— Моё имя — Уильям Сайфер, — произнёс он официально, но на его губах всё равно играла усмешка. В этот момент мальчик решил, что в мыслях будет называть его только «Чёртов Билл», никак иначе. — Хотя… — он внимательно осмотрел мальчишку и почему-то снова усмехнулся, — ты, Сосновое Деревце, можешь называть меня просто «Билл». Приказ называть меня «мой Лорд» будет для тебя слишком сложным.
Диппер едва удержал свой рот открытым. Оскорбление, приправленное невероятным одолжением, смотрелось настолько странно, что просто не могло быть проигнорированным. Парень вдруг понял, что уже ненавидит этого человека. С этой самой минуты он начинал отсчёт тех тяжёлых дней, что ему предстоит провести с этим отвратительным человеком. Он ужасался от одной лишь мысли, что каждый вечер ему придётся приходить сюда и развлекать Чёртова Билла, который одной своей усмешкой выводил Пайнса из себя.
Невзирая на это, быть забавной игрушкой для безумца было намного лучше, чем подписать себя и сестру на верную смерть. У него хотя бы оставался шанс спастись.
— Приятно познакомиться, Билл, — натянув улыбку на лицо и постаравшись запрятать ненависть поглубже, ответил Пайнс. Его руку сжали так сильно, что казалось, пальцы вот-вот сломаются. С лица Билла при этом всё не сходила доброжелательная улыбка, а его взгляд не отрывался от глаз мальчишки. С этой минуты начиналась их негласная сделка, от которой каждый собирался получить что-то своё. И если Диппер Пайнс желал свободы, то вот мотивы Сайфера оставались загадкой. Хотя его заинтересованный взгляд говорил куда больше, чем тот мог сказать словами.
— И мне, Сосновое Деревце, — ответил Билл, не убирая с лица улыбки. Он был уверен, что этот мальчишка не разочарует его.
Комментарий к Часть 4. Человек с золотыми волосами
Хочу сразу прояснить, что Билл не подстраивал невезение Пайнса в тот день, да и не следил за ним особо. Просто Диппер, даже не вполне осознанно, но заметил повышенное внимание к себе и включил режим паникёра, поэтому подозрительные взгляды и тайные заговоры мерещились ему постоянно.
P.s Я, кстати, считаю голос Билла действительно приятным. Если кто слушал песню “It’s Gonna Get Weird”, где на его голос не были наложены эффекты, то там это заметно особенно сильно. Обожаю её переслушивать, потому что Билл там действительно получает кайф от того, что делает. Ну и да, он действительно произносит некоторые согласные очень мягко. Например сочетание “tr” он произносит очень близко к “ch” (особенно заметно в словах “trying” и “triangle”)
ссылка на песню с анимацией, если кто не смотрел: https://youtu.be/vq5sZPPF9ao
========== Часть 5. Паранойя и шахматы ==========
Комментарий к Часть 5. Паранойя и шахматы
Фух, это было долго. Простите за такую долгую задержку, любовь, как говориться, требует жертв. Правда в моём случае не совсем любовь, а статья к конференции и поездка в Москву, но немножко романтики там тоже было. Когда тебя укрывают курткой и ложатся на плечо сложно думать о фанфике
Но я отвлеклась. У Билла и Диппера пока происходят семейные разборки. Так и слышно крики “Где мой второй носок?” от Билла, а ему в ответ гневное “Откуда я-то знаю, придурок? Зачем я вообще за тебя вышел?” от Диппера. С нетерпение жду ваших комментариев и до встречи в новой главе)
P.s предупреждаю, глава НЕ БЕЧЕНА. Я просто не смогла дождаться выходных…
отредактировано 14.03
***
— Не могу поверить, что ты пошёл на это, — недовольно зашипела Мэйбл, пихая брата в плечо. Тот что-то пробурчал в ответ, удобнее устраиваясь на тёплой земле.
До отбоя оставалось примерно два с половиной часа, и скоро Дипперу придётся подниматься на последний этаж. Он понимал, что этого не избежать, понимал, что ему в любом случае придётся пойти туда и вновь сидеть наедине со своим странным начальником и лишний раз бояться вдохнуть. Он ненавидел эти сто двадцать минут бесконечного напряжения. Он ненавидел насмешливые ухмылки и короткие комментарии от Билла. Ненавидел в большей степени потому, что сходил с ума от возможности случайно выдать себя.
— У меня не было выбора, — устало протянул Диппер, не потрудившись поднять взгляда на свою сестру. Он не хотел ей ничего рассказывать, не хотел беспокоить её, однако скрыть от неё регулярные прогулы последних двух часов работы было невозможно. Он был очень наивным, раз всерьёз верил, что Мэйбл не обратит на это внимания. — Он что-то знал и ясно дал это понять. Я где-то прокололся, и он заметил это…
— Естественно! — раздражённо ответила Мэйбл, всплеснув руками. — А лекции о постоянной бдительности слушать как всегда мне. Тебе не кажется, что это несправедливо?
Парень промолчал, проигнорировав её последние слова. Он просто не мог ей ответить, ведь сам прекрасно осознавал свою вину. Вот почему именно ему так не везло? Почему именно он всегда попадался? Мэйбл не заработала ни единого косого взгляда и уверенно продвигалась вперёд, зарабатывая повышения. А он отличился лишь тем, что успел нарушить главное правило в первый же день, а затем случайно попался на глаза начальнику, едва не погубив себя и свою сестру. И это при том, что он действительно старался изо всех сил.
Сестре всегда доставалось больше внимания и удачи. Она была красивой, обладала невероятным обаянием и привлекала своим вечно весёлым и наивным поведением. Она была популярной, в отличие от брата, который, казалось, был её тенью. Диппер мог гордиться лишь своим умом и ярко-голубыми глазами, которых не было у Мэйбл. Его лицо портило дурацкое родимое пятно на лбу, и он не был сильным, как и не умел производить правильное впечатление при знакомстве. Если честно, знакомые и вовсе находили его очень странным. Несмотря на внешнюю схожесть, брат и сестра были очень разными.
— Я очень надеюсь, что ты не сдашь себя с потрохами в первые же пару минут, — недовольно ворчала Мэйбл, смотря на брата с таким осуждением, что последний вдруг ужасно сильно пожелал провалиться сквозь землю.
— Прости, но я не рассчитывал побить свой рекорд в ближайшее время, — усмехнулся Диппер.
Верно, только он мог попасться в первый же день пребывания в этом месте. И только он мог так глупо обратить на себя внимание начальника. Мальчику оставалось лишь надеяться на то, что ему хватит ума в нужный момент держать язык за зубами. Он имел просто отвратительную привычку поддерживать разговор случайными мыслями и фактами из своей жизни.
— Ты всегда так говоришь, — шипела Мэйбл. Она всё ещё помнила про особенность брата находить неприятности на свою голову. Те липли к нему, как мухи, и отказывались отпускать из своих объятий.
— Если я… — тихо начал Диппер, остановившись на середине фразы. Он должен предупредить сестру, должен убедить её продолжать бороться, даже если однажды его не окажется рядом. Однако мог ли он сказать это вслух? Меньше всего Диппер хотел беспокоить свою сестру, заставить её волноваться. — Ладно, неважно…
Девушка посмотрела на него с пониманием, и хотя её обида никуда не исчезла, она всё же подалась вперёд. Крепкие объятия иногда помогали куда лучше слов. Только обхватив руками брата, она вдруг заметила, как тот дрожит и как громко бьётся его сердце.
Диппер боялся, её брат сходил с ума каждую секунду, зная, что может никогда не вернуться домой. Но он никогда не показывал это, натягивая на лицо улыбку и с волнением пересказывая свои безумные планы. Она верила этой маске спокойствия и полагалась на своего брата, зная, что он никогда не подведёт её.
— Всё будет хорошо, — прошептала Мэйбл, и парень тут же заметно расслабился. Ему нужны были эти слова, чтобы хоть на мгновение просто поверить в них и забыть о происходящем вокруг. — Мы справимся и вернёмся домой.
— Да, — прошептал в ответ Диппер, пряча за этими словами свои страхи. Он хочет домой, хочет увидеть прадядю Форда и Стена, хочет прогуляться с друзьями Венди и с ней самой. Он всей душой желает просто вернуться. — Мы справимся…
***
Дверь со скрипом отворилась, пропуская внутрь кабинета мальчишку, спокойного лишь на вид. Бледно-розовые губы были поджаты, руки стиснуты в кулаки и спрятаны за спину, лишь иногда пальцы нервно проходились по рубашке, расправляя особо заметные складки. Диппер волновался. Нет, он сходил с ума от волнения и всеми силами удерживал маску спокойствия и безразличия. Лишь только перешагнув порог кабинета он почувствовал давящее чувство ужаса.
