С площадки на колоннаде был виден весь город: воздух был полон гари, то тут, то там полыхали пожары, чернели пятна сгоревших домов, а над темным клубящимся дымом высоко-высоко сверкало яркое солнце.

Отто вцепился в деревянные перила ограждения, так что пальцы его побелели.

- Ты все это устроил, - проговорил он медленно. – Посмотри на этот ад, неужели ты хотел именно этого?

- Нет, милый друг, - улыбка Фабиана была и жестокой, и горькой, - нет, я этого не хотел. Я просто не думал об этом. Только и всего. Как и ты не думал.

- Только и всего? Только и всего? – Отто глотнул воздух, полный гари и зашелся кашлем.

- Перестань строить из себя святошу. Хотя бы сейчас.

- Зачем ты привел меня сюда? Зачем? Я не хочу этого видеть. Город корчится в огне, а мне кажется, что это я сам корчусь…

- Послушай меня. Ты сам признался, что догадывался о том, что готовится в подземельях твоего дворца.

- Догадывался. Но я не этого хотел, - и Отто указал рукой на охваченный огнем город.

- Ты лжешь. Лжешь самому себе, - голос Фабиана звучал ровно и безжалостно. – А это бессмысленно.

- Я не лгу!

- Лжешь. Ты знаешь свою ненависть. Ненависть к брату, потому что он – король. Ненависть ко мне, потому что я сильнее тебя. Ненависть ко всем, потому все тебя презирают, считают ни на что не годным сумасшедшим. И ненависть к себе. Эта ненависть самая сильная, твоя кровь отравлена ею.

- Можешь говорить все, что тебе вздумается, - пальцы принца вцепились в деревянные перила с такой силой, что, казалось, те вот-вот затрещат.

- Ты – сумасшедший, - продолжал Фабиан, проигнорировав слова Отто, - а сумасшедшие бывают куда более наблюдательнее людей в здравом уме. И ты знал, что я готовлю мятеж, но делал вид, что ничего не знаешь.

- Замолчи!

- Ты делал вид, что ни о чем не догадываешься, потому что все давно просчитал и понял, что я принесу тебе власть, о которой ты всегда втайне мечтал.

Отто открыл рот, но из горла его вырвался лишь хрип.

- Вот видишь, - Фабиан улыбнулся, - видишь. Мы оба всё прекрасно понимали, мы оба видели друг друга насквозь. Смотри же! – воскликнул он, схватив принца за руку. – Смотри: не правда ли, это ведь тоже прекрасно? Горящий город, превращающийся в руины и умоляющий о пощаде, город, готовый склониться перед тобой… Отто! Ах, Отто, ты этого не можешь оценить! Таким зрелищем могли бы любоваться твой брат или даже жалкий фон Плетценбург. У них есть чувство прекрасного, а у тебя его нет. Ты слишком зауряден, и если бы не твое сумасшествие, если бы не твоя ненависть… Так призови на помощь свое сумасшествие и свою ненависть, это лучшее что есть у тебя! Столица готова склониться перед тобой, Отто…

- Она горит… Там мятежники.

- Какие мятежники? Эти глупцы давно перестреляли друг друга. Ты – новый король, Отто. Ты - король! Понимаешь ты это? Брат твой еще сидит в своем Лебедином замке, но он обречен. Он никому не нужен, никто не станет исполнять его приказов. Все склонятся перед тобой - перед тобой, которого еще вчера не принимали всерьез, которого презирали, над которым насмехались. Все склонятся перед тобой, потому что только ты с моей помощью сможешь возвратить мир и спокойствие этому обезумевшему от боли королевству. Бюргеры получат свое пиво и сосиски, торговцы – лавки, аристократы – роскошь и развлечения. Все это принесешь им ты, и тебя будут благословлять, и никто больше не посмеет тебя презирать и называть сумасшедшим!

- Да, я хочу власти, - тихо произнес принц. – Власти, но не крови. И не смерти.

- Власть держится на крови и смерти, - безжалостно произнес Фабиан.

- «Опять берет Его дьявол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: всё это дам тебе, если, пав, поклонишься мне. Тогда Иисус говорит ему: отойди от Меня сатана», - произнес Отто.

Фабиан вздрогнул и побледнел.

А принц приложил руку к груди, где под плащом была спрятана фигурка святого Себальда. Лицо Отто тут же разгладилось. Он рассеянно улыбнулся и, не говоря ни слова, стал спускаться по лестнице.

Фабиан растерянно смотрел ему вслед.

Из-за колоннады появился архиепископ: внезапно и бесшумно.

- Ну что?

- Он согласен, как я и предполагал, - произнес Фабиан, но в голосе его не было уверенности.

- Куда он отправился? – недоверчиво спросил архиепископ.

Фабиан облокотился о парапет.

- Не знаю, - устало проговорил он. – Право, не знаю.

- Вы с ума сошли! Его нельзя упускать из виду!

- Он никуда не уйдет, - Фабиан смотрел на клубы дыма, поднимавшиеся от квартала, окружавшего парк королевского дворца. – Он уже никуда не уйдет.

В это время на колоннаде появился какой-то человек, одетый в черное, и что-то прошептал Фабиану на ухо. Архиепископ вытянул шею, но не смог разобрать ни слова.

Фабиан что-то ответил незнакомцу, и тот исчез так же внезапно, как и появился.

- Что это за человек? О чем вы говорили? – глаза архиепископа сузились, лицо вытянулось.

Фабиан молчал. Он смотрел на черную птицу, вынырнувшую из серых клубов дыма и усевшуюся на колоннаду.

- Ворон, - проговорил он. – Это ворон из Лебединого замка. Я уверен.

- Ворон из Лебединого замка? – голос прелата готов был взорваться яростью. – Барон, мне кажется, вы начинаете сходить с ума вслед за королем и его братцем!

Где-то вдали ухнуло орудие. Затем еще и еще.

Ворон недовольно каркнул и исчез в клубах дыма.

- Проклятье! Что здесь происходит? Перестаньте напускать на себя загадочный вид, барон, он приводит меня в бешенство!

- Духовному лицу не пристало приходить в бешенство, - взгляд Фабиана равнодушно скользнул по мантии архиепископа. – Впрочем, если хотите знать, то слушайте. Они отправились в Лебединый замок. Должно быть, король уже арестован.

- Вот как? Это вам сообщил тот человек в черном?..

- Ворон, - пробормотал Фабиан. – Это был ворон из Лебединого замка.

Архиепископ готов был разразиться новой гневной тирадой, но тут на колоннаде появился запыхавшийся священник.

- Они все разгромили, разбили, разграбили! – запричитал он, заламывая руки. – Святые дары, подсвечники, всю ризницу, все!

- Где принц? – не слушая его, воскликнул архиепископ.

- Ничего не осталось! Там внизу все в огне!

- Где принц??

- Мрамор, золото, драгоценные оклады…

- Где принц???

- Принц? А… уехал! – священник махнул рукой.

- Куда? – вскричал архиепископ.

- На руины Лебенберга, - ответил вместо священника Фабиан. – Или в королевский дворец. Не беспокойтесь, ваше преосвященство, скоро мы его настигнем.

========== 17. ПОСЛЕДНИЙ ПЛАТЁЖ ==========

Вереница карет и всадников, поднимая тучи пыли, двигалась по дороге, которая поднималась высоко в горы, переваливала через хребет и спускалась к австрийской границе. Поток беженцев все увеличивался, превращаясь в бурную, мутную реку, в которой плыли обломки, осколки, ошметки прошлого. Бежали все, кто мог. Мало кто верил сведениям о том, что генерал фон Тасис сумел рассеять мятежников и овладеть столицей. Сведения эти приносили в южные селения запыленные гонцы на взмыленных лошадях. Но другие гонцы приносили другие вести: мятежники громят столицу, прусские войска перешли границу, принц Отто провозгласил себя королем, а сам король покончил с собой в Лебедином замке.

И потому все новые и новые беглецы устремлялись через Альпы к югу, туда, где лежала сонная и надменная Австрийская империя, и ни одна карета, ни один всадник не сворачивал на пустынную дорогу, что вела к одиноко стоящему в горах Лебединому замку и казалась сейчас совсем заброшенной.

А в Лебедином замке царило безмолвие. В королевском кабинете, прислонившись к стене, стоял граф фон Плетценбург, бледный и спокойный, и смотрел, как король, как будто позабыв обо всем на свете, гладит фарфорового лебедя. Казалось, что король и его фаворит сами превратились в фарфоровых кукол. Время остановилось или же, попав в странную западню, двинулось по замкнутому кругу.