Как былая имперская рать,
Мы поднимемся с Геном Победы,
Чтоб потомкам его передать.
2018 г.
Автобиографическое
В деревне валенки валяли
И величали их «пимы».
Лежал Урал, как наковальня,
Под гулким молотом зимы.
Летали искры снегопада.
Трещали печи от огня.
И в эту пору было надо
На белый свет явить меня.
Декабрь выхаживал младенца,
Пелёнки мёрзлые менял.
Зима укладывала с детства
На наковаленку меня.
Слегка обстукивала тело.
Но с прибавлением годов
Вгоняла в нервную систему
Стальные иглы холодов.
Что не смертельно, то полезно.
И было содрано семь шкур.
Зато внутри я стал железным,
Надетым словно на шампур.
И ветер странствий без недуга
Насквозь продул меня не зря
И, окружив Полярным Кругом,
Швырнул в студёные моря.
Полундра. Палуба. Болтанка.
И, закаляясь докрасна,
Шипело тело, как болванка,
Когда брала его волна.
Судьба меня душила нежно,
Отжав последнее тепло.
Но был во мне природный стержень,
А он всегда всему назло.
Не зря, не зря железом сопли
Кузнец Урал мне вытирал,
И были Мурманские сопки
Похожи на девятый вал.
И я узнал, что наши стяги
От самых северных костров
Несли сарматы и варяги,
И шло спасенье с северов.
Природа русская сурова,
Порода русская строга.
И если ими ты откован,
То всё равно найдёшь врага…
Из битвы лозунгов матёрых
Я вынес логику крутых:
Война кончается для мёртвых
И бесконечна для живых.
А жизнь подобна серой стае.
И равен век длине клыка.
И человечество мечтает
Вонзиться в горло вожака.
И на земле многострадальной
Я для того теряю кровь,
Чтоб кинуть мир на наковальню
И всё же выковать Любовь.
2013 г.
Евроказнь
Не верь улыбкам европейских лиц,
Глазам, приклеенным к пустым словам.
Дельфины, чёрные, как датский принц,
Плывут на казнь к Фарерским островам.
Они на смерть из года в год плывут.
По рукоять вонзает в них кинжал
Международный Европейский суд
И вместе с ним Гаагский трибунал.
Швейцарский банк глядит из-под руки,
И смотрит в щели Бильдербергский клуб,
Как режет нож дельфиньи плавники,
И стон срывается с дельфиньих губ.
Но что Европе братьев меньших стон?
Она – подельник натовской шпаны.
Она была и есть Наполеон,
Которому Кутузовы нужны.
Она – строитель мировых руин:
Багдад… с Пальмирой на её счету.
Милошевич зарезан, как дельфин,
Заплывший за смертельную черту.
И океан краснеет от стыда
За дикарей Фарерских берегов.
И катится солёная вода
Большой слезой среди материков.
И прочь бежит растерянный Гольфстрим.
И звёзды отвернулись от Земли.
Европа, ты стреляешь по своим.
А мы тебя от Гитлера спасли.
2013 г.
Мель
У жизни кончился прилив.
Стекает время в глубь веков.
И обнажается извив
Твоих усталых берегов.
А было жизни – с головой,
По шейку было… и – по грудь.
И этой жизни роковой
Ещё горит бикфордов путь.
Обледеневший, как апрель,
Ты тянешь к пристани весны.
Но где-то там, под сердцем – мель,
И не хватает глубины.
Девятый вал твоих годов
Закаменел и бьёт, как риф.
Отлив друзей, отлив врагов
И крови, кажется, отлив.
А трюмы прошлого пусты.
А впереди – сыра-земля.
И волн тяжёлые усы
Висят под носом корабля.
Тряхнуть бы надо стариной.
Но у тебя – отлив. И ты
На берег выброшен волной
Неодолимой широты.
Среди всплывающих камней
Прибой несёт дыханье дна.
И мель твоих последних дней,
Как дно могилы, холодна.
2013 г.
БМП – 15 000
Двадцать пять… Возраст нашего праха.
Нам бы было по сорок с довеском.
Мы легли на афганскую плаху
Первой ласточкой в крахе советском.
Обливаясь то кровью, то потом,
Растеряв ордена и медали,
Мы на братских машинах пехоты
Между адом и раем застряли.
Мы – нигде. Мы – в обломках державы.
Нас не вывели. Дело не в ранах.
Умирала страна… и лежала…
И летела на «чёрных тюльпанах».
Мы вернёмся оттуда едва ли:
Через смерть – никакой переправы.
Но ведь мы не за то воевали,
Чтобы с нами погибла держава.
Не за то, чтоб в афганских хибарах
Наши пули оставили дыры.
Не за то, чтоб Квачков и Хабаров
Нам приснились в тюремных мундирах.
Не за то, чтоб повзводно, поротно —
Вывод войск… на чеченскую бойню…
Не за то, чтобы списки «двухсотых»
Голосили родительской болью.
Не за то!.. Ни за что!.. И бессильно
Тени мёртвых к Термезу бежали.
Не войска… выводили Россию
Из состава великой державы.
Кто-то бьёт по своим, понимаешь!?
Что ж ты красную пену глотаешь?
Понимаешь, когда погибаешь…
И себя, как патрон, досылаешь.
И берут БМП строем ржавым
Между раем и адом высоты.
И лежит с нами вместе держава
В наших братских могилах пехоты.
2014 г.
Будем
Когда-нибудь люди бессмертными станут,
Когда-нибудь люди от жизни устанут,
И всё им наскучит, и всё надоест, —
Тогда же наступит и света конец.
Но к жизни покуда не кончилась жажда,
И в лёгкие воздух врывается жадно,
Покуда всегда не хватает глотка,
Покуда нам жизнь позарез коротка,
Покуда за жизнь мы готовы сражаться,
Мы будем и гибнуть, и снова рождаться,
И будем от счастья и боли кричать,
И волею к жизни планету вращать.
2015 г.
Другая жизнь
За столом на Дне рожденья
Гость загадочный сидит.
Он пришёл без приглашенья.
У него печальный вид.
Гость непрошеный, нежданный.
По годам – такой, как я.
Кто ты, кто ты, гость незваный?
Гость ответил: «Жизнь твоя».
Как? А разве мы не вместе?
Не могу тебя узнать…
Провалиться мне на месте, —
Жизнь нельзя забыть, как мать.
«Да. И я тебя не знаю.
Так, случайно забрела.
Не волнуйся, я – другая,
Та, что сбыться не смогла.
Из меня давно ты выбыл.
Только это не беда:
Просто ты другую выбрал,
Так бывает иногда.
Ничего нельзя исправить.
Но былое не тревожь.
Я пришла тебя поздравить
С тем, что выбор твой хорош».
2013 г.
«Когда посеют в землю тело…»
Когда посеют в землю тело,
Ты не пугайся, что темно.
Представь, что ты созрел для сева,
Представь себе, что ты – зерно.
И над твоим захороненьем
Не медь взойдёт и не гранит,
А колос новых поколений
Взметнётся в солнечный зенит.
Ты был и есть и будешь снова.
И пусть тебе закрыли рот.
Но в землю брошенное слово
Глубоким смыслом прорастёт.
Увидишь во вселенской сини
Своей души летящий бег.
А эта жизнь – всего лишь символ
Того, что смертен человек.
2014 г.
Вечный государь
О «русском мире» вспомнили сквозь зубы.
И Русский Дух выходит по «удо».
Спешит к нему навстречу с лестью грубой
