Аллег замер, глядя на это лицо. На эту уже фактически посмертную маску, сверкающую последними всполохами жизни. И неожиданно замер, осознав четко и ясно, прочувствовав до самой глубины сердца, осознав, впитав и увидев так ярко, так полно, так живо, это… последнее мгновение перед тем как исчезнуть… неземное выражение мира и покоя, какого никогда не… представить. У него перехватило дыхание, и пульс перестал звучать в ушах. Мир потерял голос. Страх потерял вкус. Густой тяжелый воздух застрял в горле. Неземной свет, абсолютный и эфемерный… он был ярким… прекрасным… как в героическом эпосе… накрыл лицо Сент-Джона чистым сиянием вечности. Маска зверя, чудовища, убийцы сошла с его кожи, явив на свет истинную суть разумного существа… Это было великолепно… божественно… Должно быть, точно так же, как у Него… Только намного кристальнее, полнее, лучше…

Сент-Джон уснул, тихо, спокойно и мирно. Позабыв о боли, страхе и ненависти к этому миру. Смерть приняла его, как родное заблудшее дитя.

Дитя, что наконец-то примирилось со своей матерью.

Дорога до дома помнилась смутно. В голове образовался звенящий вакуум, и глаза затянула пелена. Аллег помнил, как Хиелла, слегка дрожа, обнимала его, прижимаясь щекой к щеке. Помнил, как Тед что-то басовито лопотал, а Джек — стискивал за плечо. Но все это было очень далеко, очень поверхностно. Как будто не с ним.

А вот ладонь, теплая ласковая родная ладонь, так крепко сжимавшая его собственную, была ощутимее собственной плоти. Взгляд серо-зеленых глаз — ярче света солнца и луны. Тихое дыхание — нужнее воды и соли.

«Пойдем домой», — сказал ему его Томми, и Аллег пошел.

Ладонь мальчишки так и не покинула его ладонь — он вел машину одной рукой, не боясь ни штрафов, ни полицейских, Томми пролез через водительское сидение, чтобы просто сохранить их переплетение рук, и они вдоволь похихикали над этим. Они поднимались по лестнице так, так открывали дверь и заходили в коридор.

Так же прижались друг к другу. Томми прильнул к его плечу, Аллег прижался щекой к его макушке. Вокруг стояла тишина и полумрак. Они долго молчали.

В конце концов, Томми тоненько вздохнул, совсем как щенок, и просипел:

— Я накопил деньги на квартиру. Ну, ту самую, в районе Блит-айс. Недорого.

Аллег прикрыл глаза. Ему не нужно было вновь осматривать всю их крохотную квартирку в районе Кущ по улице Алонг-стрит 35 под номером тридцать девять, чтобы уже в который раз ощутить приятное томление в груди. Эта гостиная, эта кухня, эта спальня… Этот таинственный полумрак, эти книги на полках, эти картины на стенах… Слегка мрачноватые обои, конечно, но… Аллег тихо выдохнул и улыбнулся.

— У меня тоже есть немного, — прошептал он едва слышно. — Когда продам дом, станет больше. Нам хватит.

— Даже излишек останется, — согласился Томми, но как-то безрадостно. Без огонька.

Этот диван, накрытый пледом. Этот телевизор с пятном на экране. Этот слегка надтреснутый кофейный столик. Этот стол, покрытый скатертью в цветочек. Эта кровать, мягкая, удобная, слегка проседающая… Аллег обвил худые плечи свободной рукой и прижал к себе своего мальчика. Глубоко вздохнул, взъерошив темные волосы… Этот вечно визжащий чайник. Этот дешевый белый шкафчик, от одного вида которого пересыхает в горле. Этот стакан на прикроватной тумбочке. Это оконце в коридоре, это окно в спальне, эти черные глазенки в ворохе кудрей, этот взгляд и…

«Я люблю тебя. Люблю, люблю, люблю».

Аллег с наслаждением втянул мускусный горьковатый запах. Потерся заросшей щекой о густые жестковатые лохмы. Поцеловал их, поцеловал висок, ухо, шею… Почувствовал ответный поцелуй в плечо. Уткнулся носом в вихрастую макушку. Зажмурился, чувствуя, как уходит, отпускает, утекает, как вода из крана… Прощай, мой лисенок, безмолвно шепнул Аллег бледной тени около маленького оконца. Прощай навсегда.

И тень рассеялась. Все хорошо. Все наконец-то хорошо.

Томми отпустил его руку и крепко стиснул за поясницу. Поцеловал место прямо над сердцем. Прижался к нему ухом. Глубоко выдохнул.

И фыркнул:

— Может, просто ремонт сделаем?

— Можно, — с улыбкой произнес Аллег. — Поклеим новые обои?

— Заодно и отношения наши проверим, — хмыкнул Томми.

— И матерный словарный запас, — кивнул Аллег, и Томми захихикал.

— Можно диван кожей обтянуть, — предложил он.

— Угу. И телевизор купить поновее, — добавил Аллег. — Хочешь, ноутбук тебе подарю?

— Давай лучше нормальный компьютер, — помолчав, сказал Томми. — Я-то думал, уеду отсюда, вот и не покупал. Но раз остаемся…

Снова тишина. Полумрак приятно давил на глаза. Аллег слышал мерное дыхание своего мальчика. Кожей чувствовал его. Как и его тепло, его силу, его сердцебиение, эхом отдающееся в душе… Как же я рад, что в тот день в столовой все столики были заняты… Ты чертовски прав, старик. Чертовски.

— Я не верю, — едва слышно прошептал Аллег. — Не верю, что все закончилось. Так тихо…

— Я тоже, — ему в тон произнес Томми. И глянул в сторону коридора. — Смотри, светает. Солнце восходит…

Да. День набирает силу, жаркий августовский день. Как год назад он его проводил? В обычной офисной рутине? Бок о бок с Феликсом? Или, быть может… Он обхватил щеки Томми и приподнял его лицо. Мальчишка моментально встрепенулся и вскинул на него мерцающие глазенки. Тусклая серость и яркая зелень. Угрюмая темнота и пронзительный свет. Обыденная жизнь и приключение по ту сторону яви. Томми Клайптон. Его родной, донельзя любимый Чертик.

Нежная тяжесть сжала сердце в тиски, и Аллег не стал ей противиться. Поцеловал своего мальчика в подбородок, в щеки, в кончик носа, в место между бровями, в оба виска. Чуть прижался губами к его векам и оставил долгий мягкий поцелуй на лбу. Горячее дыхание ерошило его бороду. Мелкая дрожь отзывалась трепетом в груди. Поцелуй в губы он оставил на Томми — и тот, как всегда, не разочаровал.

— Пойдем, — выдохнул его мальчик после, стискивая его поясницу и опаляя шепотом кожу.

— Да, — судорожно прохрипел Аллег, силясь собрать мысли в кучу — поцелуй выпил из него воздух, силы, саму душу. — Нас уже ждут.

Они разорвали объятия, но снова переплели пальцы. Пол коридора, ведущего в гостиную, ярко освещало льющееся из окна летнее солнце. Они ступили на него вместе, крепко держась за руки.

«Ну, вот и все» — подумал Аллег, и мир вокруг отозвался светом и болью.

Новое начало всегда дается тяжело.

Комментарий к 30 глава. Вот и год прошел…

В ближайшем будущем грядет эпилог. Но нескоро. Но грядет. Не могу отпустить этих ребят так просто. (Устар. обещание выполнено)

========== Эпилог. Несколько лет спустя ==========

Комментарий к Эпилог. Несколько лет спустя

03.08.21 - переработано.

Горизонт начал светлеть, когда они подъехали к заправке. Бак был почти пуст — как и их желудки, откровенно говоря. Пока работник заправлял им машину, они сходили за сладким для перекуса.

— Ещё несколько километров, — объявил Томми, хмуро изучая карту. — Вот тут повернуть. И вот тут. И ещё тут… Блян. В каком же захолустье она живет…

Аллег сухо хмыкнул, отпив немного чая. Первые бледные отсветы восходящего солнца скользили над сероватой гладью океана. Западное побережье встретило их пряной осенней прохладой и соленой влажностью. Ткань рубашки неприятно липла к коже, лохмы Томми потемнели и отяжелели, из-за чего казались ещё гуще и жестче.

Ал не без улыбки взъерошил роскошные длинные вихры.

— Джеки не звонил? — спросил он. Так, лишь бы хоть что-нибудь спросить.

— Неа, — мотнул головой мальчишка.

Пара темных прядей упала ему на лоб, закрыв половину лица. Заставив его сморщить нос и зафыркать.

— Чертова волосня, — проворчал Томми, безрезультатно попытавшись «сдуть» волосы с глаз.

— Не говори так, — с мягкой улыбкой проговорил Ал, ласково заправляя ему прядки за ухо. — Тебе очень идет.

— Прям как тебе — гладкие щеки, — с хитрой усмешкой заявил Томми.

Аллег поджал губы, быстро глянув в зеркало заднего вида. Страшен меры нет. Кожа на шее одрябла, на скулах выступила пара бледных пятен, и седая щетина придавала ему грубый, неряшливый вид. Ал старался ее брить каждое утро — чтобы уже под вечер наслаждаться видом жестких белесых волосков. Все же возраст ему явно не к лицу — во всех смыслах. С бородой было лучше.