- Вы получите санкцию, - снова произнес канцлер, и на сей раз голос его звучал очень мрачно.

- В письменном виде!

- В письменном виде.

- И ни слова архиепископу! Эта хитрая лиса настолько хитра, что в конце концов перехитрит саму себя и все нам испортит.

- Не беспокойтесь. Архиепископа нет в столице.

- Нет? Куда он, черт возьми, делся? Может быть, отправился в Рим, жаловаться папе на короля, а заодно и на всех нас?

- Я бы предпочел, чтобы он уехал в Рим или ещё дальше, - в голосе старого канцлера зазвучали мечтательные нотки. – Но, увы. Он всего лишь в Гармштайне.

- Чтоб ему там навеки остаться! – в сердцах бросил начальник гвардии.

- Все-таки его нет в столице, и это меня несколько успокаивает. От архиепископа действительно можно ожидать чего угодно.

- Напрасно вы успокаиваетесь. Этот лис может объявиться здесь в любой момент, и неизвестно, что ему придет в голову. Он может переметнуться и на сторону короля, и на сторону мятежников. И в том, и в другом случае нам конец.

- А… нельзя ли его как-нибудь задержать? – канцлер испытующе посмотрел на начальника королевской гвардии.

- А кабинет даст на это санкцию? – огрызнулся тот.

- Нет, не даст. Но зато я дам вам шнапса, - твердо произнес канцлер.

***

Карл фон Плетценбург открыл глаза. Он лежал на охапке соломы в темном сводчатом помещении, освещенном двумя факелами на стене. Между факелами был виден темный проем, из которого тянуло сквозняком. Окон не было. Судя по темноте и сырости, это был подвал.

Карл попробовал пошевелиться и с радостью обнаружил, что тело вновь ему повинуется. Он чувствовал себя вполне хорошо, если не считать мучительной жажды, причиной которой, судя по всему, было проклятое вино Гармштайна. Но это были пустяки.

Карл облегченно вздохнул, но лицо его тут же омрачилось: он не знал, где находится и как найти выход из этого подземелья. На мгновенье его охватил страх. Он в подземельях Гармштайна! Может быть, его замуровали в этих стенах? Нет, раз из темного проема тянет сквозняком, значит, должен быть какой-то выход, должна быть хоть какая-то щель… Сейчас Карл был бы рад увидеть эту щель, даже самую узкую.

И тут он услышал шаги. Рука его инстинктивно потянулась к поясу, но, разумеется, никаких пистолетов за поясом уже не было. А шаги приближались. И Карл увидел, как из темного проема появилась сутулая фигура в монашеской рясе. Вновь на его лице появился страх, он почувствовал почти непреодолимое желание закрыть лицо руками и закричать, закричать отчаянно и жутко. Невероятным усилием воли он нашел в себе силы промолчать, только сильнее вжался в охапку соломы, на которой лежал.

Человек приближался медленно и как будто неуверенно. В руке у него был стакан с каким-то питьем. Карл узнал послушника, которого архиепископ обвинял в шпионаже и которому грозил самыми страшными карами.

- Вы, наверное, хотите пить, господин граф, - тихо проговорил послушник. – Выпейте этого вина, вы сразу испытаете облегчение.

- Нет! – Карл не узнал собственного голоса. – Уберите это проклятое вино, я не стану его пить!

Послушник понимающе улыбнулся.

- Не беспокойтесь, граф, - кротко сказал он. – Это другое вино.

- Все равно! Все равно! Убирайтесь к черту со своим вином!

Послушник пожал плечами, поднес к губам стакан и чуть-чуть отпил. Карл жадно следил за ним глазами. Вся его аристократическая брезгливость моментально исчезла, уничтоженная мучительной жаждой.

- Дай! – хрипло выдохнул он, протянул дрожащую руку, схватил стакан и осушил его залпом.

- Господин граф, вам надо бежать, - тихо сказал послушник. – Архиепископ не хочет вас убивать, но эти двое…

- Кто? – рассеянно спросил Карл.

- Те, что держали вас над пропастью… Они не привыкли так просто отпускать своих пленников. Они одержимы дьяволом. Убийство для них наслаждение. И они хотят убить вас.

- Но… - Карл побледнел. – Надо сказать обо всем архиепископу!

- Он сам их боится. К тому же, он только что уехал.

- Уехал? Куда уехал?

- Не знаю, - послушник мрачно глядел на сырой, каменный пол подземелья, на лице его плясали свет и тени от огня факелов. – Он не сказал. Может быть, в столицу.

- А тебя он оставил здесь?

- Он перестал мне доверять.

- Так ты действительно шпионил за ним? – Карл пристально посмотрел на послушника.

- Он оставил меня здесь, чтобы эти двое меня убили, - как будто не слыша вопроса Карла, глухо произнес послушник. – Я уверен в этом.

- Значит, и тебе надо бежать? – Карл произнес эти слова с плохо скрываемой радостью.

- Да.

- Но как? Из этого монастыря еще никто никогда не бежал.

- Я знаю, как это сделать, - послушник понизил голос и оглянулся, словно опасался, что их могут подслушать. – Я покажу дорогу. Вы готовы следовать за мной, господин граф?

Карл медлил с ответом. Ему в голову пришла мысль, что это может оказаться очередной ловушкой, устроенной архиепископом или сумасшедшими монахами-живодерами. Но какой смысл в этой ловушке? Он и так находится в их руках, в подземельях Гармштайна, откуда еще никто никогда не выходил. А может быть, таинственный некто, для которого этот странный послушник шпионил за архиепископом, хочет выманить его, Карла фон Плетценбурга, за пределы Гармштайна и там убить?

Сомнения и страх сводили Карла с ума, но желание бежать из этого проклятого монастыря, бежать назло всем древним проклятиям, было сильнее и страха, и сомнений.

- Идем, - произнес он, вскакивая на ноги так легко, как будто ему было не тридцать восемь, а всего лишь двадцать лет.

Послушник улыбнулся широкой и радостной улыбкой, снял со стены один факел и потушил другой на случай, чтобы бегство пленника сразу не обнаружилось кем-то, кто войдет в это подземелье.

Они прошли сквозь темный проем и стали подниматься по крутой винтовой лестнице, которая упиралась в обитую железом дверь. Эту дверь послушник отпер ключом, который он извлек из кармана.

За дверью тянулись безлюдные коридоры, переходы и галереи. Судя по всему, послушник вел Карла по самой отдаленной части монастыря, где никто не жил. Они оказались на открытой площадке, и в лицо Карлу ударил свежий горный ветер, от которого закружилась голова. Было время сумерек: на западе еще горела огненная лента заката, а за парапетом, внизу, расстилалась равнина, где мерцали огоньки Австрийской империи…

Послушник подошел к парапету и вынул из проема между камней веревочную лестницу с двумя железными крюками.

Карл вздрогнул.

- Мы должны спуститься? – голос его задрожал.

- Другого пути нет, господин граф, - спокойно отвечал послушник, закрепляя крюки и спуская лестницу в пропасть.

Карл услышал легкий шелест и почувствовал, как напряглись крюки. Он подошел к краю парапета, с опаской посмотрел вниз и отшатнулся. Всего несколько часов назад его силой держали над этой бездной, и вот теперь он сам намерен ринуться вниз…

- Нет! – вырвалось у него. – Нет! Только не это!

Послушник, закончивший возиться с лестницей, обернулся.

- Другого пути нет, - повторил он тихо. – Но, конечно, вы можете остаться здесь, господин граф.

- Остаться, - прошептал Карл, оглядываясь на маячившую за его спиной черный силуэт Башни покоя, - остаться… Нет, я не останусь.

- Тогда кто из нас пойдет первым? – спросил послушник.

- Ты, - после минутного колебания ответил Карл.

- Как вам будет угодно, господин граф, - голос послушника задрожал.

Он несколько мгновений топтался на месте, и никогда в жизни Карла не было более томительных мгновений.

- Ну же! – воскликнул граф, топнув ногой. - Ну же! Спускайся!

Послушник, подоткнув рясу, торопливо пробормотал молитву и, вцепившись руками в качающуюся лестницу, стал медленно и неловко спускаться. Карл, водя дрожащими руками по парапету, смотрел, как он понемногу исчезает в лиловой бездне.

- Надо бежать, - твердил Карл, вонзив ногти в ладони, - надо бежать, бежать…