В комнате было светло, несмотря на то, что здесь не было ни одного окна. По всему потолку и даже на стенах виднелись небольшие кристаллики, мягко отсвечивающие светло-голубым, почти белым цветом. Здесь не было ничего, кроме бесконечных полок, заставленных баночками и книгами, письменного стола и несколько десятков кроватей, застеленных белыми покрывалами. И только одна из них была прикрыта серыми шторами, не пропуская яркий свет.
Мягкие волосы цвета молочного шоколада были небрежно раскиданы по подушке и чуть прикрывали лоб бледного мальчика. Его ресницы слегка подрагивали, пальцы изо всех сил сжимали простынь, а губы, покрытые мелкими ранками, изредка открывались, словно что-то нашептывая. Мальчик лежал на животе, почти не двигаясь, а его спина была бережно укрыта тонкой прохладной тканью. Иногда он вздрагивал и хмурился, быстро бормотал что-то, но затем снова затихал. Его пальцы, однако, не расслаблялись, а губы не переставали что-то шептать. Его сон не был спокойным.
Тихий всхлип показался ужасно громким в этой тишине. Глаза мальчика на мгновение приоткрылись, чтобы тут же наполниться болью. Парень снова потерял сознание, едва только успев проснуться. Его разум не прояснялся, мальчик не успевал понять, где он находится и что происходит вокруг него. Только его тело выходило из оцепенения, шатен тут же захлёбывался ужасной болью и снова погружался в темноту.
С тихим раздражённым вздохом девушка встала со стула, привычным движением отодвигая ширму и внимательно оглядывая мальчишку. Она ужасно злилась на охранников и на того, кто придумал эти дурацкие правила.
Обязательно калечить детей за их ошибки? Обязательно наносить им такие травмы? Ведь если бы эти идиоты хоть немного переборщили с силой ударов, мальчик бы остался калекой на всю жизнь. Немного повредив позвоночник, он мог навсегда потерять способность ходить! Но нет, её, естественно, никто не слушает. Зачем отправлять детей в карцер или назначать им больше работы? Нужно избивать их до полусмерти всего лишь за то, что они случайно говорили то, что не положено.
Раздражённо фыркнув, девушка опустилась на стул рядом с кроватью, сразу же доставая из тумбочки лекарства. Бутылочки уже были наполовину опустошены, но мальчишка всё ещё был далёк от исцеления. Временами, когда она глядела на тихо стонущего от боли мальчика, в ней просыпались жалость и страх. Страх за то, что он никогда не оправится и его, беспомощного, выкинут так же, как и десяток детей до него. «Отвратительное, идиотское, слишком жестокое правило…» — думала она, медленно откупоривая первую баночку и осторожно поднимая прохладную ткань.
Следы на спине стали чуть бледнее, однако всё ещё ярко-красными полосами покрывали кожу мальчишки. Кое-где они были бурыми — именно там уже засыхала кровь. Во всяком случае, теперь это выглядело не так ужасно, как тогда, когда мальчишку только принесли в палату. Тогда его спина была похожа на кровавое месиво… Девушка помотала головой, стараясь не думать об этом, и, окунув пальцы в прохладную вязкую жидкость, осторожными движениями начала наносить мазь на раны.
Мальчишка тут же дёрнулся, неосознанно пытаясь увернуться от неприятных ощущений. Его тело дрожало ещё несколько минут, пока по нему не распространилось приятное тепло. Следы тут же стали чуть менее яркими и, кажется, уже не приносили настолько сильную боль. Во всяком случае, парень немного расслабился, его дыхание стало ровным, и тихие всхлипы стихли. Мальчик спал теперь гораздо спокойнее, что не могло не радовать девушку, которой уже порядком надоели бессвязные бормотания и болезненные стоны. Иногда она жалела, что решила пойти именно сюда. Возможно, ей стоило стать охранником или хотя бы работать на кухне. Тогда ей не пришлось бы так часто видеть детей, страдающих от боли. Тогда она смогла бы спокойно спать по ночам…
Закончив с лекарствами, она в последний раз внимательно осмотрела раны, чтобы убедиться, что точно ничего не забыла. Девушка невольно пригладила пальцами растрёпанные волосы мальчишки, глядя на него с сожалением. Она могла только вылечить его, но помочь в дальнейшем у неё не было возможности. Она никак не могла уберечь детей от травм и спасти их от ужасов этого места. Только вылечить нанесённые им раны… Девушка поджала губы и поднялась с места, выкидывая из головы эти мысли. Всего на пару минут она забылась и позволила себе жалость. Хорошо, что никто не заметил этого… Она села обратно на своё место, не подозревая, что голубые глаза мальчишки были широко распахнуты и с удивлением оглядывали всё вокруг…
***
Последний раз Диппер был в больнице, когда ему было восемь. Он плохо помнил, что именно тогда произошло. В его памяти остался только жар, прожигающий каждую клетку его тела, и ужасная головная боль. Он с трудом дышал, его горло сжималось, отказываясь пропускать кислород, и мальчик задыхался, лёжа под толстым одеялом и проклиная маму, которая уверяла его, что это простая простуда. Диппер не помнил, как тогда оказался в больнице. Его, уже бессознательного, везли на скорой через весь город, пока его родители с ужасом взирали на градусник, красная полоска в котором уже подходила к отметке в сорок градусов.
Он запомнил больницу как жуткое место, слишком светлое и пропахшее стойким, немного кисловатым запахом. Он чувствовал его постоянно, но никак не мог привыкнуть, из-за чего головная боль никак не прекращалась. Он ненавидел сильные запахи. Кроме того, простыни в больнице были очень жесткими, но, к счастью, уже на следующий день ему привезли его любимый плед. Правда, даже он, вместе с его любимыми книгами, не мог спасти мальчишку от скуки. В детское отделение не пускали никого, кроме родителей, и всё, что он мог делать — часами смотреть сквозь мутное стекло на улицу, по которой изредка проезжали машины.
Больница — ужасное место. Мальчик знал это ещё с детства. Он ненавидел огромные очереди у кабинетов, узкие коридоры, полные людей, ненавидел запах лекарств. Он ненавидел врачей, что выписывали ужасно дорогие медикаменты, и обречённых больных, которые с трудом вставали с постели, но продолжали улыбаться, чтобы не расстраивать родственников. Мальчик ненавидел больницу ещё с тех пор, как из-за неправильного диагноза умер его отец, которого маленький Пайнс любил больше всех на свете…
Впрочем, место, в котором парень находился в данный момент, отличалось от того, что он видел в детстве. Средних размеров комнату, заполненную кроватями и освещённую мягким светло-голубым светом, сложно было назвать полноценной больницей. Здесь не было множества врачей, а девушка, что ухаживала за ним, была довольно милой. «Если, конечно, не злить её…» — про себя добавил мальчик. Стоило ему только подняться с кровати хоть на пару сантиметров, как она тут же превращалась в сущего дьявола, и одного её взгляда хватало, чтобы мальчишка со страхом опустился обратно.
Лежать целыми днями в одном и том же положении было ужасно неудобно. Парень то и дело пробовал повернуться и лечь поудобнее, хоть немного размять мышцы. Однако, к его сожалению, сделать это было невозможно. Каждое лишнее движение приносило ему боль и очень настойчиво напоминало, по какой причине он оказался здесь. Это выводило мальчишку из себя, ведь он умирал от скуки и волнения… Волнения за свою сестру, которую он не видел с тех пор, как нарушил то дурацкое правило.
В больницу нельзя было входить посторонним. Да даже если бы можно было — у Мэйбл не было шансов оказаться здесь. Марионеткам должно быть плевать на остальных детей, даже если эти остальные — твои родные. Мэйбл нельзя было даже просто проходить рядом с этим местом, ведь любая неосторожность могла привести к ужасным последствиям. Диппер не знал, что с ними сделают, если узнают об их маленькой тайне. Ведь за пару случайно произнесённых слов его избили так, что он уже почти неделю не имел возможности подняться на ноги… Что с ними сделают, если вдруг поймут, что они всё ещё сохраняют трезвый разум?
Мальчик старался не думать об этом и прилагал все усилия, чтобы поскорее вылечиться. Он пил ужасно горькие лекарства и терпел боль, когда его раны медленно смазывали прохладной жидкостью. Он не поднимался с места, как велела ему мисс Эммит, и терпеливо выполнял небольшие упражнения притом, что для этого приходилось напрягать спину. Он ждал час за часом, обдумывая будущие планы и запоминая всё, что происходит вокруг. Даже если это были длинные заказы, которые мисс Эммит передавала неприметному человеку в серой униформе, что приходил раз в несколько дней с коробками, полными новых лекарств.
