***

Зарево становилось все ярче, хотя новых взрывов не слышалось.

- Что происходит? – крикнул Карл. – Что происходит, ты знаешь?

Фабиан, скакавший теперь рядом, метнул на него злой взгляд, но ничего не ответил.

- Взрыв прогремел со стороны Лебенберга! - не унимался Карл. – Значит, в столице мятеж?

- Замолчи! – бросил Фабиан. – Или я тебя пристрелю!

Дорога описывала широкую дугу вдоль опушки леса, тянувшегося на юг, к Альпам, и на запад до самых границ королевства. Это был очень древний лес, который, согласно легендам, некогда покрывал всю Европу до самого горного хребта, граничащего с Азией. И сейчас Карлу казалось, что лес этот – живое существо, способное быть и великодушным, и опасным, и что существо это пристально следит за всадниками, скачущими по опушке, и кто знает, что таится в его душе…

Карл испытал приступ страха. Впрочем, за годы пребывания подле короля он стал постоянно испытывать страх. Даже в самых невинных вещах ему постоянно мерещилось нечто зловещее. Может быть, подумал Карл, это оттого, что сам король живет в вечном страхе, который день за днем подтачивает его силы, пожирает волю, изъедает душу?

Карл застонал и был рад тому, что за бешеной скачкой Фабиан не слышит этого стона.

- Зачем, зачем я еду вместе с ним? – пробормотал Карл. – Ему же нет до меня никакого дела, а я погибну, я погибну…

Перед его глазами закружилась серая дымка, ему показалось, что древний лес протягивает к нему мощные и мягкие лапы и готовится утащить в свою чащобу. Карл издал крик, похожий на хриплое воронье карканье. Наваждение прошло.

Но теперь он увидел впереди карету, а рядом с ней - несколько всадников. Разглядеть их лица было невозможно, однако шестое чувство подсказало графу, что это были за люди: те самые, что захватили его минувшим днем и отвезли в Гармштайн. А карета была каретой архиепископа.

Карл хотел был повернуть коня и скакать без оглядки, скакать куда угодно. Но позади, в горах путь преграждал зловещий монастырь, слева протягивал к нему мягкие и сильные лапы древний лес, справа - тянулись безжизненные пустоши, где невозможно было укрыться от погони, а впереди – были архиепископ и его головорезы.

Как будто таинственная злая сила несла графа туда, где были его враги, и не было у него воли противостоять этой силе.

Всадники преградили им путь.

- Кто вы? Куда направляетесь? – Карл узнал знакомый голос предводителя головорезов.

- А вы сами кто, господа? И с какой стати не даете нам проехать? – надменно отвечал Фабиан.

- Барон фон Торнштадт! – донеслось из кареты удивленное восклицание.

- А, ваше преосвященство! – в голосе Фабиана не было удивления, лишь насмешка.

- Что вы здесь делаете?

- Направляюсь в столицу, как видите!

- Фон Плетценбург! – завопил главарь головорезов. – Это фон Плетценбург! Он бежал из Гармштайна, хватайте его!

- Фон Плетценбург? – воскликнул архиепископ, высовываясь из окна кареты. – Да, это он. Успокойтесь, господа, посмотрите: он не способен никуда бежать.

Действительно, Карл бессильно опустил поводья, и вид у него был такой, как будто он вот-вот упадет с лошади. От физической усталости и постоянного нервного напряжения он уже переставал что-либо понимать.

Карл всматривался в лица окружавших его людей, и ему казалось, что на каждом лице написана его смерть. Его охватила апатия. И когда его окружили головорезы, он не сделал ни малейшей попытки бежать. Да и что он мог сделать?

Между тем Фабиан и архиепископ вполголоса обменялись несколькими фразами, которых Карл не расслышал.

- Вы не поверите, граф, - насмешливо произнес архиепископ, обращаясь к Карлу, - вы не поверите, но я рад, что вам удалось бежать из Гармштайна. Я ведь вовсе не хотел вашей смерти. Но, увы, я не во всем властен над монахами Гармштайна. Более того, я и сам их побаиваюсь. Они не хотели вас отпускать, они хотели вашей смерти, и у меня не было времени их переубеждать.

- А, так значит, тот послушник действовал по вашему приказу? – воскликнул Карл, внезапно пораженный этим предположением.

- Послушник! – нахмурившись, произнес архиепископ. – Вам помог бежать этот негодяй? Я знаю, что он шпионит за мной, я знаю, что он шпион короля, но король уже не защитит этого мерзавца!

В голосе архиепископа было столько ненависти, что Карл вздрогнул.

Но тут в разговор вмешался Фабиан.

- Довольно! – воскликнул он. – Все это неважно! Посмотрите на зарево! Вы понимаете, что происходит в столице?

- В столице мятеж, барон, - нахмурившись, произнес архиепископ. – В столице мятеж, который вы так долго готовили.

- Мы с вами готовили, ваше преосвященство, - с иронией поправил его Фабиан. – Мы с вами готовили.

- Что это значит? – воскликнул Карл, потеряв терпение, ибо он уже совершенно ничего не понимал.

- Это значит, его преосвященство очень надеется, что его компаньоны – канцлер и начальник королевской гвардии свернут себе шею, сражаясь с мятежниками, а затем шею себе свернет и его величество, - с холодной улыбкой сказал Фабиан.

- Вы все безумцы! – выдохнул Карл. – Вы просто безумцы! Вы сами понимаете, что затеяли?

- Всего лишь смену власти, - пожал плечами архиепископ, откидываясь на спинку кареты.

- Вы безумцы! – в отчаянии повторил Карл. –Посмотрите на это зарево! Вы разве не понимаете, что в столице уже не мятеж, а революция, настоящая революция?

Воцарилось молчание. На лице архиепископа снова появилась змеиная улыбка.

- Дорогой граф, - произнес он елейным голосом, - вы не знаете того, что знает барон фон Торнштадт и знаю я. Это не революция, поверьте. Глупцы, которые сейчас стреляют в столице, этого не понимают, но мы-то прекрасно всё понимаем. Иначе мы не затеяли бы ничего подобного. Однако, барон, - добавил прелат, бросив на Фабиана чуть боязливый взгляд, - по правде говоря, я пребываю в некоторой растерянности. Я и подумать не мог, что этот старый негодяй, начальник гвардии, прикажет перекрыть дорогу в столицу.

- Вот как? – невозмутимо произнес Фабиан. – Дорога перекрыта?

- Да, на ней сразу несколько застав. Мою карету остановили, пробиться невозможно!

- Пустяки!

- Пустяки, говорите вы? Хорошенькие пустяки! Мы должны быть в столице, а вместо этого стоим на большой дороге! Если мы не прорвемся в город, все наши планы рухнут.

- Не беспокойтесь, ваше преосвященство, - холодно произнес Фабиан. – Я знаю дорогу, на которой не бывает застав.

Через несколько минут карета архиепископа в сопровождении всадников мчалась по маленькой проселочной дороге, широкой дугой огибавшей Лебенберг, вернее, дымящиеся руины, которые остались от этого дворца.

***

Гроза, так долго собиравшаяся над королевством, наконец, разразилась. Первая молния ударила во дворец Лебенберг, превратив его в пылающие руины, затем огонь бросился пожирать предместья и, наконец, охватил весь город.

Начальник королевской гвардии передал канцлеру список домов, в которых, как ему удалось узнать, мятежники хранили оружие. Когда барон умчался в Лебенберг, министры, собравшиеся в особняке канцлера, принялись лихорадочно обсуждать, что же им теперь делать. Половина министров готова была немедленно погрузиться в кареты и бежать из королевства, остальные предлагали всем вместе отправиться в Лебединый замок, чтобы спросить совета у короля, как будто никто не знал, что король – последний человек, к которому следовало обращаться за советом. Время от времени на протяжении долгого заседания некоторые министры говорили, что неплохо было бы подтянуть к столице войска, расположенные в окрестных гарнизонах, а заодно приказать тайной полиции арестовать главарей мятежников. Но беда была в том, что никто не знал, кто именно является этими главарями или главарем. Правда, имя барона фон Торнштадта, любовника королевского брата, несколько раз произносилось на заседании кабинета, более того, кто-то туманно намекнул и на причастность архиепископа к мятежу, но эту тему предпочли даже не обсуждать: слишком уж она была скользкой и скандальной. Что касается войск, то им, наконец, отдали приказ двигаться к столице, хотя министры потеряли как минимум час, обсуждая, кто именно должен подписать этот приказ: канцлер или военный министр, или же и тот и другой, или же все члены правительства сразу.