- Так что же, мы можем ехать?

- Сожалею, ваше преосвященство, но…

- Как, сударь?

- Ваше преосвященство, у меня строгий приказ!

- Но, сударь, мы едем к брату короля! Этот несчастный безумный принц сейчас в Лебенберге, на его руинах… Он там погибнет!..

- Сожалею, ваше преосвященство.

- Сударь, не хотите ли вы сказать, что жизнь наследника королевского престола для вас ничего не значит? – надменно произнес Фабиан.

- Я узнал вас, сударь, - в голосе офицера появились недобрые нотки. – Я узнал вас.

- И что с того? – голос Фабиана звучал еще более надменно.

- Мы некогда с вами встречались. В Париже, в доме на улице Винтимилль… Вы должны помнить этот дом.

Фабиан впился глазами в офицера.

- Вы здесь! – в голосе его звучала досада. – Это весьма некстати.

На лице офицера появилось жестокое, хищное выражение.

– После всего, что произошло… После всего что там произошло… - он как будто мучительно пытался подобрать нужные слова. – Если вы еще раз попадетесь мне на глаза…

- Сударь! – возмущенно воскликнул архиепископ. – Сударь, что вы себе позволяете!

- …я пристрелю вас как собаку, - не обращая внимания на возглас архиепископа, закончил офицер, побелевший от бешенства.

Фабиан, не мигая, смотрел на него. Офицер отвел глаза.

- Убирайтесь! – крикнул он, топнув ногой. – Убирайтесь!

И он схватился за рукоятку револьвера. Архиепископ отпрянул от окна.

- Поворачивай! – крикнул он кучеру. – Поворачивай!

Карета медленно развернулась и с грохотом покатила прочь.

- Почему этот человек вас так ненавидит? – спросил архиепископ.

- Мы все равно проедем в Лебенберг. Просто другой дорогой, - произнес Фабиан, словно не слыша вопроса архиепископа.

Офицер с ненавистью смотрел вслед карете. А затем подозвал солдата и что-то ему приказал. Солдат отдал честь и бросился куда-то в темноту.

***

Король, сидя верхом, вглядывался в дымящиеся руины Лебенберга, от которых шел жар. Лицо его было освещено красноватым сиянием, бледные губы растянулись в неестественной улыбке. Чуть позади короля в темноте маячило усталое лицо графа фон Плетценбурга, который уже еле держался в седле.

- Этот дворец, - голос короля чуть заметно дрожал, - этот дворец я велел построить для своего брата. Когда-нибудь его стены должны были потемнеть от времени, покрыться мягким мхом, по ним побежали бы трещины … Я мечтал, чтобы спустя века люди смотрели на этот дворец и думали обо мне.

Король хрипло расхохотался, и этот хохот больше походил на рыдания.

- Знаешь, Карл, - продолжал он, - мне кажется, что я любил этот дворец больше, чем своего брата.

Карл промолчал.

- И может быть, - нерешительно продолжал Людвиг, - может быть, я был прав?

Он замолчал, глядя на руины, превратившиеся в гигантскую жаровню.

- Людвиг, - дрогнувшим голосом произнес Карл, - Людвиг, зачем ты сюда приехал?

- Повидаться с братом, Карл, просто повидаться с братом.

- До столицы всего полторы мили. Не пройдет и часа, как ваши враги будут знать, где вы находитесь. Вас немедленно арестуют!

- Я хочу повидаться с братом, - повторил король.

- Довольно безумия! Едем в столицу, там генерал фон Тасис, а он вам предан!

- Сначала я повидаюсь с братом. Он должен быть здесь. Я знаю, что он придет.

Глаза графа фон Плетценбурга превратились в узкие холодные льдинки.

- Людвиг! – с недоброй усмешкой проговорил он. – Сюда придет не только твой брат.

Король горько рассмеялся.

- А! Я знаю, кого ты имеешь в виду, Карл. Что ж, пусть приходят. Пусть! Они ничего уже не изменят, ничего.

- О чем ты говоришь?

- Тсс! Слышишь?

Карл прислушался, но ничего не услышал, кроме легкого потрескивания – это догорали остатки дворцовых балок.

- Людвиг … - он осекся.

На фоне красноватого сияния возникла черная фигура, как будто вышедшая прямо из догорающих руин Лебенберга.

Карл застыл.

- Отто! – спокойно произнес король. – Отто! Ты видишь, я пришел.

Принц молча шагнул ему навстречу.

Конь графа фон Плетценбурга захрапел, как будто увидев призрак, и шарахнулся в сторону. От неожиданности и усталости граф раскинул руки и вылетел из седла, больно ударившись о какой-то камень, и — провалился во мрак.

Из тьмы выступили две фигуры, молча подхватили бесчувственного графа и поволокли в темноту. Король даже не обратил на это внимания. Он спешился и смотрел на медленно приближавшегося к нему принца, в глазах которого была чернота.

- Отто, - тихонько проговорил король, - Отто! Ты узнаешь меня?

Казалось, его брат слышит неясные звуки, но не может понять, что они означают. Из его груди вырвался стон - протяжный и жалобный. Король застыл.

- Страшно, - поеживаясь, проговорил принц, - страшно.

- И ты хочешь принять мою корону, - насмешливо и с жалостью пробормотал король, - ах, брат…

- Страшно, - повторил Отто, - страшно. Из темноты идет холод…

Людвиг обернулся, словно ища поддержки, но рядом никого не было. Только большая черная птица кружила над руинами в кроваво-красных отсветах догорающего пожара.

Король впился взглядом в эту птицу и что-то глухо прошептал. Птица как будто услышала его и издала хриплый крик. Король сделал властный жест, как будто запрещая птице приближаться, а птица разразилась новым криком – не то насмешливым, не то гневным, но все же отлетела подальше.

Король сделал шаг к брату. Чернота в глазах Отто все больше затягивала его.

Людвиг отер со лба холодный пот.

- Мы безумцы, - прошептал он, - Отто, мы же оба безумцы. И нам нечего с этим поделать. Мы безумцы, и нас все ненавидят. Мы погибнем, Отто, ты понимаешь, что мы оба погибнем? Я заслужил смерть, потому что оказался никчемным королем и допустил чудовищную катастрофу. Но даже сейчас не могу найти в себе сил отречься от трона. А ты… ты, мой брат, не заслужил смерти. Более того, ты должен жить. Потому что ты будешь настоящим королем. Не таким, как я… Я думал, что держу в своих руках власть, но в них была только пустота.

- Пустота! - повторил его брат. - Пустота! - Он смотрел на Людвига, в его бессмысленном взгляде теперь как будто замерцали едва заметные искорки сознания. Отто внезапно разрыдался и бросился на шею брату.

- Отто, - растерянно шептал король. - Мы видимся последний раз… Последний раз! Ты получишь всё, к чему стремишься. И да излечит это тебя от безумия.

Король замолчал, Отто продолжал рыдать, уткнувшись в его грудь. Черная птица, кружившая неподалеку, снова издала хриплый крик, но как будто боялась приблизиться к братьям.

- Я видел, как ты мучаешься, - бормотал Людвиг, - я всегда все видел, но я боялся тебя. Боялся, что ты отберешь у меня трон. А теперь я сам отдаю его тебе. Всё-таки отдаю. И забираю твое безумие. Теперь ты один понесешь бремя власти. А я один понесу бремя нашего общего с тобой безумия.

Отто затих и как будто внимательно слушал, что говорит ему брат.

- Мне страшно, Отто. Мне всегда было страшно, а сейчас мне страшно как никогда, - на глазах короля выступили слезы.

Но тут же он закусил губу.

- Жалкое зрелище, - пробормотал он, - жалкое зрелище. Два безумца.

Снова резкий, пронзительный крик птицы разорвал тишину.

Король схватил брата за плечи и посмотрел в его глаза. Но в них по-прежнему была пустота, черная пустота, которую время от времени заволакивало пеленой страха. Короля охватил ужас, как будто он увидел собственное будущее, и он прикрыл глаза, пробормотав что-то невнятное.

- Пустота не бесконечна, - вдруг услышал он тихий голос брата.

Король изумленно воззрился на Отто, и увидел, что глаза его вдруг стали ясными и спокойными. Но это длилось считанные секунды, и снова взгляд принца погрузился во мрак. Людвиг молчал, не в силах понять, действительно ли брат сказал ему эти слова, или ему просто пригрезилось.

***

Карета вновь неслась по темным улицам. Мрак то и дело разрывался пламенем пожаров, отсветы этого пламени пробегали по бледному, нервному лицу архиепископа и исчезали в холодных глазах Фабиана.