнес, обращаясь к Фабиану, человек с мешками под глазами. – Теперь ты ответишь за всех, кого предал.

- Какое трогательное единство между заклятыми врагами, - скрежеща зубами, проговорил Фабиан, проводя рукой в воздухе черту, как бы разделявшую офицера и двух людей в штатском. – Тупой аристократ и два грязных революционера…

- Ненависть сильнее вражды, - бросил офицер. – Мы дали бы тебе время помолиться, если бы ты верил в Бога.

Из груди Фабиана вырвалось восклицание, словно он прикоснулась к чему-то раскаленному. Он ринулся вправо, офицер и его спутники – за ним. Стол опрокинулся, и его грохот сопровождался жалобным звоном бьющегося фарфора. Темный клубок из человеческих тел метался по комнате, раздавались грохот, звон и проклятья. Наконец, в разгромленной гостиной остался только принц, который по-прежнему с бесстрастным видом стоял в оконной нише.

Несколько минут длилась мертвая тишина, а затем ее разорвал звук выстрела. Раздалось хриплое карканье, и принц увидел, как с ветвей старой липы поднялась большая черная птица и, сделав круг над площадью, растворилась в воздухе.

Принц медленно опустился в кресло. Его бил озноб.

- Я тоже выбрал власть, - прошептал он. – И лишил себя любви. Сам.

***

Король стоял возле ступенек трона, прямой и неподвижный. Граф фон Плетценбург смотрел в окно. С великолепных фресок за королем внимательно наблюдали герои древности. На лице короля появилась виноватая улыбка.

- Нет, - прошептал он. – Я больше никогда не сяду на этот трон.

По пустынному залу пронесся мелодичный звон часов, долетевший из полуоткрытой двери.

Король обернулся.

- Закат, - пробормотал он, - скоро закат. Я не переношу дневной свет, но сегодня… Сегодня я не хотел бы увидеть ночь. Потому что она должна стать первой ночью свергнутого короля… Я ведь свергнутый король, не так ли?

- Я не понимаю тебя, Людвиг. Ты ведь согласился передать трон своему брату. Почему ты упрямо не хочешь отречься?

- Потому что не могу. Не могу. Король не должен отрекаться. Король должен умереть.

- Это красивые слова, Людвиг. Но реальность куда хуже. Завтра утром в столице будет обнародован декрет о том, что ты страдаешь помрачением рассудка и потому недееспособен. Неужели ты надеешься, что твой брат этому воспрепятствует?

- Нет, - спокойно произнес король. – Ему это не понадобится.

- Почему?

- Я уже ответил на твой вопрос, Карл. Король Людвиг IIдолжен умереть. У него нет выбора.

- Людвиг, - голос Карла дрогнул. – Людвиг…

- Как странно ты произнес мое имя, – глаза короля, ставшие темными, устремились на Карла. – Я никогда не слышал, чтобы ты произносил мое имя вот так…

- Как?

- Не знаю. Вот так…

- Я хочу, чтобы ты жил! – Карл произнес эти слова с неожиданной мольбой.

- Почему? – спросил Людвиг.

- Мне не нужен король. Мне нужен ты.

Они смотрели друг на друга, не говоря ни слова.

- Король умрет, - спокойно произнес Людвиг.

Он снова взглянул на трон.

- Карл, - пробормотал король, - ты ведь понял, для чего я сюда пришел. Я пришел попрощаться. Попрощаться с троном. Мне хотелось сказать здесь какие-то слова… То, что должен сказать король, который прощается с властью. И с жизнью. Но оказалось, что говорить нечего. Решительно нечего. Я ухожу. Ты пойдешь со мной?

- Да, - прошептал Карл.

В зале не осталось никого, лучи солнца падали на сверкающее золото и пурпур пустого трона.

Они спустились по лестнице во двор, сели в ожидавшую их карету, и та с тяжелым грохотом выехала за ворота.

- Прощай, Лебединый замок, - пробормотал король.

- Куда мы едем? – нервно спросил Карл.

- Смотри, - король указал в окно кареты. – С востока надвигается туча. Должно быть вечером разразится гроза.

Больше он не сказал ни слова. Они ехали около получаса. Наконец, карета остановилась. Карл вышел из кареты и помог выбраться королю.

- И все-таки это невероятно, - прошептал граф.

- Что такое, Карл?

- Твои глаза. Почему они стали черными? Разве это возможно?

- Ах, ты об этом, Карл! – король усмехнулся. – Это уже не имеет значения.

Король и его любовник стояли на обрыве. На западе небо полыхало огнем заката, с востока наползала тяжелая черная туча. Внизу, на серой поверхности озера была видна легкая рябь, хотя ветра не ощущалось. Наоборот, вокруг были неподвижность и безмолвие, как обычно бывает перед грозой.

Неожиданно король вытянул руку, указывая куда-то вдаль. Карл увидел в небе на севере еле заметную черную точку.