— Тогда проверь в библиотеке, Мэдс не на шутку подсадила его на выдержки из книг Первых. Тратит на них всё свободное время.

— Спасибо!

Ханна почти бежала по коридору, но сдерживала себя. На губах играла рассеянная улыбка, пальцы нетерпеливо теребили бахрому чехла телефона. Её попытался остановить мистер Страйтон, профессор искусствоведения, в чей список любимчиков умудрилась угодить Ханна. Она любила слушать чудаковатого профессора, хотя ей сложно было оставаться серьёзной, глядя на лохматого мужчину в цветных штанах с лампасами. Но в этот раз она торопливо извинилась и пронеслась мимо.

В библиотеке было людно. Мэдс за стойкой не оказалось — во время занятий студенты обходились без её помощи. Ханна поняла, что придётся положиться на удачу, поэтому вбила на сжимателе раздел истории — Ник упоминал его несколько раз.

Это было настолько нереально, что в первые секунды она не узнала Ника. Он стоял к ней спиной, но это определённо был он. В груди похолодело, в голове стало шумно, ноги налились свинцом. Время застыло — и Ханна не знала, как возобновить его бег. Будто проматывая фильм кадр за кадром, она видела всё до мельчайших деталей, но никак не могла связать их в цельную картину.

Кристина, сидящая на столе, Ник, стоящий к ней очень близко, держащий её за руку и наклоняющийся ещё ближе, чтобы поцеловать, — эти вещи никак не могли сложиться в голове Ханны. Вокруг никого не было — история не пользовалась популярностью, — но даже если бы там была толпа, она бы не заметила. Она видела только Ника и Кристину.

Кристина потянулась к Нику, но тут увидела Ханну. Её лицо неестественно исказилось, с губ сорвалось резкое: «Чёрт». Ханна испытала облегчение и даже секундный приступ благодарности — Кристина запустила время, к Ханне вернулась власть над собственным телом. «Бежать-бежать» стучало набатом в висках, и она поддалась порыву.

— Ханна! Стой!

Крик Ника за спиной, словно рык хищного зверя, подхлестнул Ханну — она пулей вылетела из библиотеки. Ник нагнал её в коридоре и попытался схватить за руку, но она шарахнулась от него, как от адского пламени.

— Нет! — с невольно вырвавшимся криком прорвались и слёзы.

Ханна задыхалась — волны ненависти, обиды, стыда накрывали её непрерывно, не давая вдохнуть. Слёзы принесли краткое освобождение, но от вида Ника всё вспыхнуло с новой силой.

— Ханна, я объясню! Пожалуйста…

Ханна видела всё со стороны, словно на мгновение стала больше своего тела и покинула его. Она услышала собственный выкрик и увидела, как толкнула Ника в грудь — тот отлетел и прокатился кубарем по полу.

Несколько секунд Ханна с ужасом смотрела на руки, словно они принадлежали вовсе не ей. Она не слышала взволнованный шёпот студентов, ставших свидетелями этой сцены, не видела никого, кроме лежащего на полу Ника. Он тяжело перевалился набок, и Ханна увидела на его лице неподдельную гримасу боли. Шагнула к нему, но будто наткнулась на невидимую стену.

— Нет… Нет.

Она бросилась прочь, пытаясь прикрыть лицо руками от посторонних глаз. В висках бушевала кровь, горло жгло огнём, поэтому, когда кто-то схватил её за плечи, она растерялась и не стала сопротивляться — так устала за последние секунды, что хотела просто убежать.

— Ханна, эй, что случилось?

От доброты и заботы в голосе Картера Ханна расплакалась ещё сильнее. Он гладил её плечи и пытался заглянуть в глаза.

— Отпусти… Пожалуйста, отпусти.

Картеру понадобилась всего секунда, чтобы принять решение:

— Иди, я разберусь.

Ханна тут же побежала по дорожке к воротам — только покинув территорию, можно было воспользоваться телепортатором. Она слышала перепалку друзей позади, но голоса не приближались — Картер сдержал слово.

Ханна с трудом вспомнила нужные координаты — слёзы застилали глаза. Она смогла вздохнуть спокойно, когда оказалась в холле агентства в полной безопасности.

Ханна долго не могла собраться с силами и подняться по лестнице. С отвращением отбросив телефон — он разрывался от звонков Ника, — сидела на ступенях и будто чего-то ждала.

Внутри было пусто. Ханна не знала, сколько времени прошло, прежде чем она осмелилась взглянуть на телефон. Высветился номер Моники. Ханна замешкалась, но вдруг ощутила острую потребность услышать голос подруги. Когда она взяла трубку, её пробил пот при мысли, что это мог звонить Ник.

— Алло?

— Привет, милая, где ты?

Ханна облегчённо выдохнула, но вместе с облегчением вернулись и слёзы.

— Моника, я… Он рядом?

— Нет, ни в коем случае. Я бы так с тобой не поступила, — твёрдо заявила Моника. — Давай встретимся. Поговорим. Тебе нельзя оставаться одной.

— Нет, я не вернусь… Не могу. Не могу…

— Понимаю, — коротко отозвалась Моника, — но тебе нужно поговорить с тем, кому доверяешь. Не держи эмоции в себе. Обещай, что поговоришь с кем-нибудь.

— Обещаю, — прошептала Ханна. — Я позвоню. Позже.

— Береги себя. Я рядом.

Голос Моники придал Ханне сил. Она поднялась по лестнице, но с каждым шагом было всё тяжелее — мысль, что сейчас придётся вести с кем-то из коллег светскую беседу, казалась невыносимой.

Небольшая приёмная со столом для секретаря, роль которого время от времени выполняли или Ханна, или Мэдс, вела в офис — обычно закрытая дверь сегодня была распахнута настежь. Стол Макс находился у самой двери в кабинет Феликс, который был закрыт. Столы Ханны и Мэдс стояли напротив друг друга ближе к выходу.

— Эй, уже соскучилась?

Макс сидела, закинув ноги на стол, листая страницы в сети.

— Решила прибраться на столе, — ответила Ханна первое, что пришло в голову.

Макс посмотрела на неё внимательнее и отложила телефон.

— Что случилось? На тебе лица нет.

— Ник, — коротко отозвалась Ханна, выдержав паузу, в течение которой у неё в голове звучал голос Моники.

— Тебя нужно привести в порядок.

Такой решительной Ханна видела её только в момент опасности с пистолетом в руках, роль которого сейчас играла внушительная косметичка. Ханна позволила отвести себя в туалет — усталость навалилась на неё и не оставила сил сопротивляться. Но когда Макс достала тушь и тональный крем, удивилась:

— Зачем это?

— Ты бледная, как смерть, — без обиняков заявила подруга. — Немного тонального крема, тушь, чтобы подчеркнуть глаза, может, капельку блёсток…

— Это чересчур, — остановила её Ханна.

— Просто не двигайся, ладно? Доверься мне.

Ханна всё же испытывала сомнения, но больше не стала возражать. Ей не были приятны прикосновения людей, но с Макс она чувствовала себя в безопасности.

— Что случилось? — мягко спросила та, аккуратно нанося макияж на лицо Ханны. Ответом служила тишина, но девушка не смутилась. — Ничего, можешь не говорить, боль предательства я вижу издалека.

Макс была очень серьёзна, Ханна вдруг поняла, что на самом деле ещё многого не знала о ней. Она казалась простой и легкомысленной, например, когда рассказывала, что ушла из полиции из-за слишком большой груди. Они с Мэдс искренне улыбались в ответ, но теперь Ханна поняла, что за этой невинной причиной могла стоять более серьёзная. Ей пришла в голову мысль, что Мэдс наверняка уже разгадала эту загадку, но Ханна ни в коем случае не собиралась об этом спрашивать.

— Я не буду тебе врать, — продолжила Макс, и Ханна даже подумала, что она говорила сама с собой. — Будет больно. Очень долго. Что угодно может всколыхнуть воспоминания, даже если кажется, что всё давно позади. Весь мир станет минным полем, но однажды ты проснёшься и будешь жить дальше. Не ради кого-то, а ради себя.

Ханна пыталась сосредоточиться на словах Макс, но мысли то и дело возвращались к Нику. В эти моменты она болезненно вздрагивала и быстро моргала. Макс делала вид, что ничего не замечала.

— Ну вот. Теперь на тебе слишком дорогая косметика, чтобы плакать.

В глазах защипало, но Ханна через силу улыбнулась.

— Тебе не нужно притворяться, что всё хорошо, — добавила Макс заботливо. — По крайней мере, при мне.