Сперва на год, потом на два,
А там – как выйдет.
В Россию надо, мать честна,
Лететь народу.
А нам нелётную война
Даёт погоду.
Но, отрываясь от земли,
Как самолёты,
Не зря же мы на небо шли
За ротой рота.
В окопы врос аэропорт,
Стоит заставой.
И перегружен каждый борт
Донецкой славой.
У нас билеты на руках
Домой – в Россию!
На все грядущие века
Билеты в силе.
Не принимает высота,
Но, зная наших,
Она бронирует места
Героям павшим.
И пусть порвало синеву
Военной бурей.
Донбасс билеты на Москву
Сдавать не будет.
2015 г.
Скорость
По асфальту поток машин
Брызжет скоростью из-под шин.
И со смертью глаза в глаза
Ржут, как лошади, тормоза.
Он спешит. Ему равных нет
В вечной гонке на красный свет.
Он по этому свету жмёт,
Чтобы раньше попасть на тот.
И столбы подставляют лбы.
И встают мосты на дыбы.
И встаёт, наконец, рассвет.
Но соперника нет и нет.
А дорога дрожит, как пёс,
Под ударом крутых колёс.
Позабыв про ночной кошмар,
Слепнут совы уставших фар.
Сбитый воздух летит в кювет.
Он спешит. Ему равных нет.
На подъёме другого дня
Он рискнёт обойти меня.
Мне соперник как божий дар.
Я грызу на свечах нагар.
Я сжигаю бензин в себе.
Я ломаю хребет судьбе.
Пропущу его на прямой.
Но зато поворот за мной.
Там дорога идёт вразнос,
Чтоб избавиться от колёс.
Нервы там на руль намотав,
Мы увидим, кто был не прав.
Каждый впишется в поворот:
Кто на этот свет, кто – на тот.
1996 г.
Стрижи
Ты своей просьбой слёзною
Крылья мне не вяжи.
Высоко ночью звёздною
Спят над нами стрижи.
Над землёй выше облака,
Где кончаются дни,
Чуть не падая в обморок,
Спят в полёте они.
Над святым и над грешником,
Миром правды и лжи,
Как свеча над подсвечником,
Темень режут стрижи.
Мне в постели удушливо,
Да и сна вовсе нет.
Дорогая, подушками
Не бросайся мне вслед.
И своей просьбой слёзною
Крылья мне не вяжи.
Я уйду ночью звёздною,
Чтобы спать, как стрижи.
И не страшно разбиться мне,
Дорогая, пойми,
Нужно быть малость птицами,
Чтоб остаться людьми.
1996 г.
Ветеран
Как последний патрон, ветеран
Остаётся в обойме живых.
По цветам салютующих стран
Он когда-то дошёл до своих.
В штыковую бросаясь на смерть,
Как ребёнка, спасал белый свет.
А теперь он не может смотреть
На останки великих побед.
И над плитами братских могил
Замер он, как живой обелиск.
Те, кто сделали всё, что смогли,
Навсегда под землёй обнялись.
Там солдатское братство навек
По прозванию Русский Иван.
И зовёт это братство наверх
Человек из осколков и ран.
Похоронена слава страны.
Хоть и Вечный Огонь, да погас,
Похоронкой с великой войны
Ходит старый солдат среди нас.
В заржавевшей обойме времён,
Фронтовые сто грамм пригубя,
Он загнал сам себя, как патрон,
Как последний патрон – для себя.
И на братство священное пал,
Как всегда героически смел.
Победителем быть он устал.
Побеждённым он быть не умел.
1999 г.
Маресьев
Растворяясь в мирской суете,
Вы забыли, наверно, забыли,
Как по снегу от стёртых локтей
Отрастали багряные крылья.
И росли они смерти назло.
И тянули на взлёт небывало.
И крылатая кровь на крыло
Истребителя вновь поднимала.
И качала героя страна,
Воспевавшая подвиг и братство.
Было время, когда ордена
Почитались несметным богатством.
И Победа солдатам клялась,
Что о них никогда не забудет.
Но меняются время и власть…
Не меняются русские люди.
И никто русский дух не собьёт.
Нашу память никто не оглушит.
Возвышает маресьевский взлёт
Непокорную русскую душу.
И Россия навечно в долгу
У героя такого размаха.
И враги тот полёт на снегу
Озирают с восторгом и страхом.
Для бессмертия нет слова «был».
Снова лётчика крылья разбудят.
Он, наверно, простил тех, кто сбил.
Но простит ли он тех, кто забудет?
2000 г.
Сердечная сумка
Не таскался с сумою.
Не поскуливал сукой.
Из котомок со мною
Лишь сердечная сумка.
Никакого товара.
Ничего на продажу.
Никакого навара
Мне от этой поклажи.
В ней сплошная морока
Да сердечная мука.
И кренясь левым боком,
Я тащу эту сумку.
Бросил всё по дороге,
То, что нажито было.
Лишь бы вынесли ноги
То, что сердце скопило.
К чёрту узел заплечный.
И чихал я на тыщи.
Лишь без сумки сердечной
Я, действительно, нищий.
2001 г.
«Беларусь»
На русском поле «Беларусь»
Пахал и пил взахлёб соляру,
Давал на сенокосах жару…
Но в бак ему залили грусть.
Потом в застенках гаража
На скатах спущенных держали.
Скребла его когтями ржа.
И под капотом кони ржали.
И сотни лошадиных сил
Рвались на русские просторы.
Он слышал дальние моторы
И каплю топлива просил.
Без плуга корчилась земля.
Без урожая чахла пашня.
Двуглавый герб-мутант на башне
Венчал двуличие Кремля.
И, окружив славянский дом,
Пылили натовские танки.
Глобальной газовой атакой
На Минск надвинулся «Газпром».
И встал мужик не с той ноги,
Ко всем чертям отбросил стопку.
Заправил «Беларусь» под пробку.
К рулю качнулись рычаги.
Советский гимн запел движок
(Его другому не учили),
И, повернув колёса чинно,
Он небо выхлопом обжёг.
И через ноздри клапанов
Втянув убитой пашни запах,
Он, вздыбившись, повёл на Запад
Ряды железных табунов.
И понеслись в последний бой
Все «Беларуси» – белороссы.
На подвиг малые колёса
Вели большие за собой.
И странно было всей Руси,
Великой некогда и смелой,
Вставать за малой Русью – Белой
И верить: Господи, спаси!
И через поле, через мать…
Опять сошлись надежды в Бресте,
Где сроду с Беларусью вместе
России славу добывать.
И честью пахаря клянусь,
Что, на бинты порвав портянки,
Тараном в натовские танки
Влетел горящий «Беларусь».
2001 г.
Заниматься любовью…
Кто сказал: «Заниматься любовью…»
Тот достойный наследник горилл.
Бог не дал ни ума, ни здоровья
Тем, кто эти слова повторил.
Мерзок лоск сутенёрских подстилок.
Я – мужчина, и, стало быть,
Я в себя ещё женщину в силах
Без услуг посторонних влюбить.
Добровольные дворники драят
Спелых ног проходные дворы…
Что-то есть в тебе, дрянь дорогая,
От озоновой страшной дыры.
Через вас выстывает планета
От постельной холодной возни.
В казино под названьем «Джульетта»
Умирает Шекспир, чёрт возьми!
Жизнь ночную откачивать поздно,
В ней гуляет больное вино.
Как на водку, рождённому ползать,
Заниматься любовью дано.
