Дан ушел, сиринга смолкла, внимание переключилось на капитана. Фон Рэй шлепнул себя по бедру, на черных брюках ладонь скрипнула половицей.

– Хорош! Чего разорались?

Голос гремел.

– Я пришел набрать команду киберштырей на долгий рейс, видимо по внутреннему рукаву. – Горят жизнью желтые глаза. Капитан ухмыляется всем лицом под ржаво-жесткими волосами, вкруг налито́го шрама. Однако на то, чтоб считать эмоцию с искаженных губ и лба, уйдут секунды. – Ну, кто из вас сопутствует мне на полпути до края ночи? Вы пескоброды или звездоходы? Ты! – Он указал на Мыша, по-прежнему на ограде. – Хочешь со мной?

Мыш спрыгнул:

– Я?

– Ты – со своей адской пиликалкой! Коли будешь смотреть, куда идешь, – вперед: мне нужен кто-то, чтоб жонглировать воздухом перед глазами и щекотать мочки. Решайся.

Улыбка пробежала от зубов Мыша к уголкам рта.

– А то. – И пропала. – Лечу. – Юный цыган вещал пропитым шепотом старика. – Да, капитан, лечу.

Мыш кивнул, и над вулканической расщелиной сверкнула золотая серьга. Горячий ветерок пронесся над оградой, сбив черные пряди.

– Есть у тебя товарищ, с кем хочешь гонять звезды? Мне нужна команда.

Мыш, которому на этом дроме никто особо не нравился, глянул исподлобья на высокого юношу, что прекратил издевательство над Даном.

– Как насчет коротышки? – Ткнул большим пальцем в удивленного Кейтина. – Не знаю, кто он, но товарищ что надо.

– И отлично. Значит, у меня вас… – капитан фон Рэй на миг сощурился, составляя опись Кейтина: покатые плечи, узкая грудь, высокие скулы, карие, в медных крапинках, слишком водянистые глаза, неопределенные края радужек, размытые за контактными линзами, – двое.

Уши Кейтина потеплели.

– Кто еще? В чем дело? Страшитесь вылезти из полудохлого колодца гравитации, тоскующего по козявке солнца? – Он указал подбородком на подсвеченные горы. – Кто с нами туда, где на веки вечные ночь, а утро только снится?

Шагнул вперед человек. Кожа цвета императорского винограда, длинноголовый, мордатый.

– Я б слетал. – Когда он говорил, перекатывались мышцы на челюстях и пушистом черепе.

– Товарищ есть?

Вышел второй. Плоть полупрозрачная, как мыло. Волосы – белая шерстка. Схожесть бросалась в глаза не сразу. Те же заостренные полумесяцем уголки полных губ, тот же излом на вершинах выдающихся скул: близнецы. Второй повернул голову, и Мыш увидел мигающие глаза, розовые, подернутые серебром.

Альбинос уронил широкую кисть – ворох костяшек и по-работяжьи искромсанных ногтей, скрепленный с предплечьем толстыми кабелями синюшных вен, – на черное плечо брата:

– Мы летим вместе.

Их голоса, тягучие от колониальной манерности, были идентичны.

– Кто еще? – Капитан фон Рэй оглядел толпу.

– Меня, капитан, взять вы хотите?

Мужчина протолкался поближе.

На его плече билось нечто.

Желтые волосы трепало ветром не из пропасти. Влажные крылья морщились и распрямлялись, подобные ониксу и желатину. Мужчина потянулся к заузленному плечу с эполетом черных когтей и погладил эти абордажные подушечки лопатообразным пальцем.

– Есть еще товарищ, кроме зверька?

Сжав его руку в своей, крошечной, отставая от него на два шага, она вышла вперед.

Ивовая ветвь? Птичье крыло? Бриз в весенних камышах? Мыш обыскал склад образов, ища что-либо равное кротости ее лица. Пусто.

Глаза – цвета стали. Маленькая грудь вздувает шнуровку жилета, ровная, как дыхание. Сталь вдруг просияла; женщина огляделась. (Сильная женщина, подумал Кейтин – он распознавал такие тонкости.)

Капитан фон Рэй скрестил руки:

– Вы двое и животное на плече?..

– Шесть мы зверьков, капитан, держим, – сказала она.

– Будут вести себя прилично – ладно. А если трепетный гад станет путаться под ногами, выброшу за борт.

– Справедливо, капитан, – сказал мужчина. Раскосые глаза на кирпичном лице смешливо сузились. Свободной рукой он взялся за другой свой бицепс и пальцами заскользил по светлым волосам, выстилавшим оба предплечья, пока не сжал руку женщины обеими ладонями. Та самая пара, что играла в карты в баре. – Когда на борт нам пора?

– За час до рассвета. Мой корабль взлетит навстречу солнцу. «Птица Рух», платформа семнадцать. Как вас кличут ваши друзья?

– Себастьян. – (На золотом плече забился зверек.)

– Тййи. – (Тень зверька пересекла ее лицо.)

Капитан фон Рэй склонил голову и уставился из-под ржавых бровей тигриными глазами:

– А ваши враги?

Мужчина улыбнулся:

– Чертов Себастьян и его черные жабри.

Фон Рэй взглянул на женщину:

– А тебя?

– Тййи. – Мягко, нежно. – Так же.

– Вы двое. – Фон Рэй обратился к близнецам. – Имена?

– Он Идас… – сказал альбинос, вновь положив руку брату на плечо.

– …а он Линкей.

– А что сказали бы ваши враги, спроси я их, кто вы такие?

Темный близнец пожал плечами:

– Просто Линкей…

– …и Идас.

– Ты? – Фон Рэй кивнул Мышу.

– Можете звать меня Мыш, если вы мне друг. Если враг, моего имени вам не узнать.

Веки фон Рэя полуприкрыли желтые яблоки, он посмотрел на дылду.

– Кейтин Кроуфорд. – Кейтин и сам удивился, что вызвался. – Когда враги скажут, как меня зовут, я вам сообщу, капитан фон Рэй.

– Рейс будет долгим, – сказал фон Рэй. – И вы встретите врагов, о которых и не знали, что они у вас есть. Против нас – Князь Красный и его сестра Лала. Наш грузовик летит порожняком и вернется – если шестеренки не подведут – с набитым трюмом. Хочу, чтоб вы знали: этот рейс отправлялся дважды. Раз он кончился, толком не начавшись. Раз я уже видел мою цель. Но кое-кто из команды не перенес и этого зрелища. Теперь я намерен полететь, набить грузовой отсек под завязку и вернуться.

– Цель какая звездогонки? – спросил Себастьян. Тварь на его плече, переступив с лапы на лапу, трепыхнулась для равновесия. Размах крыльев – почти семь футов. – Что, капитан, ждет там нас?

Фон Рэй вскинул голову, будто видел конец маршрута. Медленно опустил взгляд.

– Там…

У Мыша зарябило на загривке, словно кожа была тканью и кто-то, подцепив торчащую нитку, распускал материю.

– Где-то там, – сказал фон Рэй, – есть нова.

Страх?

Мыш на секунду всмотрелся в звезды и увидал погубленный глаз Дана.

А Кейтин размотал катушку памяти, рухнул в кратеры множества лун, выпучил глаза под маской лица, а где-то коллапсировала, ввергаясь в собственное лоно, звезда.

– Мы охотимся на нову.

Выходит, вот он, настоящий страх, думал Мыш. Внутри груди бился, тычась в ребра, зверь зверее некуда.

Начало миллионов странствий, размышлял Кейтин, а начало – там, где стоишь.

– Нам предстоит подойти к пылающему краю схлопывающейся звезды. Весь континуум в области новы – пространство, вывернутое наизнанку. Мы должны подобраться к ободу хаоса и вынести оттуда горсть огня, сделав как можно меньше остановок на пути. Там, куда мы летим, никаких законов.

– Какие законы имеются в виду? – встрял Кейтин. – Людские, законы природы, физические, психические и химические?

После паузы фон Рэй выдал:

– Все разом.

Мыш закинул кожаный ремень на плечо и опустил сирингу в сумку.

– Это гонка, – сказал фон Рэй. – Повторю. Наши противники – Князь Красный и Лала Красная. Привлечь их к людскому закону я не в силах. И чем ближе мы к нове, тем меньше проку от остальных.

Мыш смахнул со лба сбившуюся челку.

– Рейс будет с ног на голову, да, капитан? – Мышцы его смуглого лица поскакали, завибрировали, наконец застыли в унимавшей дрожь ухмылке. Рука внутри сумки ласкала инкрустацию на сиринге. – Взаправду с ног на голову. – Его сиплый голос лизнул опасность. – Кажись, о таком я смогу спеть. – Опять лизнул.

– А эта… горсть огня, что мы привезем… – начал Линкей.

– Полный трюм, – поправил фон Рэй. – Семь тонн. Семь кусков по тонне каждый.

Идас сказал:

– Нельзя вернуться с семью тоннами огня…

– …так чем мы разживемся, капитан? – закончил Линкей.