Его рука поискала серебряный колокольчик, но колокольчика не было, ведь он остался на столе в кабинете. Король потер виски, как будто не понимая, что ему делать дальше.

Но тут за его спиной бесшумно появился все тот же смазливый лакей. Хотя его появление было почти беззвучным, король резко обернулся.

- Что вам нужно? - резко спросил он. – Как вы смели меня потревожить?

- Простите, ваше величество, - с наглой улыбкой отвечал лакей, - мне показалось, что вы…

- Почему вы без маски? – оборвал его Людвиг.

Улыбка исчезла с лица лакея, ее на пару мгновений сменило изумление. Но затем лакей снова заулыбался.

- О, ваше величество, если вам угодно…

- Я не выношу вашего лица. И если вы хотите оставаться у меня на службе, вам придется являться ко мне только в маске. В противном случае я вышвырну вас вон! - в голосе короля звучал металл. - Я не выношу вашего лица! Не выношу. И не желаю его видеть. Мне вообще противны человеческие лица!

- О, ваше величество, - лакей ничуть не был смущен. – Вы никогда больше не увидите моего лица. Отныне оно навсегда будет скрыто маской.

- Железной маской!

На лице слуги появилась досада.

- Как будет угодно вашему величеству, - почтительно произнес он.

- И сделайте что-нибудь с вашим голосом, сударь!

- Что угодно вашему величеству?

- Ваш голос… Его тональность… она совершенно дисгармонична, она неестественна! Я не в силах его слышать!

- Попытаюсь, ваше величество, - произнес слуга, стараясь говорить как можно глуше.

- Так лучше, - с тяжелым вздохом произнес король. – Так лучше. Звуки вашего голоса… Кстати… вам не кажется, что водопад тоже звучит несколько дисгармонично?.. Впрочем, что вы в этом понимаете…

Лакей благоразумно промолчал.

- Где граф фон Плетценбург? – безо всякого перехода спросил король. – Где мой адъютант?

- Граф в столице, ваше величество.

- В столице? Он уехал, ничего мне не сказав? Немедленно послать за ним!

- Простите, ваше величество, - терпеливо произнес лакей, не подавая и виду, что король задавал ему тот же вопрос всего пару часов назад, - простите, ваше величество, граф отправился в столицу с вашего соизволения, просто вы изволили запамятовать…

- Ваш голос, сударь, ваш голос! Извольте говорить тише, если не хотите, чтобы я сошел с ума!

Слуга поклонился, скрывая выражение усталой злости на лице.

- Все равно, - произнес король. – Все равно, немедленно послать за графом! И пусть гонец чем-нибудь обернет копыта своей лошади! Я не желаю слышать конского топота. Звук удаляющегося конского топота меня угнетает! Вы слышите, сударь?

- Да, ваше величество.

- А я… Я тоже уезжаю.

Лакей молчал.

- Почему вы молчите?

- Чтобы не раздражать ваше величество.

- Вы меня не раздражаете, сударь. Меня раздражает только ваше лицо и ваш голос. Велите подать карету.

- Слушаюсь, ваше величество.

- Мне хочется в Вену … Нет, лучше в Париж. Он дальше от этого проклятого королевства. Слышите, сударь? Велите запрячь лошадей!

- Ваши лошади всегда готовы, ваше величество.

- Тише, тише! И отвернитесь! Я не желаю видеть ваше лицо!

Лакей отвернулся и закатил глаза.

Король прошествовал вниз. Лакей опередил его, стремительно сбежав по боковой винтовой лестнице.

- Экипаж его величества! – крикнул он. – Его величество желает отправиться в Париж!

Когда король спустился, его уже ожидала закрытая карета. Он уселся в нее, форейтор захлопнул двери, и карета в сопровождении двух сонных, отчаянно зевающих гвардейцев выкатилась из ворот замка.

Путешествие в Париж заняло всего около получаса. Карета остановилась на берегу озера, недалеко от того места, где ранее той же ночью Людвиг встретился с Ветнером.

Форейтор соскочил с запяток и отворил дверцу кареты.

- Ваше величество прибыли в Париж.

Король вылез из кареты, огляделся, удовлетворенно кивнул и подошел к обрыву. Луна уже зашла за альпийскую гряду, озеро казалось черной бездной, от которой веяло холодом. Людвиг поежился и отступил на шаг. Кучер, форейторы и гвардейцы невозмутимо ожидали его. Они давно привыкли к подобным причудам короля. А Людвиг продолжал вглядываться в озерный мрак, как будто пытаясь что-то разглядеть.

- Уйти навсегда, - чуть слышно шептали его губы. – Раствориться в озерном мраке… Я устал от власти. Я устал от людей…

Вдруг он поднял голову и вздрогнул, увидев на востоке бледную полоску рассвета.

- Рассвет! – воскликнул он, стремительно вскакивая в карету. – Рассвет! Опустите шторы! Везите меня в замок, скорее! Ненавижу рассвет!

Форейторы живо опустили шторы, вскочили на запятки, кучер обрушил на лошадей град ударов кнута, и карета помчалась в Лебединый замок.

- Какого черта он так боится рассвета? – раздраженно поинтересовался один из гвардейцев. – Он что, упырь?

Второй гвардеец лишь устало махнул рукой. По всему было видно, что ночные путешествия короля до смерти ему надоели.

Во дворе замка короля поджидал слуга. Увидев, что лицо его скрыто маской, король удовлетворенно кивнул.

В королевских покоях шторы уже были плотно задернуты: прислуга хорошо знала, как его величество ненавидит рассвет.

- Прибыл ли граф фон Плетценбург? – нетерпеливо осведомился король у лакея в маске.

- Никак нет, ваше величество.

- Почему?

Лакей безмолвствовал. Впрочем, король и не ждал от него ответа. Он вошел в кабинет, и, убедившись, что остался один, открыл скрытую бархатной обшивкой потайную дверь и исчез за ней.

***

- Что скажешь? – холодно спросил Фабиан, даже не глядя на Карла.

Они вышли из подземелий Лебенберга.

- Они заметили меня? – нервно оглядываясь, спросил Карл.

- Кажется, доблестный королевский адъютант напуган. Как и следовало ожидать, - голос Фабиана был полон холодной насмешки.

- Они заметили меня? – повторил Карл, не в силах скрыть дрожь в голосе.

- Не трясись от страха. Мы стояли за занавесом.

Они оказались в небольшом дворе, прямо возле решетки замка. Был предутренний час, дул холодный ветер. Карла бил озноб.

- Зачем тебе это? – спросил он глухим голосом. – Зачем? Чего ты хочешь?

- Ты еще не понял?

- Зачем? Разве тебе плохо живется? Ты знатен, богат…

- Да, я пока еще богат, но теперь все свои деньги трачу на задуманное.

- Ты – любовник принца…

- Принц меня мало интересует. Как, впрочем, и ты, - голос Фабиана звучал настолько холодно, что Карл на секунду засомневался, живой ли человек стоит перед ним или существо из враждебного людям мира.

- Фабиан, - прошептал он чуть слышно. - Фабиан, ты сошел с ума! То, что ты делаешь, невозможно для человека твоего происхождения и положения…

Барон рассмеялся, и смех его походил на скрежет металла.

- Что касается положения, то я его лишился по твоей милости, когда ты предал меня, испугавшись гнева короля… Так что благодари себя. Что касается остального, то я слишком долго прожил в Париже. А Париж - очень странный город, там можно поверить во что угодно. Или же потерять всякую веру.

- Ты никогда ни во что не верил, Фабиан!

- Это ты никогда ни во что не верил, Карл. Чтобы верить, надо иметь хотя бы каплю мужества, а у тебя его не было и нет. Что же касается меня, то я всегда верил в себя, в свою волю и силу. И годы изгнания лишь укрепили меня в своей вере.

- Ты сумасшедший, - проговорил Карл, кутаясь в плащ и дрожащими пальцами тщетно пытаясь справиться с застежкой, - ты просто сумасшедший.

- Возможно, - на губах Фабиана появилась горькая усмешка. – Но в этом нет ничего странного. Во всяком случае, в королевстве, которым правит сумасшедший король.

- Но зачем ты всё это мне показал? Ты не боишься, что я… - Карл остановился.

- Донесешь на меня? Нет, не боюсь. Наоборот, мне даже хотелось бы, чтобы ты рассказал королю обо всем, что здесь увидел.

- Королю? – изумленно воскликнул Карл.

- Да, королю. Посмотрим, что он предпримет.