— Малая, — Диксон заступает на пост охранника спокойствия, стараясь «заразить» своей смиренностью.

Я даже не заметила скрипа дверных засовов и грядущего силуэта.

Проявлять явную заботу Дэрилу неловко — это я уже вразумела, — вот и уставляется на меня, как на зеркальное отражение, бесшумно рассматривая.

— Не знал, спишь ли ты, но был уверен, что на голодный желудок не ляжешь, — ставит на кухонный стол миску с едой.

А я даже не озираюсь, утомленно потягивая пойло. Дохожу до дна и комкаю жестянку. Аккомпанирующие этому неприятные звуки заставляют Дэрила поежиться.

— Это твоя порция, — спокойно отрезаю и смотрю в окно.

С чего бы мне чувствовать себя так неловко: нежность со стороны Дэрила или минутная слабость — один хер знает.

— Твои кости трещат, и этот звук говорит мне, что тебе эта порция нужнее.

Наконец удосуживаюсь посмотреть на сюрприз от Дэрила. Заглядываю в миску. Тем временем Диксон устало рухает в кресло. Кажется, я даже немного вспотела.

— Его нет…

Оконфуженный Дэрил засматривается издалека на скромный ужин и ищет предмет моего недовольства. О чем это ты — слышу его бормотание.

— Подвоха. Его нет. Серьезно, Дэрил, почему ты вдруг стал таким заботливым?

Пожимает плечами, словно сам задается этим вопросом.

— Без понятия. Может, я настолько бестолковый, что трачу время понапрасну. А может, мне просто жаль тебя и твою семейку. И все-таки, в чем проблема? — голос Дэрила всегда чуть сдавлен, как у того, кто держит все внутри; но сейчас он выдает полную озадаченность Дэрила.

Его обмякшее в кресле тело говорит о том, что он устал как собака, но при виде капающих в еду моих слез напрягается.

Поджимаю губы и безмолвно поддаюсь к окну, сглатываю, и только тогда Дэрил прекращает томить себя предположениями.

А я устремляю взгляд на место, где сегодня застала Карла и Энид вместе. Слезы становятся напористее, и Дэрил кукожится при виде рыдающей меня. Не знаю, чем обусловлена такая реакция со стороны Диксона, но знаю касательно моей.

Еще не так давно мне казалось, что у нас с Граймсом особенная связь, а теперь откуда ни возьмись берется его девушка, о которой он не заикнулся. Взял ее за руку, повел куда-то и забыл обо мне…

— Ревнуешь?

Дэрил и я стоим очень близко. Сокращенная дистанция между нами позволяет услышать недовольное урчание его желудка.

Холодок по спине. Рука Дэрила ложится мне на плечо, насильно придвигает к себе, и я не выдерживаю. Вжимаюсь в его грудную клетку. Крепко, не желая отпускать.

— Я уже не знаю, что происходит… Ощущение, что мне лгали, хоть это и не так. Наши клички, валяния дурака, ролики!.. А он даже не рассказал о своей девушке.

— Поэтому ты расстроена?

— Нет, — отчеканиваю кратко и без раздумий. — Эти две недели были насыщенными. Даже очень. Встреча с отцом, побег, каннибалы, снова побег, война с отцом, еще один побег… Я устала бежать. После стольких лет одиночества я отвыкла от ежедневного колорита; отвыкла думать не только о себе, но и других, близких мне людях. Это все усложняет.

Дэрил молчит. Легким движением вдоль щек вытирает слезы и смотрит в окно. А я и глаза поднять боюсь, чтобы вновь не видеть того места и не вспоминать той картины…

— Я не умею красиво говорить, но все нормализуется. Обещаю.

— Угу, нормализуется… — сама в это не веря, спешу откачнуться от Дэрила. — Все же, почему ты возишься со мной?

— Сказал же, не знаю, — холодно отвечает он.

Не произнеся ни слова больше, сажусь на быльце кресла. Дэрил не выдерживает молчанки и произносит:

— Ты сейчас заснешь.

— Не отрицаю, — вяло отвечаю и лениво вскидываю плечами. Раздается некий хруст, и я облегченно вздыхаю. — Суставы болят, башка чувствует себя еще хуже…

Диксон бесцеремонно падает в само кресло и аккуратно, словно побаиваясь, кладет руку мне на плечо. Притягивает к себе, заставляя положить голову на него, и я не могу отказать себе в удовольствии.

— Дэрил-мать-его-Диксон проявляет заботу, поэтому погода и испортилась.

Крепче вцепившись в рукав кожаной куртки, глядит куда-то вниз на пол, будто избегает моих глаз. Чувствую укор совести за сказанное: раскошелиться на заботу для Дэрила — редкое явление, а я его еще смущаю. Прикусываю язык, чтобы не усугубить ситуацию. С улицы доносится раскат грома. Снова оглядевшись на окно, обозначаю бегущие наперегонки капли дождя. Редкая погода для июня или июля — давно не заглядывала в календарь, — в другой день я была бы не рада капризам погоды, но не сейчас.

— Идем завтра в лес… — как-то мечтательно резонирую, чем застаю Диксона врасплох.

— Зачем?

— Ну как зачем, поохотиться, насладиться дикой природой, пострелять из арбалета, — поднимаю на него глаза и улыбаюсь. — Ты обещал.

Внезапная вспышка молнии заставляет подскочить нас обоих. Нервно посмеиваюсь, и Дэрилу передается мой позитивный настрой.

— Может, после плотного завтрака.

Прикрываю глаза. Реальность будто отдаляется. И я засыпаю.

***

— Дэрил, проснись, — наклоняюсь к его лицу с улыбкой до ушей. — Дэрил…

Кряхтит и медленно, неуверенно распахивает глаза.

— Какого хрена.

— Ты обещал научить меня стрелять после плотного завтрака. Не хочу хвастаться, но кое-какие базовые умения у меня есть.

Разносящийся по гостиной запах омлета со свежими овощами заставляет Дэрила сощуриться.

— Ты серьезно?

Бодро киваю и подпрыгиваю на месте.

— А теперь живо на кухню.

Диксон подводится и следует туда с таким лицом, будто без подвоха не обойтись. Наверняка ждет, что я напортачила. Впрочем, не виню его в этом.

— Ты точно приготовила завтрак? Это случаем не запах горящих занавесок или расплавившейся посуды?

Искренне рассмеявшись, беру Диксона за руку и веду к тарелке с выложенной кормежкой.

— Поверить не могу, что после тебя кухня осталась цела, — по-доброму улыбается мне, усаживается.

Я еще не закончила мытье посуды после готовки, поэтому первым делом бреду к мойке и принимаюсь чистить сковороду от не успевшего остыть подсолнечного масла.

Дэрил, не скрывая чавкающих звуков, засовывает в рот очередной кусок жареного яйца и запивает его горячим кофе.

— Диксон, тебя манерам не учили? — тихо посмеиваюсь, видя, как Дэрил ненароком роняет по всему столу мелкие остатки своего завтрака.

— Прекрати болтать, малая, и три эту чертову сковородку усерднее, — не отрываясь от еды, проговаривает он. А если точнее, то это едва ли говором назвать можно, скорее — невнятное чавканье. — Но свое слово сдержу. Как разберешься с посудой, поведу тебя в лес.

***

Глаз оказывается дальше глазного расстояния, в поле зрения получается круговое затемнение. На краях окуляра пляшут лунообразные тени. Дэрил дотрагивается до моего затылка, надавливает на него, и теперь затемнение равномерны.

— Теперь поставь ноги на ширине плеч, наклонить к носкам… Нет! Лоуренс, мать твою за ногу, совсем немного прогни спину, а не стань дугой! Так ты компенсируешь вес.

Слушать наставления Диксона уже нет сил, но я серьезно намерена научиться хоть чему-то. Даже несмотря на недовольное ворчание учителя.

— Ты так ничему не научишься, — бубнит Дэрил, когда я в очередной раз совершаю ошибку: снова спина недостаточно изогнута.

Приклад касается правого плечевого сустава, голова прямо, без наклона.

— Черт, Лоуренс, для лучшего равновесия, наклони гребанную спину назад! Теперь чуть вправо… Нет, не так!

— Да господи, я только учусь и не претендую на звание мастера! — на одном дыхании выкрикиваю, не спуская прицела с помеченной на дереве точки. Продолжаю я куда более тихим и спокойным тоном: — Не говори под руку, а то промахнусь.

Направляю усилия на спусковой крючок. Нажатие.

— Серьезно?!

— Промах, Лоуренс, — констатирует Дэрил, усмехаясь моей неудаче. — Неплавное нажатие, дерганье и неустойчивость, вызванная излишним напряжением мышц. А если бы ты слушала и изогнула правильно спину…