— Бывайте, — кратко улыбнулся Конрад. — Надеюсь, не свидимся.

Несколькими широкими шагами он поднялся по склону, и через несколько секунд фигура его пропала где-то наверху. Рено протер глаза рукавом. Этьен мимолетно дотронулся пальцами до своих губ, проверяя, не выступила ли на них кровь.

— Что ж, — облегченно подытожил он, проводив Конрада взглядом. — Это было познавательно.

Рено не ответил ничего, молча отцепив с его пояса бурдюк и нагнувшись к бурлящему у их ног ручейку. Этьен, впрочем, и так прекрасно знал, о чем он сейчас думает.

========== XIV. Жажда ==========

Когда они пошли дальше, пополнив запас воды, Рено, погруженный в свои мысли, был необыкновенно тих. Лицо его казалось настолько скорбным, что Этьен счел благоразумным держаться сейчас от него на некотором расстоянии.

Следов проходившего мимо отряда все так же не было видно. Возможно, они отставали от солдат всего на пару-тройку часов, но Этьену казалось, что нагонять их им придется еще целую вечность. Чувствовал он себя отчего-то донельзя меланхолично, и нельзя было сказать, оказалось ли это состояние навеяно идущим невдалеке Рено.

— Слушай, — выдохнул в конце концов Этьен, нагнав его. — Если тебе надо выговориться, то валяй. Я ж не буду судить.

— Нет-нет. — Рено спешно отмахнулся, мимолетно улыбнувшись. — Мне это не нужно. Все хорошо.

— Вижу ведь, что нет.

Рено резко остановился. Лицо его на краткий миг исказилось, но, поборов это выражение, он все же сделал шаг вперед.

— Слушай… Ты ведь знаешь, что он чувствовал? — Этьен мельком кивнул. — Тогда скажи… Он меня ненавидит?

— Нет. Он тебя просто подозревает. Это разные вещи.

Рено выдохнул.

— Я очень не хотел расставаться с ним на такой ноте. Может, тебе не стоило ему врать.

— Может, и не стоило. Но размышлять об этом сейчас уже поздно.

Сделав над собой усилие, Рено согласно кивнул, однако мученическое выражение с его лица никуда не делось. Этьен, вздохнув, положил руку ему на плечо.

— Не переживай, — как можно более ободряюще сказал он. — Конрад придет домой, из крайне неэтичных соображений раскопает, скорее всего, могилу и убедится, что ты ему не врал. Уверен, он не перестанет считать тебя хорошим человеком.

— Которым я никогда не был.

Этьен, возведя очи горе, отстранился.

— Опять за старое. Ты можешь хотя бы объяснить, что с тобой… Что с тобой, по крайней мере, было не так, чтобы во мне после этих твоих слов каждый раз не просыпалось желание дать тебе по башке?

Рено, вновь остановившись, заглянул ему в глаза. Выражение, замершее в его взгляде, ясно говорило о том, что ответа не последует.

— Ладно-ладно, — усмехнувшись, ретировался Этьен. — Не хочешь — не говори. Дело-то твое. Только уж сжалься и просвяти меня, что там была за шутка про твой дом. Если не узнаю, то, кажется, умру на месте.

Несколько мгновений Рено тягостно молчал, вплотную глядя на Этьена. Затем, коротко вздохнув, он ступил вперед.

— Никакой шутки не было. Было только очередное напоминание о том, чего я предпочел бы не помнить.

— Рено…

— Что «Рено»? Милостивый Эотас, Этьен, я ведь не такой, как ты. Я не могу взять и сходу выложить все свои грехи, а затем молча ждать суда. Мне нужно время.

Этьен, мимолетно пожав плечами, махнул рукой. У него было острое, какое-то даже низменное желание разговорить Рено, но переходить границы прямо сейчас казалось ему сущей глупостью. В конце концов, мир между ними все еще казался хрупким, словно только-только пробившийся на поверхность росток, и грешно было позволить ему преломиться.

— Прямо-таки грешно, — вслух усмехнулся своим мыслям Этьен.

Рено его, впрочем, не услышал. Неуверенно постукивая по земле своей палкой, он вновь целиком погрузился в себя.

Они шли в молчании довольно долго, минуя заросли кустарника и молодой поросли, пока путь им не преградил поднимающийся кверху склон. Над их головами, поблескивая на солнце песком, виднелась дорога.

— Кажется, развилка, — без удовольствия заметил Этьен. Рено лишь пожал плечами.

Преодолев подъем, они вернулись по дороге чуть назад — туда, где виднелся казавшийся покосившимся деревянный указатель. Когда они приблизились к нему вплотную, стало ясно, в чем была проблема — одна из стрелок, указывающая на дорогу, откуда они только что пришли, оказалась частично сломанной. О ее примерном направлении свидетельствовали лишь несколько оставшихся на неоторванной части символов, которые при нехитром размышлении можно было сложить в слово «долина».

— Долина Милосердия, — произнес Рено, нахмурившись.

— Достаточно недалеко от твоей деревушки. — Этьен лукаво сощурил глаза. Заметно сильнее обычного. — Странно, как это вы не заметили проходившее мимо вас войско.

Рено мельком взглянул на него, блеснув глазами, затем вновь обернулся к сломанному указателю. Во взгляде у него замерло странное, но уже достаточно хорошо знакомое Этьену выражение. Светлые глаза Рено глядели на указательный знак так же, как еще совсем недавно смотрели на залитую кровью грудь Дарела. Было в этом что-то неправильное.

— Оно шло параллельно нам, — сухо сказал спустя минуту Рено. — К тому же на довольно неблизком расстоянии.

— Как скажешь. Значит, наши беглецы направились в противоположную сторону.

— Вероятно.

Дальше пошли прямо по дороге. Лес едва ли не завел их в неверную сторону, и теперь, пусть риск и был велик, продолжать идти в его угодьях явно не стоило. По левую сторону от дороги все так же тихо гудел перелесок; с правой бежали холмистые, посеребренные солнечным светом равнины, густо поросшие травой. Спустя некоторое время солнце, все больше клонившееся к западу, спряталось за реденькой тучкой; начал накрапывать мелкий дождь. Где-то внутри Этьена вспыхнула горечь от потери своего замечательного расшитого плаща. Спрятаться от пусть и редких, но назойливых капель ему теперь не представлялось возможным. Зато от дождя и наглых ворон где-то позади был сейчас укрыт Дарел.

Рено шел с Этьеном бок о бок, то и дело опуская в дорожный песок свой импровизированный посох. Над ним, словно зловонное облако, витала тяжелая дума. Соблазн влезть в нее был неприлично велик, но Этьен изо всех сил старался себя сдерживать. В конце концов, залезать сейчас в чужую голову было попросту нечестно. Он ведь согласился подождать. Если бы Этьен узнал все его интересующее прямо сейчас, то оказался бы самым настоящим предателем. В первую очередь — в собственных глазах.

Спустя еще десяток шагов дождь стал усиливаться. Этьен, бормоча проклятия в адрес всех возможных богов, спрятал под туникой свою сумку. Рено, почему-то вдруг улыбнувшись, невозмутимо подставил дождю лицо. Оставшиеся на нем кровяные разводы, смешавшись с водой, плавно стекали ему на плечи и грудь. Заметив это, Рено улыбнулся еще шире; глаза его впервые за долгое время вторили этому выражению. Этьену, пусть он и продолжил ругаться на непогоду, определенно приятно было видеть лицо своего друга таким. Пусть, возможно, по отношению к убитому Дарелу это и было неправильно.

Впрочем, улыбался Рено недолго. Вновь обратив взгляд к дороге, он вдруг резко помрачнел; затем глаза его расширились, и Рено, затаив дыхание, обернулся к Этьену. Тот, в свою очередь переведя взгляд на намокший песок, сразу же почувствовал, как его застигло облегчение.

На мокрой дороге ясно вырисовывались множественные следы.

— Совсем свежие, — восторженно заметил Рено. — Боги, они ведь менее, чем в часе пути от нас!

— И правда. Не скажу, что чудо, но все же это удивительно.

— Наверняка задержались где-то по пути. — Глаза Рено вдруг забегали по округе. — Надеюсь, с нашими друзьями все хорошо.

— Уверен, что так.

Они пошли дальше, ускорив шаг. Солнце тем временем медленно выползло из-за тучи, окрасив все вокруг тусклым золотистым сиянием. Побряцав по взмокшей земле еще несколько мгновений, дождь мало-помалу стих. Этьен, впрочем, практически этому не обрадовался.