Как и ожидалось, вышли они к крохотному ручейку, бьющему из расколотого камня и бегущему куда-то еще дальше в лес. Вода его была чиста и прозрачна, отчетливо являя наблюдателю покатые камешки, скрытые на дне. Но интереснее был не сам ручей, но человек, склонившийся над водой с собранными в пригоршню ладонями.

Он был худ, молод и одет в простенькую солдатскую броню: кожаная кираса на его груди, в нескольких местах увенчанная следами от мощных рубящих ударов, носила столь же поношенный вид, сколь и его дешевой выделки сапоги. Из правого голенища у него выглядывала рукоять кинжала, а на поясе болтался меч, ножны которого так же казались дешевыми и изрядно потрепанными временем. Щеки человека были впалыми настолько, что возникали подозрения, будто не ел он не меньше недели; смуглое его лицо имело неправильные угловатые черты, из-за чего сам он казался некрасивым. Однако у Этьена быстро появилось ощущение, будто лицо это он уже где-то видел.

Припав к земле на некотором расстоянии, они с Рено внимательно наблюдали за тем, как человек пьет. Рено, разглядывая его, все время хмурился то ли от плохого зрения, то ли от чего еще. Спустя несколько мгновений выражение его лица сделалось донельзя удивленным. И в следующий же миг Рено, сорвавшись вдруг с места, бросился со всех ног к человеку, бессовестно громко выкрикивая имя «Конрад». Этьен хотел остановить его усилием воли, но быстро понял, что было уже слишком поздно.

Солдат, казалось, поразился поведению буквально выпрыгнувшего к нему Рено не менее, чем сам Этьен. Темные глаза человека вылупились на подбежавшего, сделав выражение его лица похожим на рыбье. Он тут же поднялся с места, выплеснув зачерпнутую в руках воду, и быстро положил ладонь на рукоять меча.

— Конрад! — радостно выпалил Рено, остановившись перед солдатом на противоположном берегу ручейка. — Живой! Боги, я так рад тебя видеть!

Некоторое время человек, названный Конрадом, внимательно оглядывал его, все так же вылупив глаза и не отпуская кисти с рукоятки. Затем он вдруг дежурно улыбнулся, медленно заведя лежавшую у меча руку себе за голову.

— Рено? Ты, что ль? — неуверенно спросил он тихим голосом.

— А кто ж еще?

Конрад улыбнулся чуть шире, но лишь на краткий миг. Глаза его быстро перешли к заляпанной кровью рубахе Рено.

— Что это с тобой приключилось?

— А, это… — Рено виновато посмотрел себе на грудь. — Понимаешь…

— На нас выпрыгнул из кустов бандит, и нам пришлось запачкать руки, — спокойно произнес Этьен, как из ниоткуда очутившись напротив Конрада. — Зуб даю. Давеча случилось.

Конрад, резко вздрогнув, скептически разглядывал его некоторое время, выпрямившись и опустив руки по швам. Взгляд его, приняв привычное выражение, наполнился серьезностью повидавшего виды человека.

— Хорошо, что сумели выбраться живыми, — сухо и все так же тихо заметил он через минуту, переведя взгляд обратно на Рено. — В последнее время от мародеров покоя нет. Я тоже рад тебя видеть, старый друг. Ты не представишь нас?

Для человека, выражающего дружелюбие, Конрад выглядел слишком уж напряженным. Этьен уже знал, почему. Но разрушать теплоту долгожданной встречи, которой всем сердцем радовался в этот миг Рено, он позволить себе не мог.

— Разумеется! — Рено торжественно прокашлялся в носивший еще следы крови кулак. — Конрад, это — Этьен, мы с ним путешествуем вместе. Этьен, это — Конрад, мой давний друг и сын Аскольда.

Перепуганная рожа мельника всплыла в сознании Этьена мгновенно. Недаром лицо Конрада показалось ему давеча знакомым: не заметить сходства отца и сына было трудно. Даже учитывая, что отца последний раз Этьен видел с посмертно замершей на лице лыбой, а сын больше напоминал прибитую шавку.

— Он знает моего отца? — спросил после паузы Конрад, и по его лицу пробежала тень беспокойства.

— Еще бы. — Этьен усмехнулся. Рено, на краткий момент строго на него взглянув, обернулся к Конраду, всем своим видом выражая сочувствие.

— Да. Понимаешь… Прости, не хотелось бы начинать столь радостную встречу с таких печальных новостей. Но так вышло, что мы стали свидетелями его смерти.

Правая рука Конрада дрогнула; он опустил взгляд, стараясь скрыть возникшее на его лице опустошенное выражение.

— Что с ним случилось?

— Сердце перестало биться. Мне очень жаль, Конрад. — Рено в какой-то момент подался ему на встречу, желая, видимо, положить на плечо руку, но, отчего-то смутившись, не стал. — Он был… хорошим человеком. Мы похоронили его, как подобает.

Повисло молчание. Когда Конрад поднял на него глаза, лицо его не выражало ничего.

— Благодарю. Впрочем, не будем о грустном. Как поживаешь, Рено? Ты, верно, возвращаешься домой?

Рено вдруг замер, раскрыв рот на полуслове. В глазах его отразился на краткий миг испуг.

— Домой?.. — Он быстро отвел взгляд, схватившись за свой медальон. — Нет, нет. Совершенно не туда…

— За некоторую сумму твой друг, Конрад, соблаговолил проводить меня до замка вашего эрла. — Этьен принял деликатную позу, выпрямившись и положив локоть на ладонь одной руки, активно жестикулируя при этом другой. — Его владения неприлично плохо мне знакомы; к тому же, во время некоторого инцидента я потерял свою лошадь. Поэтому мне пришлось нанять из первой попавшейся деревни человека, прилично знающего окрестности и способного предоставить мне некоторую защиту.

Конрад недоверчиво взглянул на болтавшийся у Рено на поясе меч. Выражение в его взгляде говорило о том, что меч он узнал.

— Защиту, значит? И давно ты, Рено, обзавелся навыками мечника?

— О, не понимаю твоего скептицизма. Конечно, Рено — не самый лучший вариант, но в таком захолустье выбирать и не приходится. Разумеется, после встречи с эрлом я смогу нанять себе достойную охрану.

Рено, не спуская с Этьена взгляда, казался пораженным. Конрад, впрочем, мало изменился в лице. Несколько долгих секунд они с Этьеном увлеченно друг друга разглядывали.

— Интересно. — Сощурившись, Конрад перевел глаза на Рено. — Я вижу, ты сильно изменился за время, пока меня не было. Приятно, что ты сумел найти себе приличную работу.

— Да, я… — Рено едва не покраснел. Взгляд его был переполнен неоправданным стыдом. — Спасибо. А как ты? Как Анри?

— Анри погиб, — безразлично пожал плечами Конрад. — От людей из его отряда слышал, что задавила конница. Говорят, тело больше напоминало коровью лепешку, нежели человека. Жуткое, в общем, зрелище.

Рено прикрыл рот рукой, не в силах что-либо сказать. Конрад казался невозмутимым:

— Ну, а что я? Домой возвращаюсь. Хотел было отца порадовать. Решил даже на службе подольше поторчать, денег подкопить. Мельницу ведь давно бы стоило привести в приличный вид. Всю дорогу представлял, какое у него будет лицо, когда он увидит все мое жалование. Ну, чего уж теперь. Ты мне лучше скажи, трактир-то деревенский еще в ходу?

— Да, — спокойно ответил Этьен, сощурившись. — Но принимают там скверно.

— Странно. Обычно столь важные господа не остаются там без внимания. Впрочем, не мое это дело. Думаю, для такого, как я, лишнюю бутылку блаксона они все ж разыщут.

Конрад легко перепрыгнул через ручеек, не удостоив их даже взглядом. Но, очутившись рядом с Рено, неожиданно замер. Лица их, повернутые друг к другу профилем, находились на расстоянии даже меньшем, чем половина ярда.

— Ты был мне хорошим другом, Рено, — почти шепотом процедил Конрад, не разворачиваясь. — И поэтому сейчас, несмотря на то, как вы двое заврались, я разрешу вам идти. Но если потом, дома, я узнаю, что с отцом случилось не то, что ты мне рассказал, я найду тебя, будь ты хоть в Движущейся Белизне, и выпотрошу, как рыбку. Помни об этом.

— Конрад, я…

Не дослушав его, Конрад отпрыгнул в сторону, по направлению к возвышающейся над ними дороге. Вдруг он остановился и, едва не пошатываясь, стоял к ним спиной несколько долгих мгновений. Затем, выдохнув словно бы с облегчением, Конрад обернулся через плечо, посмотрев Этьену прямо в глаза. Взгляд его был не читаем, но Этьен все равно знал, что за ним сейчас скрывалось.