Когда же первые отряды смоленских войск появились в дальних новгородских пригородах, то весь Новгород испытал прилив истовой религиозности — бабы и прочие нонкомбатанты валялись ничком и слёзно голосили перед иконами Богородицы, прося её заступы. Женщины выли, дети плакали, собаки заливались нервным лаем. Все новгородцы буквально кожей чувствовали, что на Новгород, в лице войск Владимира, надвигается нечто новое, необыкновенное и зловещее …

Спустя всего лишь сутки с момента появления неприятельских войск у истоков Волхова, Новгород оказался обложен со всех сторон, окружающие город монастыри и Городище были заняты смоленскими полчищами.

На военном совете боярами и князем Александром было выработано решение подпустить смолян поближе, дождаться начала приступа окольного города и затем неожиданно ударить по ним с двух сторон.

Собравшиеся на городских стенах бояре и дружинники князя, долгими часами напролёт наблюдая за движениями неприятеля нервно переговаривались.

— Эти аспиды все наши монастыри пожгли, опоганили и навозом конским заметали!

— Глянь — ка ты, новые Владимировы рати всё подходят и подходят! — указывал рукой сотский на лёд Волхова, по которому двигалась очередная вереница саней вперемешку с пешцами и скачущими всадниками.

— Эх — эх — эх, грехи наши тяжкие! — боярин повернулся к высившемуся над Новгородом кресту Святой Софии, истово перекрестился.

Новгородские рати спешно стягивались к заранее условленным местам сбора. Новгородское войско разделилось на два полка. У Десятинного монастыря Людина конца, заняв близлежащие улицы Волосова, Добрыни, Рядятина расположился многотысячный пеший полк. А на противоположной Торговой стороне города, в Славенском его конце, у монастыря Павла Исповедника, изготавливалась к бою конная рать, состоящая из боярской новгородской конницы, владычного полка новгородского архиепископа, конных дружин Александра и приданной ему тяжеловооруженной конницы «Низовых» земель.

Новгородское духовенство, вооружившись хоругвями и иконами начало перед предстоящим сегодня боем окроплять ратников святой водой. Остающиеся в Новгороде жители облепили места сборов ратей плотной толпой. Особенно много горожан столпилось около пешего полка, что было и не мудрено, так как он состоял сплошь из новгородцев и жителей пригородов. Из обступившей толпы доносились слёзные причитания жён и матерей, сопровождаемые надрывным плачем детей.

На Славенском конце тоже было неспокойно. Горожане кто с любопытством, кто со слезами на глазах взирали на выстроившиеся конные рати.

— Постоим, братие, за Святую Софию! Не посрамим Господин Великий Новгород! — новгородские конные бояре накачивали громкими патриотическими призывами друг друга.

Суздальские дружины вели себя тихо и стояли чуть поодаль. Князь Александр Ярославич с головы до пят был закован в железо, только его глаза, выглядывающие из глубоко посаженного шлема, малость, оживляя образ этого железного истукана. К князю тихонько подкрался владыка с иконой. Александр трижды, благоговейно приложился губами к иконному окладу, затем архиепископ Спиридон окропил его святой водой.

Где — то далеко за стенами всё сильнее разгоралась пальба, заставляя всех невольно втягивать головы в плечи. К Александру за уздцы подвели мощного вороного коня, укрытого попоною и помогли ему вскарабкаться наверх. Окинув взглядом всё своё собравшееся конное воинство, Александр повелительно махнул рукой сигнальщикам.

Сразу затрубили рога, загудели гудки и заколотили бубны. Разноголосая толпа коников с диким гиканьем, нахлёстывая коней, стала вылетать из распахнувшихся настежь ворот.

В это время на другом конце Новгорода, на Людином, сотники и тысяцкие ругались матом на обступившую войска толпу горожан, призывая их разойтись по домам, чтобы не мешать и не отвлекать ратников на посторонние вещи. Но безрезультатно! Новгородцы и не думали расходиться, обступив со всех сторон своё войско, они продолжали, как ни в чём не бывало пожирать своих вооружённых родичей, соседей, да и просто земляков испепеляюще жадными взглядами горящих глаз.

Но тут, внезапно, за стенами, словно гром, оглушительно загремели пушечные залпы. Сразу раздался страшный вой ядер, ухнули разрывы бомб в крепостной стене, отчего посыпались брёвна, полетели в разные стороны земля и осколки. Это подействовало на толпу лучше любых слов! С паническими воплями люди стали разбегаться, стремясь унестись как можно быстрее и как можно дальше от обстреливаемых неприятелем стен.

Со скрипом начали медленно отворяться створки ворот, из вооружённых колонн послышались грозные крики:

— Новгород!!! Новгород!!! Святая София!!! — и новгородцы с раззяваными в крики ртами стали под давлением напирающей сзади вооружённой толпы, шумной и грохочущей массой вываливаться из ворот.

Тучей чёрною вороньё над моей головою кружится,

Упадёшь — заклюют эти жадные, хитрые птицы

А пока ты в пути — держись на ногах, не падай,

Упадёшь — пропадёшь, и не будет тебе пощады

Сергей Скачков

Ранним утром, ещё в потёмках, я был разбужен вместе со всем войском, сочными звуками труб — «побудками». Сразу послышались громкие голоса командиров, выгоняющих из палаток, для утреннего построения, своих сонных, ёжившихся на холоде подчинённых. Под аккомпанемент традиционных утренних перекличек, я не спеша оделся.

Средний и младший командный состав завтракал рядом со своими подразделениями. Большинство бойцов ещё стояли в очередях к полевым кухням, но первые счастливчики, успевшие подставить свои котелки под раздачу, уже активно наяривали ложками исходившую паром кашу, закусывая свежеиспечённым хлебом и запивая из кружек горячим травяным чаем. Старший командный состав дожидался меня в штабной палатке, обычно я завтракал вместе с ними, заодно обсуждая планы на день. А сегодняшний день обещал быть весьма напряженным.

Простояв лагерем трое суток, и так и не дождавшись от новгородцев военной активности, предстояло двинуть войско ближе к городским стенам, на расстояние эффективного огня осадных орудий. В покидаемом нами укреплённом лагере решено было оставить все грузовые повозки с лошадьми и прочим обозом. А также разместить в этом вагенбурге резервный полк, помимо прочего он будет прикрывать наши спины с юга, и послужит, в случае, не дай Бог, поражения, убежищем.

— Первым делом, товарищи воеводы, позиции осадных орудий нужно укрепить. — Я посадил свои кости во главе штабного стола, с крупномасштабной картой Новгорода. — Для защиты от неожиданной атаки противника вместе с орудийными расчётами разместить пехотные подразделения. Быстрая и неожиданная атака со стороны новгородцев вполне возможна. Вряд ли они дадут нам время, как следует укрепиться прямо у себя под носом.

— Государь, если к осадному батальону приставим ещё один полк, хватит? — спросил командир 4–й рати Аржанин.

— Вполне, поставим туда полк из твоей рати — 6–й Ржевский. Также, при штурме места прорыва, заранее распределите порядок следования войск, чтобы не возникло лишней сутолоки. И не забывайте о Торговой стороне и дружине князя Александра. Они могут в любой момент нам во фланг ударить, скорее всего, по левому влепят. Ополченцы точно попрут на правый фланг, они изготавливаются в Людином конце. Но если даже кинутся на нас с Загородского конца, то упрутся лбами в гуляй — город с осадной артиллерий и Ржевским полком внутри. Правый фланг в любом случае успеет перед лицом новгородских пешцев выпрямить свой фронт. Ратьеров, твоих Злыдарь, оставим вблизи лагеря у Юрьева монастыря, выдвигаться и атаковать ты будешь по сигналу ракетниц.

— Государь, а ежели Ляксандр надумает у южной оконечности Новгорода переправляться через Волхов, то тогда можно будет мне по нему вдарить? — воевода с еле уловимыми умоляющими нотками глядел на меня.

Я прикинул в уме, мысленно сравнил наши с противником конные рати. Они были примерно сопоставимы, у новгородцев было даже небольшое численное преимущество над нами. Но ратьеры были снабжены убойными на близкой дистанции колесцовыми пистолетами, поэтому результаты такого боестолкновения для новгородцев будут ошеломляюще плачевными. Хотя изначально, свою конницу, я планировал использовать лишь после того, как войска новгородцев увязнут в моих пеших построениях. Можно было бы, конечно, использовав ратьеров по максимуму, проделать всё с меньшими потерями, но моим новым полкам требовался боевой опыт, а его за деньги не купишь, оплата принимается только кровью.