Потому обнаженный, с влажным полотенцем, перекинутым через шею, я остановился перед ящиками с нижним бельем: верхний я теперь всегда закрываю на ключ… И именно из него, предварительно пройдясь пальцами по разноцветным кружевам как по струнам арфы, я достал соломенно-желтые бразилиано и бралетт в тон с похожими цветочными узорами (иные разновидности верхней части женского белья мне, увы, не подходят). Полотенце метко пролетело до двери и повисло на ручке; перед зеркалом я одевался медленно, словно устраивал шоу для своего отражения. На душе было спокойно — и тревожно одновременно… Стараясь ровно дышать, будто перед экзаменом, я облачился в песочные брюки, белую рубашку, кою застегнул на все пуговицы, чтобы не явить жестокому миру ни сантиметра халтера; сверху накинул грушевый кардиган. Идя к Джошу в гости, я всякий раз подбираю одежду с таким усердием, как если бы отправлялся на собственную свадьбу — на невероятно памятное торжество! И все нервы и старания — ради несколько слов, что своей искренностью делают мне еще больнее…
***
— Чудесно выглядишь сегодня, — улыбнулся он, галантно придержав дверь своей квартиры. В груди взорвались два салюта: счастье да горечь отчаяния — и еще неизвестно, какой из них поглотил искры другого…
Поджав губы, я остановился перед кофейным столиком, словно в гостях у Джоша я впервые и потому не могу чувствовать себя как дома, «наглеть» и самовольно присаживаться. Лишь после того, как он тепло махнул рукой в сторону дивана, я кивнул и уселся. В кухонном углу Джош включил недавно купленный блендер, заранее заполненный насыщенно желтым шариком мороженого и светлым алкоголем, так что какое-то время мы просидели в неловком для меня одного молчании, за стеной громкого шума.
— Еще одну минутку, — подмигнул Джош. Я готов подождать хоть целую вечность!.. Но вслух, разумеется, такую приторную глупость я не сказал. — Ты уже ужинал?
— Конечно! — солгал я: перед работой позавтракал, но днем выпил стаканчик сладкого кофе — и на этом все. Не хочу, чтобы Джош занимался готовкой или заказывал доставку еды за свой счет…
— Это хорошо! Значит, быстро не захмелеешь.
Содержимое блендера — плотную пену темновато-желтого цвета — Джош плеснул в треугольный коктейльный бокал, ловко снял кожицу с небольшого кусочка манго и насадил сочный фрукт на стекло. Аромат добрался до моего носа в ту же секунду, и желудок голодно заурчал в складки одежды да в руки, тесно обхватывающие живот.
— Подожди, пока не пей, — обмолвился Джош, поставив напиток на кофейный столик. Быстро он вернулся на кухню и принес оттуда две стопки, изрядно испугавшие меня содержимым, но гримаса легкого отвращения только развеселила бармена-экспериментатора.
На дне в кровавой жидкости покачивались бежевые вихри, подозрительно сильно похожие на клочья мозговой ткани; над «плотью» жидкость обесцвечивалась полностью. Назвать это напитком у меня язык не поворачивался, так что я сформулировал вопрос несколько иначе:
— Ты ведь просто решил показать эти образцы для медицинских анализов?.. Не пить?.. — Я взглянул на Джоша умоляюще — и надежды мои разбились вдребезги!
— Все не так страшно, как выглядит. Это называется «Опухоль мозга»…
— Все еще страшнее, выходит!
— Не я его придумал, так что ты точно останешься в живых.
— Обнадеживает… — проскрежетал я сквозь зубы. — Может, ты справишься один, а я выпью вон ту вкусняшку с манго?..
— «Манговый Сгроппино» подождет, сперва «Опухоль».
С выражением лица человека, которому предстояло проглотить труп лягушки, я взял предложенную стопку. Нет, я догадывался, что этот мужчина меня в итоге и приведет к гибели, но не думал, что все произойдет настолько скоро… Лишь бы потянуть время, мне хотелось спросить про список ингредиентов этой медицинской ошибки, однако я вовремя себя остановил: так смелости во мне точно не останется…
— Ну, давай на «три»? — Глаза Джоша пылали жаждой приключений, но я-то здесь при чем?!.. — «Раз»… — Он поднес стопку к губам; я сидел окаменевший. — «Два»… — Свободной рукой Джош подтолкнул стекло к моему рту, и я внемую хныкнул, точь-в-точь нежелающий есть кашу ребенок. — «Три»!
Он опрокинул стопку первым, я опоздал на секунду — и нестерпимая жгучая боль захватила рот и горло! Чудо — что я вообще смог это проглотить! Я словно окунул язык в жидкое стекло, ледяное и по-прежнему острое!
— Го-о-осподи, что это было?.. — пробасил я, согнувшись в три погибели. Джош (морщась — всего-то!) протянул мне скорее коктейльный бокал, и мягкая сладость манго залечила горящий язык.
— Белый вермут, ликер «Baileys», гранатовый сироп — и водка! — просмаковал он, будто молитву. — С последним я, судя по твоей реакции, переборщил…
— Ты так по-русски это сказал, — рассмеялся я, отняв наполовину опустевший бокал от влажных губ.
— «Хо-ро-ша водка, то-ва-ри-щ!» — прохохотал Джош. От звучания его глубокого смеха я млел и, улыбаясь кофейному столику, уминал ужин — кусочек скользкого манго. — А это — итальянский «Сгроппино»: обычно для него используют белое игристое вино, «Просекко», и лимонный сорбет, но я заменил на манговый, чтобы тебе было слаще. «Что-нибудь вкусненькое», — повторил он мою уже чуть ли не коронную фразу и расслабленно откинулся на спинку дивана.
— Так ты позвал меня к себе, чтобы напоить?
— И да, и нет, — ответил Джош, погрустнев. — Во-первых, я хотел провести с тобой время — мы ведь друзья, — ненароком всадил он пулю мне в сердце, и я наградил его ломаной улыбкой. — Во-вторых, представился повод протестировать «Опухоль мозга» на любителе нежных коктейлей: это пригодится в работе. Ну а в-третьих…
— В-третьих?.. — запнулось слабое сердце.
— Подумал, что хоть так ты мне что-то расскажешь… На тебе лица нет уже долгое-долгое время. Ты думаешь, мы с Киреном не замечаем, но это не так, и мы очень сильно волнуемся за тебя.
— Так что ж ты и Кирена тоже не позвал?.. — печально вымолвил я. Смотреть Джошу в глаза было страшно: слишком явной стала боль, очерчивающая узор моих радужек.
— Да, я… понимаю, что это несправедливо по отношению к Кирену — проводить больше времени с тобой, чем с ним, тем более что я тебя знаю гораздо меньше… И у него, похоже, своих проблем навалом — после расставания с тем изменщиком дела идут так себе… Я должен пытаться помочь и ему тоже! — и все-таки волнуюсь за тебя…
Я сидел как громом пораженный. Внимал, не двигаясь. Не дыша. Ощущал сочувственный взгляд Джоша виском, направленный прямиком в мою голову, неторопливо заполняющуюся водочно-манговым туманом…
— Меня вырубит после мгновенного прыжка с «Опухоли мозга» на игристое вино?..
— Думаю, да, — как ни в чем не бывало кивнул сомелье. — Надеюсь, мы сумеем до этого момента поговорить.
Если б из спальни Джоша сию секунду вырвался бешеный гризли, я испугался бы меньше, чем этого рокового слова — «поговорим». Что я могу рассказать ему, если явно несовместимые коктейли, выпитые практически залпом с минимальной разницей во времени, ударят по мозгам? Все…
Я вскочил с дивана — расшиб колени о столик! Бокал и стопки, звякнув, подпрыгнули.
— Мне надо идти! Я вспомнил — дела! Мне очень жаль!..
— Линн, подожди!..
Джош попытался схватить меня за запястье, но рука увернулась — одежда проделать тот же трюк, к несчастью, не могла. Кончиками пальцев Джош уцепился-таки за ремень моих брюк, оттянул их сзади — только их! — не плотно прилегающее к коже кружево!.. И замер, в точности как я…
…Это было страшнее всего… Так я искренне думал, согнувшись над помешавшим побегу кофейным столиком — блядским столом, все испортившим!..
— Линн… — прогремел недоуменный голос. — По…почему на тебе… такое белье?..
========== Часть 6 ==========
Тишина потуже затянула петлю вокруг моего горла. Запоздало я отпрыгнул от Джоша, легким шлепком сбив его пальцы с ремня моих брюк, и остановился за столиком — как за преградой, словно Джош намеревался броситься на меня и за нарушение гендерных правил сожрать. Я не находил нужных слов, зато у него возникло предположение:
