Я отлип от груди друга, выпрямился, видя пока перед собой лишь впечатляющие объемные грудные мышцы, силуэт коих не скрывала теснейшая белая безрукавка — будто обрывок официальной сорочки. Под идеально отглаженным воротником чернел галстук-бабочка. Мне определенно нравится форма здешнего персонала! И, похоже, только что я наткнулся на собственный фетиш… Но не это ввергло меня в шок, а лицо, узнать которое я был и рад, однако в то же время с моих щек разом сошла вся краска…

— А, — задорно кивнул Джош, указав на меня пальцем, — я тебя помню! Парень…

— …сосавший в туалете… — убито простонал я.

— …с нашей свадьбы, — одновременно со мной продолжил Джош, удивленно вздрогнул, расслышав мой вариант: — Что?..

— Ничего! Это не я сказал!

Он вернул на фасад улыбку, от которой у меня подкашивались ноги; черт разберешь, настоящая она или результат профессионализма. Может, даже после предательства моего глупого болтливого языка Джош все еще не узнал меня? В клубе он видел меня очень недолго, вряд ли сознательно всматривался в черты: член во рту обезличивает… Я копошился пальцами в волосах на затылке, распространял по светлой шевелюре сомнения, а Джош и Кирен обменивались солнечными новостями. Смотреть первому в глаза мне было сложно, но эти помехи, внедренные мальчишеским смущением, были ничто по сравнению с жжением от пышущего жаром кольца на безымянном пальце Джоша. Это кармическое наказание за тот случай, когда я по незнанию стал причиной измены… И я его заслужил!.. А раз так, могу страдать вволю, проклятый мазохист…

— А можно мне коктейль, который ты сделал на свадьбе?

— Какой именно? — опалил меня Джош добрым взглядом, и червь в сердце скрутился, сбегающий от горячего луча солнца. — Последний? «Лаймовый Коблер»?

— Ты запомнил… — глупо сверкнул я зубами ледяной барной стойке.

— Сложно не вспомнить: ты все еще выглядишь как «Лаймовый Коблер»! Будет через минуту.

— А как что выгляжу я? — включился в беседу Кирен.

Джош отвлекся на секунду от хайбола, комично прищурился, глядя на Кирена, и последний со смехом спозировал, пародируя Мэрилин Монро.

— Для меня ты — бокал желе из шампанского с застывшей в нем малиной. Но для другого будешь выглядеть иначе, ведь все зависит от индивидуального восприятия.

— Я тебя вижу как пивной краник, — поделился Кирен, с цоканьем открывая и закрывая невидимый кран.

Джош бархатно рассмеялся: я обомлел, чуть не растекся по барной стойке безвольной жижей… Любоваться им, занимающимся и готовкой, и искусством, и наукой — три в одном! — было подобно пытке ангельским сиянием, восхищающим, но выжигающим тебя по чуть-чуть… Благодаря Кирену у меня появилась возможность найти в Джоше друга, и я не откажусь от нее ни за что на свете!..

***

Много месяцев спустя…

Впервые я оказался у Джоша в гостях на его день рождения. Помимо меня и Кирена, были приглашены еще несколько друзей и подруг именинника. Вечер был райским наслаждением, ведь я мог смотреть на Джоша в течение пары-тройки часов, слушать его веселый голос, сидеть рядом с ним и Киреном — двумя наиближайшими (не считая родителей) людьми. В то же время знаменательный день выжрал мне сердце, потому как, естественно, на празднестве присутствовала Люси: это же ее квартира тоже — ее муж… Она вешалась на супруга, обнимала его как бы невзначай, закидывала длинные стройные ноги ему на бедра, сидя рядом, и лицезреть подобное даже краем глаза было мучительно для меня. А деться некуда…

После того дня я зарекся больше не пересекаться с Люси и успешно следовал этому правилу, благо дома ей не сиделось, вечно тянуло на какие-то долгие встречи с известными ей одной друзьями, и Джош в свободное время оставался дома один.

Этого самого свободного времени, к слову, у него было немного: с вечера по раннее утро он работал в полюбившемся нам с Киреном баре; днем погружался в сон настолько глубокий, что при острой необходимости до него было по телефону не дозвониться, в дверь не достучаться; в выходные посещал разнообразные курсы для барменов и сомелье — это ставило меня в тупик, ведь навыки Джоша были превосходны, куда еще лучше-то?.. Однако именно последнее даровало мне шанс стать к нему ближе: как-то Джош попросил помочь ему в обучении, умолял отложить личные дела разово (которых у меня-то и не было), но та встреча в парке в обмен на вкусный кофе превратилась в еженедельные посиделки у Джоша дома. Только он, я, мягкий старенький диван — и столько карточек с вопросами и ответами, что я сам уже ненароком начал потихоньку разбираться в алкогольных рецептах! Но до Джоша мне, разумеется, было, есть и будет далеко!

— Так, — вздохнул я, перебирая стопку разноцветных карточек на диване.

Соседнюю подушку занимал Джош, в невзрачной клетчатой рубашке выглядящий не менее эффектно, чем в форме работника гей-бара. Не сводя с меня лучистого взгляда, словно мы играли в карты и Джош силился разгадать мою тактику, он неторопливо попивал «Лаймовый Коблер». Мой же напиток, наполовину переместившийся уже в кровоток, терпеливо ожидал на кофейном столике. Пальцы остановились на желтых карточках, остальные я отложил и улыбчиво встретился с Джошем глазами. До чего же сильно я полюбил эту «викторину»!

— Ликеры! — продекламировал я. Джош отпустил смешок, отставил коктейль и потер похолодевшие ото льда в стекле руки. — Немецкие ликеры!

— Так, — задумчиво выдохнул он, подняв брови. — Травяные ликеры — биттеры; балансируют между сладостью и горечью.

— Верно! Итальянские?

— Анисовый ликер — самбука… Что еще-то?..

— С чем подается? Там еще такое забавное название… — дал я подсказку. Джош озорно щелкнул пальцами!

— Подается с кофейными зернами — «Самбука с мухами»!

— Молодец! Ирландские ликеры?

— Сливочные. Около полувека назад в Ирландии же изобрели эмульгатор, позволяющий сливкам и спирту не расслаиваться.

— Отлично! Финляндия?

— Мятные ликеры.

— Сто баллов! И последнее — Прибалтика?

— Бальзамы — горькие ликеры.

— Ты потрясающий, — вырвалось у меня, но Джош принял комплимент за дружеское подбадривание и, кивнув, взялся вновь за «Лаймовый Коблер», как и я; карточки заняли место коктейля на столике. — Ты и так профессиональнее некуда — как постоянный клиент заявляю. Зачем тебе тратить время на обучение, если можно… ну не знаю… поспать?!

Он потупил взор с улыбкой. Не алкоголь, а домашний уют и тепло присутствия близкого друга сделали Джоша податливее, заполнили голову пьянящим кофейным туманом. Не потеряв призрачной ностальгической веселости, он пожал плечами и произнес:

— Это довольно грустная история — стоит ли ею портить наши посиделки?..

Моя свободная ладонь сама легла поверх его бедра. Кажется, никогда прежде я не касался другого человека так, притом не рассчитывая возбудить его. Если бы я мог, дотянулся бы до тоскующей души Джоша, но, к несчастью, мне было доступно лишь его тело.

Мне не пришлось упрашивать его: как я и ожидал, банального прикосновения Джошу хватило, чтобы прочесть мои мысли, и, набрав в грудь вместе с воздухом откровенности, он заговорил:

— Когда я был ребенком, наша семья была далека от зажиточности…

О, как знакомо…

— …Отец пахал как безумный, чтобы мать могла не работать: она хотела тоже помогать, но у нее уже тогда были больные ноги и с давлением черти что. Потому отец тащил на своем горбу и нас двоих, и счета за квартиру, и внушительную стоимость медицинских услуг — матери часто приходилось посещать больницу. Он вкалывал на нескольких работах, и на одной из них, на фабрике, произошел несчастный случай. — Джош умолк на секунду. Крепкие пальцы с силой давили друг друга в тесной хватке. — Какой-то механизм взорвался — все было не так жутко, как звучит, просто железяка разлетелась на куски, отца приложило затылком и спиной о стену. Он, приведенный работниками домой, пытался весело рассказывать о случившемся. Если правду говорил, то у него ничего не болело, не кружилась голова. Мать попросила его сходить в больницу, но он не желал добавлять очередной трудно оплачиваемый медицинский счет в и без того внушительную охапку, так что отмахнулся с улыбкой и отправился спать. Половину дня отлежался — и пошел на другую работу!.. Но не дошел. Упал в обморок и… все…