Пауза. Долгая. Тяжелая. Воздух застревает в глотке. Серые глаза… Огромные серые глаза. Иссушенный рот приоткрыт. Сент-Джон сам на себя не похож.

— Ты… — просипел он, — ты… нет. Так не будет.

— О-о-о, ты правда так думаешь? — с наслаждением протянул Черт, склонив голову набок. И подался вперед, выдав остервенело и зло: — Мой брат — лейтенант полиции. У меня на руках — все доказательства и несколько заявлений на тебя. Ты — жестокий, опасный, бесполезный для общества агрессор. Я не скрою ничего, я выдам о тебе все, что знаю, до последней крупицы. Я докажу суду, что ты не заслуживаешь снисхождения. Я сделаю все от себя зависящее, чтобы он встал на мою сторону. И тогда, — снова этот оскал, снова этот Чертов взгляд, — тебе и твоей тщедушной мелкой душонке придет ко…

Феликс бросился на него. Быстро, резко, внезапно. Бледные тонкие руки стремительно рванули к его шее. Аккуратная небольшая голова задергалась, как у припадочного. Серебристые глаза вспыхнули огнем.

У Аллега сердце пропустило удар, и ноги подкосились. На миг ему показалось, что Тварь опять возьмет свое эффектом неожиданности — но лишь на миг. Черт ловко, почти играючи, перехватил Ее руки. С небрежной уверенностью, пренебрежительно даже как-то.

— Томми! — вскричал женский голос где-то рядом.

— Сделайте же что-нибудь, лейтенант! — зарычал за ним мужской.

— Томми, — произнес Джек Клайптон в динамик абсолютно спокойно, — все хорошо?

— Да-да! — с усилием удерживая Тварь на месте, закивал Черт. — Все в полном порядке! Не переживайте! Дайте мне всего пару…

Тварь, поднатужившись, стала наседать на Него активнее. Наручники и цепь, которыми Ее стреножили, были для этого достаточно длинными и гибкими. Томми просил об этом, вспомнил Аллег. Он хотел… Он специально… Вот ведь чертов!.. Он мотнул головой, и у него вырвался нервный смешок.

Тварь попыталась ударить его Черта ногой по колену, но не достала. Решилась рвануть вперед и столкнуться с Ним лоб в лоб, но Черт и тут Ее упредил. Весьма жестко — увернулся, толкнув в сторону. Раздался глухой звук удара и яростный рык — Тварь как следует приложилась о каменную стену. Откинула назад отросшие волосы. Вытерла кровь с губы.

Черт прижался к стене напротив. Замер, не спуская с Нее напряженного взгляда.

Ну иди, словно бы говорил Он. Иди сюда. Иди ко мне!

И Тварь послушалась. Пружинисто оттолкнувшись руками от стенки, Она рванула вперед. Само собой, это был ложный выпад… который Черт в два счета раскусил. Она собиралась в последний миг отклониться в сторону — смотря, куда бы отпрыгнул Черт. Но Он оказался умнее. Всего один плавный, но молниеносный рывок — и Его пальцы сомкнулись на Ее длинной тощей шее. Она зашипела. Изогнулась. Вцепилась в Его руку, раздирая кожу в кровь. Ему было плевать — Он впечатал Ее в стену. Стиснул бледную шею второй рукой.

И начал давить. Постепенно, но неуклонно. Медленно, но неумолимо. Она изворачивалась ужом. Она била Его по лицу, плечам и рукам. Она хрипела. Она скалила острые зубы. А Он все давил. Давил, давил, давил… Смыкал длинные пальцы на Ее горле, выдавливая из Нее жизнь.

— Он его убьет!.. — крикнул кто-то.

— Остановите это, черт бы вас!.. — взревел другой.

— Джек, — прохрипел Данко рядом.

— Всем тихо! — рявкнул Клайптон старший.

Ее лицо покраснело, потом посинело, а из горла вместо хрипов начал вырываться тонкий сосущий звук, какой бывает, когда пытаешь втянуть воду через соломинку. Ее движения стали медленнее, руки и ноги ослабли. Глаза…

Глаза. Серебристые, подчеркнуто безразличные когда-то глаза налились кровью — и страхом. Животным остервенелым ужасом, который становился только отчетливее с каждой секундой Ее агонии. Аллег смотрел в эти глаза. Смотрел не отрываясь. Так вот, вот зачем Томми тогда, в тот вечер, на кухне…

Все прекратилось в одно мгновение. Его пальцы слегка разжались, и Он все тем же плавным, но мощным рывком бросил Тварь на каменный пол. Она свалилась кулем, надрывно хрипя и содрогаясь всем телом.

Томми, глубоко вздохнув и утерев пот со лба, медленно обошел Феликса по дуге. Чуть склонился к нему, внимательно рассматривая с головы до ног.

— Вот оно, — прохрипел он и закашлялся, — вот доказательство твоей никчемности. Ты утверждал, что не любишь Смерть. Что она — твоя соперница. Ты пиздел. Нагло и трусливо. Никакая она не соперница. Она — твой самый страшный кошмар. Отсюда все твои иллюзии. Отсюда твое остервенелое желание жить и истовая вера в то, что чужие жизни продлевают твою собственную. Ты не хочешь умирать. Сама мысль об этом превращает твои кишки в студень. Ведь так? — ласково произнес его мальчик, склонив голову набок. Скривился. — Никчемный трус. На других тебе плевать, лишь бы спасти собственную шкуру. Они никогда тебе не были нужны. Никто из них. Даже ты сам себе не особо нужен. Главное — выжить. Любой ценой. Любыми средствами.

Феликс, кашляя и дрожа, смотрел на него огромными испуганными глазами. Вся его спесь сошла, показав истину — пугливого забитого мальчишку, желавшего казаться чем-то большим, чем он есть на самом деле. Аллег одновременно узнавал и не узнавал его. Тот паренек, с которым он жил, был таким же маленьким и напуганным, но никогда не выглядел так жалко…

Томми сделал стремительный шаг в его сторону, и мальчонка поспешно рванул назад. Даже о стол ударился, тонко взвизгнув.

— Тише, тише, — проговорил Томми, выставив вперед руки. — Спокойно. Больше я тебя и пальцем не трону. Это был эксперимент. Я не собирался тебя убивать. Я — не убийца… я — охотник на убийц. — Он улыбнулся чисто дьявольской улыбкой. — И мне это очень нравится. Ты больше не тронешь никого, — уже суровее заявил Томми Клайптон. — Ты больше никого не заставишь страдать. Прощай, Сент-Джон. И прости — невероятно жестоко указывать человеку на то, как ничтожно и бессмысленно прошла его единственная попытка поиграть в существование.

Томми обернулся к стеклу. Постоял, глядя по сторонам, как будто на сцене.

И воскликнул, хлопнув в ладоши:

— Финита ля комедия, друзья! Можно расходиться!

========== 29 глава. Начало всех начал ==========

«Ты же понимаешь, как это смотрелось со стороны? Понимаешь, почему они оторопели?.. Это было страшно, Томми. По-настоящему страшно».

В мире много страшного, Ал. Не думаю, что кто-то заметит, если появится ещё немного. Я знал, на что иду. Я был готов.

Его встретили гробовой тишиной, но Томми как будто было все равно. Он как ни в чем не бывало обошел всю их компанию — кому-то пожимая руку, кого-то хлопая по плечу, кого-то обнимая. Кто-то, как Редж и Рейк, шарахался от него, кто-то, как Джери и Эмиль, вежливо делал вид, что все нормально. Только Хиела и Род выбились из этой системы: первая заехала Томми по уху, а второй — впился в губы жарким поцелуем. Старший Клайптон шепнул что-то неслышно, Данко проводил хмурым взглядом.

Томми реагировал скованно. Как-то машинально, без огонька. И только оказавшись рядом с Аллегом, ожил. Обнял за талию, прижавшись грудью к груди, и заглянул в глаза. Густой никель и неочищенный изумруд потемнели на целый тон.

«Съездим на озеро? — тихо, почти застенчиво проговорил его Чертик, склонив голову набок. — Ты обещал».

«Поехали», — кивнул Аллег, не раздумывая.

Он чувствовал, что вот-вот потеряет связь с реальностью.

«Когда ты понял, что хочешь… именно этого? После того, как он напал на меня или?..»

Мне кажется, с того момента, как посмотрел ему в глаза. Ты не считаешь мою идею жестокой? Просто пойми, серийные убийцы абсолютно не приспособлены к нормальной жизни в социуме. Они не приносят никакой пользы для общества, они невероятно для него опасны. Да что там. Они для самих себя опасны. Как тут не проникнуться идеей разумного отбора?..

Айзек Лонг оказался худым, как жердь, мужчиной с длинным бледным лицом и темными хищными глазами коршуна. Голос у него был высоким и тонким, а язык — острым и злым, как кинжал. Улыбался он часто, но улыбка эта была нехорошая. Зато Элли он любил. Искренне — Аллег видел это и чувствовал.