- Может быть, старуха, ты тоже принадлежишь к роду Вительсбахов? Ты так же безумна как они.

Старуха захихикала.

- Вительсбахи – дурачки. Чванливые дурачки. И все бы ничего, да вот уж очень они упрямы. Ну да ладно, их упрямство мы сломим. У них под ногами горит земля, и главное, чтобы они искали спасения у меня, а не…

Тут ведьма замолчала, словно боялась произнести чьё-то имя.

- Послушай, - нетерпеливо сказал Фабиан, который уже пришел в себя после видений и, казалось, ничуть не был потрясен происходящим, - послушай, ты показала мне прошлое. Тогда заодно покажи мне и будущее.

- Я покажу тебе будущее. Ты одолеешь всех своих врагов, и в руках твоих будет такая власть, которой позавидует любой король! Но ты это получишь, если только… если только будешь во всем слушаться меня. Ибо у тебя будет сильное искушение изменить мне и моему повелителю. Если ты останешься верен моему повелителю, ты получишь всё. Если предашь, то мучения, которые ты сегодня испытал, покажутся тебе райским блаженством!

***

- Зачем ты провел меня в ту дверь, Отто?

Братья снова были в королевском кабинете. Король сидел в высоком кресле – прямой, надменный и требовательно смотрел на брата, стоявшего перед ним.

Черные зрачки принца тревожно мерцали. Он был похож на большую кошку, которая трется о ноги хозяина, но готова в любой момент выпустить когти.

- Зачем ты повел меня туда? Ты хотел, чтобы я там погиб, не так ли? – голубые глаза короля прищурились, он чуть подался вперед, словно собираясь броситься на брата.

- Я хотел тебя спасти, - глухим голосом отвечал Отто.

- Там был свет! Я ненавижу свет! Ты же знаешь!

- Брат, ты же видел, там стоял святой…

- Не произноси его имени! Мне было достаточно той ночи перед коронацией, в соборе! С меня довольно! Я не желаю больше ничего знать, ничего видеть! – отрывисто выкрикивал король, брызгая слюной, его красивое лицо исказилось от бешенства.

- «Свет пришёл в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы», - с горькой улыбкой процитировал Отто Евангелие от Иоанна. – Брат, нас с тобой всё сильнее обволакивает тьма, ты сам это знаешь! Нам надо искать спасения, иначе ад поглотит не только нас, он поглотит и всё королевство. А ты король, ты не можешь отдать своих подданных в лапы зверя…

- Вот именно! И этот зверь – ты, Отто! Ты хочешь отнять мой трон. Ты жаждешь власти! Вот и всё. Да, мы с тобой страдаем видениями, галлюцинациями. Мы оба. Но это всего лишь болезнь, наследственная болезнь! И я не хочу быть во власти болезни! Все эти черти, святые… Ты живешь в их мире, в мире выдумок, галлюцинаций, а я не хочу! Мой мир – это мир прекрасного! Мой мир полон сокровищ, о которых ты даже не подозреваешь!

- «Ибо ты говоришь: «я богат, я разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг. Советую тебе купить у Меня золото, огнём очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть». Откровение Иоанна 3:18, брат.

- Хватит! Я не желаю слышать эти поповские бредни! Меня выворачивает от них наизнанку!

- Потому что в нас с тобой живет один и тот же демон. Ты же помнишь, что творилось в коридоре! Как будто этот демон попеременно вселялся то в тебя, то в меня.

- Чушь! – упрямо заявил король.

- Ты так думаешь? – и снова в черных кошачьих зрачках Отто король увидел странный огонек.

- Да, я так думаю, - с нажимом произнес король. – И хочу, чтобы и ты так думал.

- Что-то подсказало мне, что надо идти в ту дверь, - чуть слышно пробормотал принц, как будто обращаясь даже не к брату, а к самому себе. – Хотя я и не знал, что там, за этой дверью. Но я туда пошел, повел тебя и – не ошибся… Там был святой Себальд. Он готов был нам помочь. Но ты снова испугался. Ты сбежал назад, во тьму, где нет ничего кроме пустоты и демонов.

- Хватит! – король стукнул кулаком по резному подлокотнику кресла, вскочил, зашагал по комнате и в ярости смахнул с полки какие-то безделушки, которые с жалобным звоном разлетелись на сотни осколков. – Довольно! Я не желаю об этом слышать!

Принц отступил на шаг, высоко поднял голову, и полный ярости взгляд короля стал тонуть в глубоком мраке кошачьих зрачков.

- Знаешь, в чем твоя беда, брат? – король с досадой отвернулся и перевел взгляд на фарфорового лебедя. - Ты родился в королевской семье, но у тебя душонка плебея.

Принц отступил еще на шаг и опять ничего не произнес.

- Ты – лицемер! – все больше распаляясь, говорил король. – Ты изображаешь из себя святошу, но я-то знаю, о чем ты мечтаешь! Я читаю в твоих глазах!

- Людвиг! Зачем ты говоришь мне это? Ты что, не чувствуешь, у какой черты мы оба стоим? Какая тьма за этой чертой?

- Перестань нести чушь!

- И что однажды эта тьма нас поглотит? Ведь ты же чувствуешь, что сопротивляться ей все труднее…

Король стремительно обернулся, его лицо исказилось, голубые глаза от бешенства стали белыми.

- Вот откуда твоя набожность, Отто! – сжимая кулаки, проговорил он. – Вот откуда твоя набожность: от твоей трусости. Это ты трус, а не я! Ты боишься тьмы как маленький ребенок, а я её не боюсь! Ты боишься даже себя самого, боишься своего влечения к мужчинам, потому вбил себе в голову, что это грех. А я не боюсь! Если это тьма, то значит, я тоже тьма! И ты – тьма!

- Да, это тьма. И эта тьма во мне! И в тебе! Но мы не сотканы из одной тьмы, брат! – с жаром возразил Отто. – Душа, сердце не могут быть вместилищами одной тьмы, ибо во тьме нет жизни! Тьма лишь паразитирует на свете, она присасывается к нему, как кровосос пьет кровь человека. И влечение к мужчинам – лишь часть меня, не самая важная! И я не хочу, чтобы всё во мне было подчинено лишь этому влечению. И потому я хочу, чтобы Бог направил нас, - теперь принц говорил еле слышно. – И тебя, и меня. Я постоянно молюсь об этом!

- А, может быть, Богу нет до нас никакого дела? - глаза короля превратились в узкие щелочки. – Тебе никогда не приходило в голову подобное?

Отто, стиснув зубы, молчал, прядь светлых волос прилипла к влажному лбу.

- Я прочитал твое письмо, - произнес король. – Ты пишешь, что готовится мятеж. Ты пишешь, что творится в подземельях твоего дворца… И при этом ты хочешь уверить меня, что ничего не знал?

- Я живу во дворце, а не в его подземельях, - спокойно сказал Отто. – Узнал я обо всем совершенно случайно…

- И ты хочешь, чтобы я тебе поверил? – тяжело дыша, спросил Людвиг. –Поверил, что ты не состоишь в заговоре со своим любовником и этими… мерзавцами, которых он привечает? И с которыми, быть может, занимается тем же, чем и с тобой в постели? А может быть, ты и их в свою постель пускаешь, мой брат и наследник?

- Брат, - голос принца по-прежнему был тусклым, - я ни в чем не виноват.Мне не в чем оправдываться.

Король тяжело опустился в кресло.

- Я построил Лебенберг для тебя, Отто, - глухо заговорил он. – Для тебя, для своего брата! А теперь там засели мятежники, которых ты покрываешь!

- Брат!

- Да, да именно так! И ты написал это письмо только потому, что понял: я обо всем узнАю!

- Брат, послушай…

- Да-да, что-то должно было произойти, кто-то должен был их выдать, а ты узнал об этом и решил опередить, чтобы остаться вне подозрений, ведь так?

- Нет, не так! – Отто выпрямился и смотрел на брата кошачьим, невидящим взглядом.

Король не выносил этого взгляда. Он снова грохнул кулаком по подлокотнику и выругался.

- Ты должен расстаться с этой гнусной шлюхой, с фон Торнштадтом! Это единственное, что может тебя спасти от моего гнева!

- Брат, - пелена мрака спала с глаз принца, он смотрел на короля словно ребенок, готовый расплакаться, – брат, мне известно о нем все. Или почти все. Но… пойми же, что Фабиан – единственный человек, который спасает меня!

- Спасает? Спасает? От чего?