— Прости, — серьезно пробормотал Томми.

— Нормально, — отмахнулся Аллег и зевнул, чувствуя подступающую сонливость. — Чувствую, моя крыша так и так дала бы течь. Только реакция была бы на это у меня совсем другая. Лучше смеяться над своей ненормальностей, чем рыдать в уголке и вскрывать себе вены, верно?

— Я тебе вскрою, блин, — пробурчал Томми, чмокнув его в макушку. — Я тебе вскрою. Не дам тебе раньше срока уйти. Нет. Будешь со мной жить. Лет двадцать ещё проживешь.

— Уйти? И позволить коллегам сделать из меня после смерти поехавшего старого педика, думающего только хером? Ну, уж нет! Не дождутся! — фыркнул Аллег, заставив Томми рассмеяться, и снова широко зевнул.

Он не спал почти целые сутки, в его «отходящем» состоянии это вполне себе норма. Хоть и не слишком полезная для здоровья. Однако сейчас он наконец-то почувствовал приятный теплый туман подбирающегося сна. Господи, как хорошо… Тихо, тепло, спокойно… Томми слегка поменял положение, чтобы ему было удобнее. Видимо, почувствовал, что он засыпает. Мой мальчик… Аллег обнял его покрепче, поцеловав место прямо над сердцем.

— Хорошо, что Джеки дал нам этот адрес.

— Угу.

— У них с Эл скоро свадьба. Надо купить себе че-нить новенькое… такое, чтоб ещё на свадьбу к Данко пойти.

— Обьзатьно.

— Родители обещали приехать в этом году. Наконец-то познакомитесь!

— Мгмх.

— Хелл сказала, что когда родится мальчик, сделает тебя крестным. Ты как?

— Лано.

— … Как же хорошо. Так тихо… И дорога чистая. Завтра домой поедем… Нас уже ждут… Детки наши… Надо Чуги… И Минни… Ты все, да?..

Поцелуй в лоб. Теплые крепкие руки. Махровая темнота. Сладкое забытье сна. Родной голос на ухо: «Спокойной ночи».

На языке — терпкий привкус покоя.