— А случай прошлым вечером?

— Возможно, ты действительно наговорил тогда лишнего, но я так же не могу счесть эту ситуацию проявлением твоего темного нутра. В конце концов, это была лишь провокация. На которую я очень легко, к несчастью, повелся.

Задумавшись на какой-то миг, Этьен опустил голову.

— Ты опять фантазируешь.

— Вовсе нет. — Рено вдруг остановился и, обернувшись, улыбнулся ему. — Все-таки прошлым утром ты защищал имя Эотаса, причем делал это явно искренне. Кажется, ты действительно считаешь себя плохим человеком, но разве есть в этом смысл? Разве не лучше будет, если ты станешь пытаться поступать по совести, нежели и дальше будешь стараться создать себе образ негодяя?

Этьен очень долго разглядывал его лицо, словно бы не веря сказанному. Глаза Рено, однако, говорили о совершенной искренности. Этьен не знал, что и думать.

— Ты… — Он отвернулся, стараясь скрыть свое изумление. — Для деревенщины ты говоришь очень складно.

— У меня есть свои секреты. Но, прошу, не увиливай от темы.

— Анализируешь ты тоже неплохо, — выдохнул Этьен. — Не знаю, что тебе на твои слова ответить.

— Не нужно ничего на них отвечать. Мне будет достаточно, если ты просто примешь их во внимание. — Рено, обернувшись обратно к дороге, пошел вперед. — Хотя, если ты в качестве извинений за все произошедшее все-таки расскажешь мне о том, чего не договорил вчера вечером, я был бы тебе благодарен.

Этьен вздрогнул. Быстро прикрыв глаза, вместо ответа он сделал краткое волевое усилие. Рено, словно бы тут же забыв о своей просьбе, шел дальше. Через несколько секунд он подозвал к себе отбежавшего в сторону Бераса и принялся на ходу его поглаживать. Этьен, простояв некоторое время с закрытыми глазами, в конце концов выдохнул и сделал шаг вперед.

Солнце, спустя время высунувшее из-за облаков свои остроконечные лучи, палило безжалостно. Воздух кругом стоял разряженный и сухой — удивительное явление после накинувшегося на равнины ночью холода. Этьен, скинув с себя плащ, плелся, еле переставляя ноги, и едва не терял сознание. Удушливая дирвудская жара сказывалась на нем отвратительно — что сейчас, что год назад.

Бескрайние холмы далеко на горизонте сменились кромкой высоких лесов. Все так же дорогу с обеих сторон венчала буйная, вздымающаяся далеко кверху растительная смесь из осоки, крапивы и чертополоха. У самого тракта, более узкого и заросшего, чем на пути до этого, пробивались из-под земли крохотные лютики.

Рено шел впереди, весело поддразнивая Бераса зажатым в руке куском вяленого мяса. Старый пес недовольно тявкал на него, вытянув шею и клацая воздух зубами. Рено то и дело подносил лакомство как можно ближе к собачьей пасти, и как только Берас был готов выхватить из его пальцев кусок, он рывком отдергивал руку и заливался смехом.

— Этьен, — искристо посмеиваясь, обернулся Рено, — хей, Этьен! Ты только погляди…

Воздух вокруг неожиданно схлопнулся.

— …только погляди на этих кретинов. — Габино сплюнул, нервно поглаживая свою рыжую бороду. — Задница Магран, эй, парень! Да, да, к тебе обращаюсь! За ногами следи, мать твою так, ты ж того и гляди навернешься!

Рекрут, недовольно на него зыркнув, выпрямился и, чуть подогнув колени, встал в стойку. Но выдержать следующего удара все равно не смог, с грохотом бухнувшись на землю. Габино, презрительно цокнув языком, махнул в его сторону рукой.

— Бестолочь зеленая, — вздохнул он. — От материнской сиськи день назад оторвался, какая ему война…

— Скажи об этом Вайдвену, — усмехнулся сидевший рядом Этьен, неловко сжимая в руках меч.

— Сам скажи, — расхохотался Габино.

Этьен, в очередной раз со скрежетом проведя по лезвию меча оселком, неопределенно хмыкнул.

— Что?..

Рено остановился, опустив от неожиданности руку с куском мяса. Берас тут же впился в лакомство зубами. Этьен встряхнул головой, неловко схватившись за лоб.

— Да у меня… — Он вымученно улыбнулся, почувствовав, как плечи у него начинают дрожать. — У меня дежавю…

Резко втянув носом воздух, Этьен упал вниз.

— …мне нужно… Мне нужно, сука, с ним поговорить!

Взгляд у стражника в шлеме с наносником был холодным и словно бы насмешливым. Он явно принял Этьена за идиота. Вечер стоял жаркий настолько, что на лбу выступал пот.

— Его милость заняты, — усмехнувшись, отрезал стражник. — Проваливай.

Дыхание у Этьена вмиг стало учащенным; взгляд его заметался по округе, резко остановившись на пологе шатра, что закрывал проход внутрь. Изнутри не доносилось ни звука.

— Но ведь, — проскрежетал Этьен, едва не задыхаясь от злобы, — он не принимает у себя никого. Нихера он не занят!

Стражник, нахмурившись, ударил по земле своим копьем.

— Ты кто такой? Эрл? Командир роты? Может, на крайняк переговорщик дирвудский? — прищурившись, спросил он. — А-а-а, нет? Ну так и вали отсюдова, паскудыш, пока я ентим самым копьем тебе по заднице не надавал!

Этьен, сжав в кулаки руки, едва не захлебнулся воздухом. Ладно. Пусть будет так. Если этот идиот не хочет по-хорошему, придется внушить ему… А что именно внушить?..

Позади, сопровождаемые бряцаньем латных доспехов, послышались вдруг уверенные шаги.

— Этьен, сволочь! — рявкнула Анаис, вмиг оказавшись рядом и грубо схватив Этьена за руку. — Я разыскиваю тебя по всему лагерю, а ты, несчастный богохульник, у шатра его величества ошиваешься?! А ну-ка пошли отсюда, я твою дурную башку мигом поправлю-то! Томмен, прости ради всего святого, впредь глаз с него не буду спускать!

Стражник, понимающе кивнув, сдержанно усмехнулся. Сплюнув, Этьен грубо выдернул свое предплечье из лап Анаис.

— Тебя совершенно не касается то, что я после ужина делаю, командор! — выплюнул он прямо в лицо покрасневшей до кончиков ушей женщины. — Хоть на минуту займись уже наконец своими собственными делами!

Воздух вокруг был пронизан злобой так глубоко, что у Этьена едва не кружилась голова. В исступлении Анаис безвольно раскрыла рот. Рука ее мгновенно взмыла вверх, и только она собралась уже было замахнуться для пощечины, как вдруг из глубин шатра до них донесся ослепляющий свет.

Вайдвен, придерживая рукой полог, медленно вышел наружу. Корона на его голове искрилась сдержанным, холодным мерцанием. Командор Анаис и стражник мигом опустились на одно колено, низко опустив головы. Один лишь Этьен не сдвинулся с места.

— Прошу вас, — устало проговорил божественный король, — не нужно выяснять отношения прямо под моим носом. В конце концов, я все слышу.

Анаис грубо дернула Этьена за рукав, заставив того опуститься рядом.

— Ваше величество, — пролепетала командор, не поднимая глаз, — простите…

— Я все понимаю. — Вайдвен легким мановением руки остановил ее. — Люди, в конце концов, не могут сосуществовать без мелких размолвок. Но, пожалуйста, не позволяйте им заставить вас забыть о том, ради чего мы все здесь находимся.

“Недурно сказано, твоя милость, — с досадой подумал Этьен, в упор глядя на короля. — Только вот ты прекрасно знаешь, что одного напоминания об этом мне недостаточно.”

Вайдвен, кажется, улыбнулся. Его искристые лучи вскользь дотронулись до Этьена: не ощутимым касанием, но одним лишь отголоском. Король жестом приказал стражнику в шлеме с наносником подняться, и тот мгновенно вскочил на ноги, вытянувшись, словно струна.

— Томмен, — спокойно, но настойчиво сказал Вайдвен, — пожалуйста, впредь не допускай такого. Мне тоже нужно иногда отдыхать.

Стражник рывком приложил руку к сердцу. Король, откинув в сторону полог, исчез в глубине шатра, спрятав внутри весь свой свет. Командор Анаис, все же не сдержавшись, с размаху саданула Этьена по затылку тяжелой латной перчаткой.

Этьен, резко выпрямившись, глухо закашлялся. Горло саднило так, что каждый вдох давался с трудом; на губах, отдавая металлическим привкусом, ощущалась влага.

— Боги, да у тебя опять из носа течет…

Кашлянув в последний раз, Этьен неловко утер губы тыльной стороной ладони. На руке тут же заблестела густая, отливающая на солнце черным кровь. Сил что-либо сказать в нем не было, поэтому Этьен, так и не стерев с лица всю липкую дрянь, лишь указал пальцем себе на рот.