- Разумеется, на то они и послы, - ввернул Фабиан.

- А кроме того, - продолжал граф, - слухи просочились сквозь стены Лебединого замка, и слухи эти обросли чудовищными нелепицами. Теперь уже говорят невесть что: будто король, раздевшись донага, танцевал перед послами в обнимку с лакеями и еще Бог знает какую околесицу.

Отто застонал и упал в кресло, обхватив голову руками. Из огромной кошки, готовой выпустить когти, он мгновенно превратился в бессильного калеку.

- У меня начинает кружиться голова, - жалобно сказал он. – Фабиан, дай мне лекарство.

Фабиан быстро достал из шкафчика, украшенного резьбой, изящный золотой флакон, вылил несколько капель в стакан воды и подал принцу. Тот взял стакан дрожащими руками и судорожно проглотил питье.

- Это ненадолго отсрочит приступ, - с виноватым видом сказал принц Карлу. – О, граф, вы же видите, что моего брата надо спасать!

- Это правда, ваше высочество, - холодно произнес Карл.

- Над нашим родом тяготеет проклятие, - продолжал принц. – И я, и мой брат медленно сходим с ума. Вокруг нас плетут интриги, заговорщики мечтают о смене династии. В королевстве назревает мятеж, революция! Граф, надо что-то предпринимать, срочно что-то делать, иначе королевская семья погибнет, а вместе с ней и все королевство! Но сейчас я расскажу вам одну историю, граф, историю, которая, может быть, покажется вам моей выдумкой, бредом, настолько она невероятна.

========== 4. ПРОРОЧЕСТВО СВЯТОГО СЕБАЛЬДА ==========

Прибыв в Лебединый замок, король в сопровождении маэстро Ветнера поднялся в свой кабинет. Он с рассеянным видом предложил музыканту устроиться в кресле, а сам принялся шагать по кабинету, насвистывая арии из опер, сочиненных Ветнером, под аккомпанемент водопада за окном, слетавшего с северной альпийской гряды.

Ветнер, обычно прямой как палка, теперь съежился в кресле и стал похож на взъерошенного зверька. Антрацитовые глазки, поблескивая, пристально следили за королем. А Людвиг как будто позабыл о присутствии музыканта и все шагал по комнате, то и дело прикасаясь длинными белыми пальцами к стоявшему на столе огромному фарфоровому лебедю.

Наконец, король позвонил в серебряный колокольчик. В дверях появился молодой лакей со смазливой физиономией и замер, почтительно ожидая, когда его величество соизволит к нему обратиться. Маслянистые глаза лакея беспокойно бегали.

- Позови графа фон Плетценбурга, - даже не взглянув на него, произнес король.

- Простите, ваше величество, но графа сейчас нет в замке, - на губах лакея появилась почтительная улыбка.

- Нет в замке? – рассеянно переспросил король, как будто не понимая смысла сказанного лакеем. - Как странно! Но где же он?

- Ваше величество, я полагаю, что граф находится в столице.

- В столице? - в голосе короля послышалось недовольство. – А что он там делает?

- Простите, ваше величество, у меня нет на этот счет никаких сведений. Граф не счел нужным поставить меня в известность, - лакей опустил голову, возможно, из почтительности, а, возможно, чтобы король не заметил лукавого огонька в его глазах.

- Но почему граф покинул замок, ничего не сказав мне? – раздраженно воскликнул король.

- Ваше величество, - лакей не поднимал глаз, - осмелюсь заметить, что граф уехал, предварительно испросив вашего разрешения.

- Моего разрешения?

- Да, ваше величество.

- Вы говорите, что я дал такое разрешение графу?

- Совершенно верно, ваше величество, и я могу это засвидетельствовать, ибо вы дали графу разрешение в моем присутствии… В тот момент я принес вашему величеству бокал вина и слышал обрывок вашего разговора с графом.

Король приложил руку ко лбу, его голубые глаза помутнели. Ветнер смотрел на него с подозрением и опаской, как смотрят на опасных душевнобольных.

- Я не помню этого, - проговорил король, его язык как будто начал заплетаться, - я совершенно этого не помню… Боже, что со мной творится? Я все больше и больше забываю… Впрочем, может быть, это и к лучшему. Но… я всё-таки помню, что граф испрашивал у меня разрешения отправиться в путешествие за границу, и я посоветовал ему уехать на восток. Далеко на восток. Там должна быть долина… Да, точно, за пустынями Азии должна быть одна долина… Как же она называется? Не помню, не помню… Так вот, я тоже хотел бы уехать в эту долину. Там мало людей. Я не люблю людей. Они настигают меня повсюду. Они мне мешают! Я хочу уехать туда, где их будет мало…

Людвиг отвернулся к окну, речь его перешла в невнятное бормотание. На лице лакея появилась презрительная улыбка, он фамильярно посмотрел на Ветнера, как будто говоря: «Не беспокойтесь, скоро это пройдет».

Музыкант недовольно покашлял. Это как будто вернуло короля к реальности.

- Что такое? – болезненно поморщившись, спросил он. – Кто здесь?

- Господин Ветнер, ваше величество, - с той же улыбкой произнес лакей, указывая на музыканта, который уже закипал от негодования.

На лице короля промелькнуло разочарование, затем радость, а за ней – появилось равнодушие.

- Ветнер… Ах да, Ветнер… Несносный характер, но его оперы великолепны. В них всё не так, как в этом презренном мире. В них всё прекраснее! В них люди… совсем другие. Смелые, честные. Готовые жить, а не прозябать. Я хочу жить среди таких людей. Я хочу быть их королем! Так Ветнер прибыл? Пусть он войдет. Пусть войдет.

- Господин Ветнер уже здесь, ваше величество.

Людвиг посмотрел на музыканта так, как будто только сейчас его увидел.

- Вы уже здесь! – воскликнул он. – Но как вы здесь оказались?

- Простите, ваше величество, - музыкант вскочил с места, словно подброшенный пружиной.

Он решил, что над ним издеваются.

- Ах, да! – рассеянно воскликнул король. – Ах, да! Вспомнил! Вы играли мне у озера! Вы чудесно играете, господин Ветнер.

Музыкант побагровел. Лакей снова бросил на него фамильярный взгляд, как будто говоря, что не стоит придавать значения странностям в поведении короля, после чего исчез.

- Ваше величество, - заговорил Ветнер, с трудом сдерживая раздражение, – я не хочу отнимать у вас драгоценное время. Я прибыл, чтобы от всего сердца поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали… И сообщить, что я вынужден покинуть ваше королевство.

- Покинуть королевство? – недоуменно переспросил король. – Покинуть мое королевство? Но почему? Что случилось, маэстро?

- Видит небо, как тяжело мне говорить это, ваше величество! Ведь я столь многим вам обязан: вы спасли мой талант от безвестности, а меня самого – от нищеты и голода, вы дали мне приют, возможность ставить оперы, а значит, дали мне возможность дышать! – голос Ветнера то становился резким, каркающим, то переходил на патетические завывания. - Но теперь… Я больше не в силах выносить вакханалию, которая творится вокруг меня!

Король рассеянно слушал эту тираду. Но понемногу взор его прояснялся, в нем уже не бродил туман безумия.

- Дорогой друг, - с улыбкой произнес он, усаживаясь в кресло напротив, - дорогой друг, что все-таки с вами произошло?

- Со мной? Травля, ваше величество, настоящая травля!

- О, я понимаю. Бесконечные интриги, нападки завистников. Но таков удел гениев. Толпа ненавидит возвышенные натуры, ибо рядом с ними ясно видит свое ничтожество, - высокомерно произнес король. - Ничего особенного. Так всегда было и будет.

- И вы, государь, говорите это так спокойно! Вы, обещавший защищать меня и мое имя от интриг и нападок…

- Благодаря мне, господин Ветнер, вы можете не обращать внимания на интриги, козни, наветы, - ледяным тоном произнес король. – Они бесполезны, потому что вас защищаю лично я!

- Ах, государь, если бы вы знали…

- А всё остальное, - возвысив голос, перебил его Людвиг, - все остальное зависит от силы вашего духа. Надеюсь, маэстро, вы достаточно сильны, чтобы презирать чернь.

- Ваше величество, - музыкант выпрямился в кресле, его черные маленькие глаза, словно два пылающих угля, готовы были прожечь короля насквозь, - ваше величество, если бы вы сказали мне это еще год назад, я склонился бы перед вами и ответил: да будет так, ибо такова воля короля! Но теперь…