- Минутку, минутку, сударь, - возмущенно запротестовал виконт. – Минутку! Вы вмешиваетесь в наш разговор! Это неслыханная бесцеремонность, это…

- Бросьте, юноша! – отмахнулся канцлер. – Всем нам надо перейти границу… Итак, - продолжал он, обращаясь к крестьянину, глубоко посаженные глаза которого хитро поблескивали, - ты согласен?

- Ты хочешь бежать! – колоратура раздалась прямо за спиной у канцлера. – Ты хочешь меня бросить здесь, негодяй! Негодяй!

Канцлер закрыл глаза.

Когда он их открыл, то увидел лишь спину французского виконта, который тащил прочь австрийского крестьянина. А возле канцлера возвышалась прима, грозная и величественная как альпийская вершина. Рядом с ней стояли несколько человек в запыленных одеждах с мрачными физиономиями. В них канцлер узнал головорезов архиепископа.

- Господин канцлер, - угрюмо произнес их предводитель, - его преосвященство приказал доставить вас в столицу.

Из груди примы полилась трель, символизировавшая торжество возмездия.

***

В соборе царил разгром: гробница святого Себальда превратилась в груду осколков мрамора, алтарь осквернен и разграблен, окна с витражами разбиты, в них врывался ветер, гулявший по этому царству запустения.

Архиепископ вздохнул.

- Смотрите, барон, - проговорил он скорбно. – Смотрите, что здесь устроили ваши бунтовщики.

- Это устроили не мои бунтовщики, - парировал Фабиан, - а достопочтенные бюргеры, которые каждое воскресенье ходили слушать вашу мессу, ваше преосвященство.

Слова «вашу мессу» Фабиан произнес с особой язвительностью.

- Впрочем, не беспокойтесь, - насмешливо добавил он. - Мы в двух шагах от цели.

- В двух шагах! – раздраженно воскликнул архиепископ. – Возможно, но какие это шаги! Принц исчез, раз. У нас до сих пор нет вестей о том, отрекся ли король, два…

- Я уверен, что он отрекся.

В этот момент из-за колонны появился безликий человек в черной одежде, забрызганной грязью.

- Сударь! – воскликнул он, не обращая внимания на архиепископа. - Король бежал из Лебединого замка!

- Что? – в один голос воскликнули и Фабиан, и прелат.

- Как бежал? – растерянно произнес архиепископ.

- Бежал через подземный ход, - отвечал гонец.

- А! – глаза Фабиана сузились. – Я, кажется, знаю, что это за подземный ход. Но… Я же предупреждал этого болвана, фон Плетценбурга!

- Граф бежал вместе с королем, - тяжело дыша, произнес гонец.

- Предатель! Предает всех подряд! Куда они направляются?

- От Моста трех призраков они отправились по дороге ведущей в столицу, - гонец прислонился к колонне, и, казалось, он готов испустить дух от изнеможения.

Фабиан и архиепископ с тревогой переглянулись.

- Значит, они уже совсем рядом! – испуганно произнес прелат. – Или уже в столице. Вы понимаете, что может произойти, если король здесь появится?

- Не вижу в этом ничего страшного, - Фабиан, казалось, думал о чем-то своем. – Короля здесь все ненавидят. Если он вздумает появиться на улице, его просто разорвут на куски.

- Вы не понимаете, барон! – визгливый голос архиепископа метался под сводами собора. – Вы не понимаете! Столица в руках генерала фон Тасиса, а этот солдафон предан королю! Если король встретится с генералом, ни о каком отречении не будет и речи! Зато нам всем придет конец, будьте уверены!

- Тогда, ваше преосвященство, прикажите вашим головорезам задержать короля!

- Моим головорезам! – гневно повторил архиепископ. – Вы имеете в виду моих людей, барон?

- Разумеется, их. Кого же еще?

- Лучше бы вы приказали это своим бунтовщикам! Вот это настоящие головорезы! Если они устроили в столице погром, неужели они не справятся с жалким сумасшедшим?

- Ваше преосвященство, - Фабиан надменно посмотрел на архиепископа, - ваше преосвященство, я не понимаю, о ком вы говорите. Я – барон фон Торнштадт, наперсник наследного принца, который, может быть, уже сегодня будет провозглашен королем. Я не имею ничего общего с какими-то бунтовщиками. Я не понимаю, о ком вы.

Архиепископ открыл было рот, но, взглянув на Фабиана, замолчал.

- Ваши люди должны задержать короля, - повторил тот.

- Но мои лучшие люди отправились в погоню за канцлером!

- Вы сделали глупость! Кому нужен этот пивной бочонок!

- Не скажите, барон! Отречение короля должно быть скреплено печатью кабинета министров.

- А смерть короля? – насмешливо осведомился Фабиан.

Архиепископ снова промолчал.

- Слушайте, ваше преосвященство, - понизив голос, продолжал Фабиан. – Главное сейчас - отыскать принца. Я уверен, что король появится там, где находится его брат. Странным образом они чувствуют друг друга… Это какой-то особый дар сумасшедших. Если мы найдем принца, то найдем и короля. А если мы найдем короля, его корона будет в наших руках.

- В ваших руках, - с иронией уточнил архиепископ.

Фабиан ничего не ответил и двинулся вглубь собора. Но в темном проходе за колоннами ему преградил путь чей-то темный силуэт. Фабиан поднял глаза и вскрикнул. Перед ним стояла ведьма. Но теперь она не казалась существом из плоти и крови: скорее это был черный дым, приползший с охваченных огнем улиц.

Фабиан отшатнулся и провел рукой по глазам, пытаясь стряхнуть наваждение.

И действительно, вместо гадалки он увидел человека в черном.

- Барон, - проговорил он радостно, - я узнал, куда отправился принц!

Он оглянулся и что-то прошептал Фабиану на ухо.

Фабиан торжествующе улыбнулся.

- Это верные сведения?

- У меня нет оснований не доверять моим людям.

- Отлично. Мы немедленно едем туда. Велите подать карету!

Незнакомец исчез.

Фабиан повернулся, чтобы вернуться к архиепископу и сообщить свежие новости. И тут из груди его вырвался крик ужаса: он увидел святого Себальда. Святой стоял в двух шагах от него и улыбался. Его улыбка была чистой, доброй и чуть грустной.

Услышав крик, архиепископ бросился к Фабиану.

- Что случилось, барон? – воскликнул он. – Что еще случилось?

Фабиан прислонился к колонне и, казалось, вот-вот сползет на каменные плиты пола. Медленно он повернулась к архиепископу, и тот вздрогнул: никогда он не видел у барона фон Торнштадта таких глаз – пустых, незрячих, бессмысленных. Но спустя несколько мгновений в глазах этих снова замерцали искры сознания.

Фабиан вздохнул.

- Наваждение, - прошептал он, - наваждение…

- Что с вами, барон? - растерянно повторил архиепископ.

- Ничего страшного. Это все от усталости, от усталости…

Архиепископ пристально посмотрел на него, но промолчал.

- Едем, - произнес Фабиан, выпрямившись. – Едем!

Через минуту закрытая карета со сбитыми гербами неслась по дымящимся улицам разгромленной столицы.

***

Король Людвиг и граф фон Плетценбург мчались по большой дороге в направлении столицы. Карл, не спавший несколько ночей и побывавший за несколько суток в Лебедином замке, монастыре Гармштайн, в столице, на прусской границе, снова в Лебедином замке, а теперь опять мчащийся по большой дороге, уже переставал понимать, откуда он едет, куда и зачем. Он еле-еле держался в седле и мечтал только об одном – заснуть. Но король, казалось, не замечал, как измучен его фаворит. Он даже не смотрел на Карла, и все пришпоривал и пришпоривал коня.

- Куда, куда мы едем? - бормотал Карл, но ветер уносил его слова, и они исчезали во тьме наступающей ночи.

Усталое, израненное королевство падало в темноту, и никто не знал, каким будет рассвет.

Карл застонал – не то от слабости, не то от усталости и отчаяния, но король не услышал его. Лишь однажды он обернулся, и Карлу показалось, что это не король смотрит на него, а Фабиан, ибо голубые глаза Людвига вдруг стали темными, и в них была та самая холодная пустота, которую Карл так часто видел в глазах своего бывшего возлюбленного.

- Я схожу с ума, - пробормотал Карл, - я положительно схожу с ума…

И снова ветер унес его слова.