- Нет!

- Я не верю тебе. Фон Торнштадт – мой враг. Мой личный враг!

- Брат, не будем говорить сейчас об этом.

- Понимаю. Ты не хочешь говорить на темы, которые тебе неприятны. Вместо этого предпочитаешь говорить о том, что неприятно мне. Что ж, говори.

Несколько секунд длилось молчание. Затем послышался голос Отто.

- Брат, ты знаешь…

- … что против меня составлен заговор? Знаю, знаю! Об этом говорит вся столица. А может быть, даже все королевство.

- Возможно, что и все королевство… Раз уж слухи об этом дошли даже в мой Лебенберг… Но ты не знаешь о другом заговоре, куда более опасном…

- Вот как? Разве в нашем королевстве есть змея более ядовитая, чем наш добрейший архиепископ?

- Граф фон Плетценбург ничего тебе не говорил? – голос Отто звучал подчеркнуто равнодушно.

Фабиан затаил дыхание. Лакей сделал шаг к отверстию в стене, пристально глядя на Фабиана. Тот, почувствовав недоброе, обернулся. На губах лакея мелькнула усмешка, он сделал шаг назад.

- А! – король презрительно рассмеялся. – Вот ты о чем, Отто! Действительно, если хочешь знать, это именно граф фон Плетценбург сообщил мне, что ты хочешь захватить мой трон. Так что это для меня совсем не новость.

- Что? – Отто задохнулся. – Что? Но… Он не должен был… Он должен был…

- Я не знаю, что он был тебе должен, - отрезал король. – Но уверен, что он рассказал мне далеко не все, что знал.

- Брат, послушай меня! – принц был явно растерян.

- Замолчи! Я знаю, что ты мне солжешь. И Карл мне тоже лгал. Ах, бедный Карл! Мелкое вранье – его слабость. Но я все же привязан к нему. Может быть, потому что он так изящно и с таким блеском умеет лгать по мелочам.

- Брат…

- Но ты, Отто, ты лжешь мне по-крупному! И я знаю это!

- Нет!

- Послушай! Ты ведь не Карл фон Плетценбург, ты мой брат, и у тебя должно хватить силы воли признаться мне во всем! Признаться в том, что ты задумал.

- Но мне не в чем признаваться! Я пришел предупредить тебя…

Фабиан превратился в статую. А взгляд лакея скользил по стене.

- Значит, ты не можешь. Ничтожество, - произнес король.

- Хорошо. Я не произнесу ни слова. - тихо сказал Отто. - Ни единого слова…

- Вот как! – заметил король. – Право, фон Плетценбургу и впрямь далеко до королевского брата.

- …но я вручаю тебе письмо, которое написал этой ночью.

- Гм! – недоверчиво промычал король. – Что ж… я прочту твое письмо. Но только не сейчас. В этом гроте слишком темно.

- Прочти его, как только возвратишься в свой кабинет. Это слишком серьезно.

- Отто… - голос короля зазвучал глухо и подавленно. – Отто, ведь ты помнишь ту ночь, накануне моей коронации… Ты знаешь, минувшей ночью я видел сон, очень странный сон… Ко мне явился…

На лице Фабиана появилась досада. Он схватил лакея за рукав.

- Послушай, мне надо знать, что написано в этом письме.

- Тише, сударь! Вы мешаете мне слушать! – прошипел лакей.

- Они больше не скажут ничего интересного. Разве ты не слышишь? Они начали бесконечный разговор о своих видениях, явлениях святых и прочей чуши. А я хочу знать, что написано в письме принца.

- Вам было бы куда проще разузнать это еще в Лебенберге, - проворчал лакей.

- Я хочу знать, что написано в письме принца, - в голосе Фабиана зазвучали металлические нотки. – И ты мне это сообщишь. Завтра утром. Ты понял?

Глаза лакея сузились. Он снова бросил взгляд куда-то в сторону.

- Хорошо, - прошептал он. – Хорошо. Я сделаю так, как вам будет угодно.

- А теперь пойдем отсюда.

- Как, вы не хотите дослушать?

- Я услышал все, что хотел. Этого достаточно.

- Но, может быть…

- Нет, довольно…

- Ты слышишь, брат? - донесся до них голос Отто.

- Что?

- Шепот за стеной.

- Отто, у тебя слуховые галлюцинации…

- Проклятье! – прошипел Фабиан. – Идем отсюда, идем!

И он, забыв об осторожности, двинулся по темному коридору. На лице лакея появилась жестокая улыбка.

Но у Фабиана как будто были глаза на затылке. Он резко обернулся.

- Нет, - сказал он. – Нет. Ты пойдешь впереди.

Лакей смотрел на него с наглой улыбкой.

- Как вам будет угодно, господин барон, - произнес он. – Как вам будет угодно.

Фабиан сверлил лакея взглядом, пытаясь понять, что тот задумал. Но тщетно. Лакей прошел мимо, его фигура стала исчезать во мраке, царившем в потайном коридоре.

Фабиан двинулся за ним, сжимая рукоятку кинжала.

Но тут лакей остановился и обернулся.

- А теперь тебе конец! – воскликнул он и нажал рукой на небольшой выступ в стене.

Пол под ногами барона вдруг начал проваливаться. Фабианвскрикнул, взмахнул руками и рухнул в разверзшуюся под ногами бездну.

Лакей подошел к люку.

- Не знаю, жив ты или нет! – крикнул он. – Не знаю, куда ведет этот люк, но надеюсь, что даже если ты жив, то сгниешь там заживо!

Ответом ему было мертвое молчание.

Лакей постоял некоторое время над люком, вглядываясь во мрак и вслушиваясь, но так ничего и не услышал.

Пожав плечами, он снова нажал на выступ в стене. Люк с глухим шумом закрылся.

И тут со стороны королевского грота донесся нечеловеческий вопль.

***

Маленький отряд свернул с проезжей дороги, спустился к звонкой, бурной реке, что текла у подножия горной гряды, и двинулся вдоль берега по тропе, петлявшей среди огромных валунов и шумящих сосен. От воды поднималась прохлада, сквозь кроны сосен сверкало солнце, в кустарнике, которым порос берег, пели птицы. Но Карл не слышал этого пения. В висках у него хищной птицей билось одно слово: «Гармштайн».

Этот монастырь, построенный на вершине горы, пользовался в королевстве дурной славой. Ходили разговоры, что тамошние монахи знаются с нечистой силой. Кто-то этому верил, кто-то нет, но одно было известно достоверно: немало людей, оказавшихся в Гармштайне, погибли при весьма странных обстоятельствах. Впрочем, и это не повергло бы Карла в трепет, если бы не следующие обстоятельства.

В роду Плетценбургов существовало поверье, что член этой семьи, хоть раз переступивший порог Гармштайна, умрет насильственной смертью. Причиной, как гласила легенда, было проклятье, которое наслал настоятель монастыря в XII веке на род графа фон Плетценбурга, взявшего Гармштайн штурмом и перебившего половину монахов за то, что они помогали его врагу – барону фон Крейцу.

И действительно, с тех пор шесть представителей рода погибли самое позднее через полгода после того, как по тем или иным причинам побывали в Гармштайне.

Впрочем, не все в роду фон Плетценбургов верили в проклятье. Прадед Карла – граф Пауль - дерзкий забияка, не боявшийся ни Бога, ни черта, нарочно отправился в Гармштайн, чтобы показать всем, как презирает он мрачную легенду. Два месяца спустя он был найден застреленным в спальне своего роскошного столичного особняка. Кто его убил и почему – так и осталось тайной.

Карл хорошо помнил и судьбу своего дяди – графа Генриха, который был камергером короля Максимилиана - отца нынешнего короля Людвига. Граф Генрих никогда не скрывал своего страха перед монастырем Гармштайн и не раз клялся, что ничто в мире не заставит его там побывать.

Но однажды королю Максимилиану вздумалось отправиться в Гармштайн на богомолье. Граф Генрих, как раз в это время надеявшийся получить маршальский жезл, побоялся, что отказ следовать за королем разгневает его величество, и тогда с мечтой о звании маршала придется распрощаться. Этот страх оказался сильнее страха перед проклятьем, и граф отправился в Гармштайн вместе с королевской свитой. Но несмотря на этот поступок, стоивший графу стольких душевных сил, маршальский жезл он так и не получил: спустя всего четыре месяца после посещения Гармштайна граф Генрих был обезглавлен по обвинению в государственной измене и заговоре с целью убийства короля. Между тем в столице долго ходили разговоры о том, что никакого заговора не было и в помине, и что граф пал жертвой темной интриги, инспирированной его тайными недругами, которые не желали, чтобы он стал маршалом. Но, как бы там ни было, зловещее пророчество снова исполнилось.