– Что я должен сделать? – спокойно спросил Сэд. – Вернуть тебя на землю? Домой?

И тут, когда он это сказал, я испугалась по-настоящему. Но сдаваться не собиралась.

– А это разве возможно?

– Все возможно, Маша, ты же тут. – Сэд поставил бокал на столик и встал из кресла. – Я могу вернуть тебя домой в любой момент, но ты должна понимать, что в этой жизни обратно дороги уже не будет.

С этими словами он вышел из гостиной. Я похолодела. От одной мысли, что я могу его потерять, меня затошнило от страха. И все опять встало на свои места. Я бросилась за Сэдом, догнала уже у парадных дверей, и мы бурно помирились. Воспитательный момент был усвоен. Я добровольно пришла сюда и должна была осознавать последствия.

– Я люблю тебя, Маша, и чем больше узнаю, тем больше люблю. Вечная жизнь без тебя будет мучительной, – сказала Сэд, глядя мне в глаза, – но я не смогу смотреть, как ты страдаешь. Я забрал тебя сюда, чтобы сделать счастливой. Это самое важное, но если тебе плохо тут, рядом со мной, я верну тебя домой.

Я крепко сжала его в объятиях и тихо прошептала:

– Прости меня, любимый, мой дом там, где ты.

– Тогда не превращай его для себя в ад, обещаешь?

– Обещаю!

Спать мы ложились, крепко обнявшись, и я чувствовала себя очень счастливой. Мне уже не хотелось домой, депрессия отступила и меня переполняла радость при мысли о предстоящей вечной жизни с Сэдом. В этот день я осознала, что рай или ад – это твой личный выбор. А еще через пару дней получила тому прямое подтверждение.

– Маш! Я сегодня ухожу на Собрание. Буду поздно! Ужинай без меня, – услышала я из ванной.

– А можно я немного покатаюсь, а? – с замиранием сердца в который раз спросила я, как всегда ожидая отказ. Дело в том, что я уже давно прошу покататься на Бруте, а Сэд не разрешает. – Я недалеко, до первого поворота.

Сэд с грозным видом выглянул из ванной, но увидев мою просящую физиономию, вдруг потеплел и неожиданно дал согласие, сопроводив его подробным инструктажем.

– Ну смотри, сама захотела. До поворота и обратно! Никуда не влазь, ни во что не вмешивайся. Ничего не принимай близко к сердцу! Я тебя просто заклинаю! – сказал он, продолжая бритье.

Проводив его до дверей и уже спокойно полюбовавшись, как моему возлюбленному открывается Путь, я тут же бросилась одеваться. Черные брюки, черная рубашка и черные очки – именно так, по моему мнению, должна выглядеть подруга Смерти, отправившаяся на прогулку. Все это были вещи Сэда, и хотя они были великоваты, но я надела их для храбрости, ведь они пахли свежестью и спокойствием.

– Привет! – поздоровалась я с Брутом на входе в конюшню. – Ты не против, если мы покатаемся сегодня?

Брут явно был не против, он просто подмигнул мне своим огненным глазом в знак согласия.

Оседлав коня, я с замиранием сердца взобралась в седло и, тихонько пришпорив, выехала за пределы конюшни. Там светило солнце и пели птицы. Брут явно был удивлен такой картине. Конечно, когда они выезжают с Сэдом на дело, им открываются совсем другие виды.

Потом мы выехали на Путь, и у меня закружилась голова от восхищения. Путь переливался серебром и искрился мелкими огоньками. Он звал и предостерегал одновременно. Я осторожно пустила коня шагом, с любопытством и благоговейным ужасом оглядываясь по сторонам. Это напоминало мой первый самостоятельный выезд на машине. Правда, за рулем я не видела ничего вокруг, а тут благодаря Бруту, умнейшему из всех встреченных мной лошадей, да и некоторых людей, если смотреть правде в глаза, я могла оглядеться. А вот страшно было так же, ладони у меня были мокрые, и я несколько раз вытирала их о брюки. Брут чувствовал мой страх, но вел себя как настоящий проводник. Шел уверенно и спокойно, каждым движением давая понять, что все в порядке, все как обычно. Нет никакой опасности.

Справа начинает появляться отчетливая картинка. Песок, барханы и жгучее солнце. Я где-то в пустыне…

– Где мы? – спрашиваю я Брута, но он молчит.

На горизонте высятся белые башни, они переливаются и отражают солнечный свет. Я подъезжаю поближе. Это мираж. Я еду дальше, пустыня превращается в многолюдный вокзал. Я вижу старика, лежащего на скамейке. Он смотрит прямо на меня и улыбается. Мне становится жутко. Я отворачиваюсь. Теперь старик стоит передо мной. Он устал и многое видел, поэтому вид Смерти не может его напугать.

– Куда мне идти дальше? – спрашивает старик, а я не знаю, что ему ответить. Был бы тут Сэд, он быстро бы разобрался.

– А куда бы вы хотели? – говорю я. Человек пожимает плечами и ничего не отвечает. Как же сложно с нами, людьми, мы никогда не знаем, чего хотим на самом деле. – Подумайте хорошенько, у вас еще есть время.

Старик улыбается и указывает направо. Там, в его старой жизни, люди проходят мимо его бездыханного тела, никому нет дела до старика с остекленевшим взглядом, лежащего на скамейке. Я стою и смотрю, не в силах оторвать взгляда. Интересно, что думает Сэд, когда видит результаты своей работы.

Потом я вижу, как слева начинает появляться дом, окруженный цветущим садом, деревянная скамеечка, на который сидит пожилая женщина и что-то мирно напевает.

– Пожалуй, мне туда, – неожиданно говорит старик и идет к дому. Слезы наворачиваются у меня на глаза. Я отворачиваюсь и еду дальше.

Я проезжаю мимо мирно работающей крестьянской пары. Они собирают рис. Мужчина с трудом разгибается и смотрит куда-то сквозь меня. Потом хватается за сердце и падает. Женщина бросается к нему. Поздно – человек уже стоит рядом со мной.

– Здравствуйте! – говорю я.

– Добрый… день! – с сомнением отвечает человек, глядя, как его жена пытается вернуть его домой. – Зря она так убивается! Я давно не чувствовал себя так хорошо… Я умер, милая девушка?

– Да, наверное, да, – говорю я и вижу, как море уже шумит по ту сторону Пути. – Вы любите море?

– Я никогда его не видел, – отзывается человек и идет к воде.

Я продолжаю свой путь.

Я вижу больницу, в палате лежит пожилая женщина. Я останавливаюсь, чтобы подождать ее на Пути, что-то подсказывает мне, что она одинока и ей нужна моя помощь. Женщина начинает тяжело дышать и резко затихает. Датчики вокруг ее постели взрываются в истошном вое. В палату сбегаются врачи. Но я уже провожаю ее в новый мир. Там наступает рассвет.

Потом я вижу мужчину, застреленного в нищих кварталах. Он с ужасом смотрит на меня и убегает. Я не успеваю ничего сказать ему. И когда вижу его новый мир, понимаю, что он и не услышал бы. Там темно и мрачно, как в тюремной камере. Этот мужчина сделал свой выбор.

Опушка леса, свежий весенний ветер гоняет хлопья одуванчиков, светит солнце. Это мой старый мир. Большая и шумная компания выехала на пикник. Я завидую их веселью, но знаю, что сейчас все закончится. Не хочу смотреть чем, еду дальше.

Вечер, знакомая городская квартира. Свет горит в ванной, журчит вода. Я слезаю с коня и жду. В ванной моется девушка, она напевает себе под нос какую-то знакомую мне песенку. Внезапно она начинает кашлять, задыхаться, я стою на Пути и ничего не могу сделать.

– Ну, здравствуй, Саша, – тихо говорю я, когда все закончилось.

– Маша? Где я, Маша? – она плачет.

– Ты там, где захочешь. – отвечаю я и показываю на Путь. – Давай, я помогу тебе выбрать.

Мы стоим на Пути, Саша перестает плакать и удивленно оглядывается по сторонам.

– Маша, ты умерла? – спрашивает моя подруга.

– Да, – тихо отвечаю я.

– Значит, я…

– Да, ты тоже умерла.

– Мне так не хватало тебя, Машка, я плакала каждый день. – Саша подходит ко мне и обнимает. Я вижу, что она успокоилась – значит, смерть действительно приносит покой. – Я рада, что встретила тебя именно сейчас, а теперь я хочу…