Лорк накрыл ее руку ладонью.
Она посмотрела. И высвободила руку.
– Мне пора. Я обещала ему помогать. – Ее улыбка была не из счастливых. Пронзительное лицо вытравилось на его обостренных чувствах. – Не надевай больше маску Князя. – Она взяла с парапета райскую птицу. – Не надо показывать всем, что тебя оскорбили, только потому, что он хочет тебя оскорбить.
Лорк недоуменно посмотрел на пиратскую голову.
Глаза сверкнули фольгой из синего оперения.
– Кроме того… – ее голос приглушился, – ты слишком красивый, чтобы скрываться под этим пошлым уродством. – И она перешла улицу и стала растворяться в забитом переулке.
Он оглядел дорожку – и понял, что оставаться тут не хочет.
Перешел улицу за ней, нырнул в ту же самую толпу и, только пройдя квартал наполовину, понял, что идет следом.
Она и правда красивая.
Дело не в блажи.
Дело не в возбуждении от вечеринки.
Дело в ее лице и в том, как оно менялось и преображалось под ее слова.
Дело в бреши внутри его, столь явной теперь, потому что миг назад, пока они обменивались банальностями, эта брешь полнилась ее лицом, ее голосом.
– …И проблема со всем этим простая: никакой культурной цельности в основе. – (Лорк скосил глаза: грифон выступал перед серьезными броненосцами, приматами и выдрами.) – Движение от мира к миру таково, что нет уже настоящего искусства, одно только псевдомежпланетное…
В дверном проеме на полу – головы льва и лягушки. Внутри, во тьме, Дан – спина вспотела от танца – зарывается носом в девушку с плечами, усыпанными блестками.
А чуть дальше вглубь квартала Лала всходит по ступенькам за витым железом.
– Лала!
Он рванул…
– Эй, полегче…
– Осторожно! Куда ты…
– Охолони…
…Перемахнул через перила и загромыхал по лестнице вслед за ней:
– Лала Красная! – И сквозь дверь: – Лала?..
Широкие гобелены меж тонких зеркал обрубили эхо. Дверь у мраморного столика приотворена. Он пересек вестибюль, открыл ее.
Лала обернулась на вихрящийся свет.
Волны цвета потекли по полу, затопили комнату, отражаясь от мощных кристально-черных ножек мебели Республики Вега. Лишенная тени, она отступила.
– Лорк! Ты зачем сюда пришел? – Она только положила птичью маску на одну из круглых полок, дрейфовавших по комнате на разных уровнях.
– Хотел еще с тобой поговорить.
Брови Лалы – темные арки над глазами.
– Прости. Князь готовит пантомиму для летающей сцены, ее спустят в центре острова в полночь. Мне надо переодеться.
К нему подплыла полка. Отреагировать на тепло его тела и отплыть подальше не успела: Лорк взял со стеклянной панели с нитяным узором бутылку.
– Тебе обязательно спешить? – Поднял бутылку. – Я хочу знать, кто ты, чем занимаешься, что думаешь. Хочу рассказать все о себе.
– Прости. – Она пошла к спиральному лифту, чтобы подняться на балкон.
Ее остановил его смех. Она стала оборачиваться, чтобы увидеть причину.
– Лала?
И продолжала поворачиваться, пока не замерла лицом к его лицу.
Он перешел зыбящийся пол и положил руки на мягкую ткань, осевшую на ее плечах. Его пальцы охватили ее руки.
– …Лала Красная. – Его модуляция отразилась на ее озадаченном лице. – Уйдем отсюда вместе. Можем поехать в другой город, на другой мир, под другое солнце. Тебе не приелась здешняя карта созвездий? Я знаю планету, где созвездия называются Выводок Безумной Совы, Бо́льшая и Меньшая Рысь, Око Вахдамины…
Лала взяла с мимоплывшей полки две рюмки.
– Это с чего у тебя такой кайф? – Потом улыбнулась. – С чего бы ни, тебе идет.
– Поедешь?
– Нет.
– Почему нет? – Лорк разлил по рюмочкам пенящийся янтарь.
– Во-первых. – Она передала ему рюмку, он поставил бутылку на другую плавучую полку. – Это очень невежливо – не знаю, как там у вас на Ковчеге, – когда хозяйка сбегает с вечеринки до полуночи.
– Тогда после полуночи?
– Во-вторых. – Она пригубила алкоголь и сморщила носик (Лорка изумило, шокировало то, что эта чистая-пречистая кожа выдержала столь человеческую морщинку). – Князь планировал вечеринку много месяцев, и я не хочу огорчать его тем, что не появлюсь, когда обещала. – (Лорк коснулся ее щеки.) – В-третьих. – Ее глаза стрельнули с обода рюмки, в упор. – Я – дочь Аарона Красного, а ты – темный, рыжий, высокий, красивый сын… – она отвернулась, – белобрысого вора! – Холодный воздух на его пальцах там, где была ее теплая рука.
Лорк коснулся ее лица ладонью, запустил пальцы ей в волосы. Лала отстранилась и шагнула на спиральный лифт. Возносясь прочь, прибавила:
– И в тебе маловато достоинства, раз ты позволяешь Князю так над собой глумиться.
Лорк запрыгнул на подножку кружащегося лифта. Лала удивленно отпрянула.
– Воры, пиратство, глумиться – что все это значит? – Злость: не на нее – на посеянное ею смятение. – Я не понимаю – и не уверен, что так уж хочу понять. Не знаю, как тут у вас на Земле, но на Ковчеге над гостями не смеются.
Лала посмотрела на свою рюмку, ему в глаза, снова на рюмку.
– Прости. – И затем в глаза: – Лорк, уходи. Князь будет с минуты на минуту. Мне нельзя было с тобой заговаривать…
– Почему? – (Комната вращалась, отлетала.) – С кем тебе можно заговаривать, с кем нельзя; не знаю, о чем вообще речь, но ты говоришь так, будто мы – простые. – Лорк вновь засмеялся, неспешный тусклый смех поднялся из его груди и затряс плечи. – Ты – Лала Красная. – Он взял ее за плечи, притянул; на миг голубые глаза дрогнули. – И ты принимаешь болтовню простых всерьез?
– Лорк, тебе лучше…
– Я – Лорк фон Рэй! А ты – Лала, Лала, Лала Красная!
Лифт почти пронес их мимо первого балкона.
– Лорк, прошу тебя. Я должна…
– Ты должна уйти со мной! Ты полетишь со мной на рубеж Дракона, Лала? Полетишь на Ковчег, где вы с братом никогда не были? Или на Сан-Орини. Там стоит дом, ты его вспомнишь, когда увидишь, там, на краю галактики. – (Они поднялись до второго балкона, завращались к третьему.) – Мы будем играть за бамбуком на языках каменных ящериц…
Она закричала. Потому что стекло с нитяным узором врезалось в потолок лифта – и выпал дождь осколков.
– Князь! – Отскочила от Лорка, уставилась на подножку лифта.
– ОТОЙДИ ОТ НЕЕ! – Его серебряная перчатка ухватила еще одну полку в индуктивном поле, в котором те дрейфовали по комнате, пульнула в лифт. – Черт тебя подери, ты… – Голос Князя царапнул по безмолвию его злости, потом прорвался: – Пошел отсюда!
Второй диск прошипел у их плеч и разбился о пол балкона. Лорк выпростал руку, отбрасывая осколки.
Князь побежал через комнату к лестнице слева от ярусной залы. Лорк выбежал из лифта и понесся по ковру балкона, достиг верха той же лестницы – Лала за ним – и стал спускаться.
Они сошлись на первом балконе. Князь держался за оба поручня, задыхаясь от ярости.
– Князь, черт возьми, что на тебя…
Князь сделал выпад. Серебряная перчатка клацнула по поручню там, где только что был Лорк. Медный брусок прогнулся, металл треснул.
– Вор! Мразь! – зашипел Князь. – Мародер! Убийца…
– Ты что такое говоришь…
– …отродье мрази! Если хоть пальцем тронешь мою… – Его рука хлестнула вновь.
– Нет, Князь! – Лала.
Лорк кувыркнулся с балкона, пролетел двенадцать футов к полу. Приземлился, рухнув на четвереньки, в лужу красного, а оно выцвело до желтого и взрезалось кочующим зеленым.
– Лорк!.. – Опять Лала.
Он встряхнулся, покатился по многоцвету… и увидел, как Лала у поручня зажала рот руками. Князь взвился с поручня, застыл в воздухе, стал падать на Лорка. Ударил туда, где была голова Лорка, серебряным кулаком.
Хрусть!
Лорк уже стоял на нетвердых ногах и пытался отдышаться. Князь не шевелился.
Многоцвет под перчаткой трескался. Ломаные линии исчертили его в радиусе ярда от удара. Узор солнечной вспышкой замерз вокруг слепящего пятна.
– Ты… – начал Лорк. Слова барахтались в одышке. – Ты и Лала – ты с ума сошел?..