– Ходить туда-сюда еще рискованней, а на перекладных слишком долго.

Фроди кивнул, покосился неприязненно, но ничего не сказал. Эрик лишних вопросов задавать не стал: когда непонятно, что происходит, лучше молчать и слушать.

По лестнице спускались почти бегом, да и выйдя из дверей станции все трое зашагали к окраине поселка так целеустремленно и размашисто, что Эрик едва за ними поспевал. Видно было, что чистильщики привыкли ходить много и долго, тогда как сам он если и выбирался за ворота университета, то не дальше поселка. Да и куда ему, собственно, было путешествовать и зачем?

Они остановились лишь отойдя от частокола на добрую сотню ярдов. Альмод огляделся, кивнул сам себе. Остальные отступили на десяток шагов – Ингрид дернула Эрика за рукав, чтобы не мешкал.

– Смотри и запоминай, – сказал Альмод. – Молча. Спрашивать будешь, когда разрешу.

Молча, так молча. По правде говоря, Эрик вообще не слишком понимал, о чем с ними всеми говорить. Но когда чистильщик начал плести, едва не забыл о запрете. И этот человек утверждал, что его плетение против правил? Да то, что он творил, вообще не укладывалось ни в какие законы и правила! В следующий миг он узнал часть плетения и едва не рассмеялся вслух что-то подобное шепотом передавали друг другу школяры младших курсов, утверждая, что так можно вызвать демона. Ни у кого ни разу не получилось, а через пару лет и в демонов уже никто не верил. Конечно, то, что сейчас творил Альмод, походило на страшные школярские тайны не больше, чем парадный портрет кисти придворного художника на детский рисунок из кружочков и палочек, но как в детских каракулях безошибочно угадывается голова, туловище и конечности, так и здесь… Интересно, что было раньше: школяры в своей наивной вере в демонов и другие миры нащупали что-то, что потом доработали знающие и опытные, или кто-то случайно углядел не предназначенное для его глаз, а потом, передаваясь из уст в уста, плетение и вовсе потеряло смысл?

Но зачем, скажите на милость, кому-то могло понадобиться создавать над самой землей здоровенное черное облако со странно четкими краями, от одного взгляда на которого почему-то поднялись дыбом волосы на затылке, и даже чистильщики настороженно отступили на пару шагов? Альмод с полминуты напряженно вглядывался – или вслушивался? – в то, что получилось. Потом в его поднятой ладони соткалось нечто похожее на мяч… или клубок? Чистильщик подкинул это вверх – предмет завис на миг, а потом исчез в облаке, оставив снаружи что-то похожее на конец золотистой шелковой ленты.

– Ингрид, за мной. Эрик – идешь за ней в трех шагах, и упаси тебя Творец отойти от ленты дальше, чем на шаг. Фроди, как обычно.

Он шагнул в облако и исчез. Не так, как бывает в тумане, когда очертания постепенно расплываются, пока не станут совсем неразличимыми, а словно за спиной закрылась дверь. Следом так же исчезла Ингрид. Эрик выдохнул короткую молитву, шагнул за ней и едва удержался на ногах. На миг ему показалось, что небо и земля поменялись местами, желудок подскочил к горлу и затрепыхался, не желая устраиваться обратно. Он сглотнул горькую желчь, огляделся.

Все вокруг было неправильным. Красная земля. Черное небо. Синее мохнатое солнце, раскинувшее в стороны извивающиеся щупальца.

– Что застыл, шевелись, – ощутимо толкнул в спину Фроди.

Лента лежала на красной земле золотой полосой, прямой, как натянутая струна. Эрик послушно зашагал следом за остальными, размышляя, что если и вправду существуют подобные места, то в них самое место демонам. И в следующий миг понял, что накаркал. Откуда-то со стороны солнца – поначалу ему показалось, что это оторвался злой луч, расщепившись на щупальца – беззвучно ринулось нечто. Эрик, вскрикнув, инстинктивно рванулся в сторону. Что-то вцепилось в плечо – сильно и жестко, сколько не дергайся – не вырвешься.

– Сказано было – от ленты ни на шаг, – прошипело из-за спины. – Память девичья, башковитый?

– Сам ты, – огрызнулся Эрик, вырывая руку.

Нечто стремительно отлетело обратно, словно стукнувшись о невидимую преграду в полуярде над головами. Остановилось, снова рванулось к ним, расплескало щупальца по чему-то невидимому.

Альмод, охнув, скрючился, прижал руки к вискам. Выпрямился.

– Вперед. Долго я его не удержу.

Отступил чуть в сторону, разворачиваясь боком – Ингрид проскользнула рядом, почти впритирку, рванула по ленте туда, где, если хорошо вглядеться, можно было увидеть что-то похожее на облако.

Эрик замешкался.

– Тебе отдельное приглашение надо? – поинтересовался Альмод. – Вперед и бегом, ну!

И, похоже, «бегом» и в самом деле означало бегом, потому что за спиной ровно и часто топали башмаки Фроди, подгоняя, и Эрик несся так, словно за ним гнались разом все демоны из его детских страхов. Он сам не понял, как небо снова стало синим, под ногами оказалась зеленая трава. Трава? В окрестностях университета истаивал снег. Эрик не додумал эту мысль, сложился вдвое, пытаясь отдышаться. Фроди отдернул его в сторону, оттаскивая от прохода, из которого вышагнул Альмод, на ходу сбрасывая – не распуская – плетение. Ухмыльнулся.

– Удержал.

– А что… – начал было Эрик.

– Сдохли бы, если б не удержал, – сказал Фроди.

– Однозначно. Небо было черное, – непонятно добавил Альмод.

Эрик хотел было спросить, что это значит, и что за странное чудище это было, и почему они все так уверены – ведь если все, кто не удерживал плетение под черным небом однозначно мертвы, то кто мог об этом рассказать – и много что еще, но тут Альмод выпрямился, чуть склонив на бок голову, словно к чему-то прислушиваясь, а рядом так же замерла Ингрид. Эрик и сам успел – не услышать, почувствовать – что-то странное, словно трещала сама ткань бытия, прежде, чем его толкнули, сбивая с ног. Он отлетел на добрых два ярда, удар о землю вышиб из легких воздух, в голове зазвенело. Откуда-то, словно издалека донесся крик, прорвался сквозь звон в ушах. Эрик вскочил – рядом корчился и кричал Фроди, а на спине у него расползалось…

Это походило на пчелиный рой, или на муравейник, или на термитов про которых писали путешественники, только у этих – штук? существ? – не было ни голов, ни ног, ни чего-то вовсе похожего на органы. Словно какой-то шутник просунул в дыру мира устье огромного мешка, заполненного каплями и бусинами дымчатого стекла и начал высыпать, предварительно швырнув пару пригоршней на человека.

И там, где они коснулись тела, рассыпалась трухой одежда, исчезала плоть.

Альмод, не касаясь, отшвырнул Фроди в сторону, переворачивая на живот, пустил с ладони поток слепяще-желтого огня. Эрика едва не вывернуло от запаха паленого мяса, а крик стал еще громче и отчаяннее. Пламя исчезло. Фроди вскинулся на четвереньки, снова распластался по земле, не переставая кричать. Альмонд яростно выругался и в начатом плетении Эрик узнал свое. Только у него получалось через два раза на третий, а чистильщик работал быстро и уверенно. Но зачем?

– Я не удержу одна! – крикнула Ингрид.

Эрик оглянулся.

Капли, или насекомые, или чем там на самом деле были тусветные твари все сыпались и сыпались, но не отскакивали от земли, а будто прилипали к ней, раскатываясь в сторону, и там, где была трава уже не осталось ничего даже похожего на зелень. Но разглядеть получше Эрик не мог, потому что Ингрид плела барьер, и они уже не катились, а собирались сперва горкой, потом – словно наполняя огромный невидимый стакан.

– Что делать? – спросил он.

– Жги!

Пламя бессильно скользнуло и рассыпалось.

– Горячей!

Эрик прокусил губу до крови. Внутри столба, очерченного Ингрид, полыхнуло желто-белым.

– Так?

– Да. Теперь держи!

Он кивнул, понимая, что надолго его не хватит. Дар даром, способности способностями, но ничто не дается просто так.

Ингрид шмыгнула носом, втягивая красную каплю.

– Альмод! Все ляжем!

– Все.

Чистильщик выпрямился, шагнул ближе – и Эрик снова узнал свое плетение. Только теперь это походило на мельчайшее сито, подставленное как раз под «устьем», из которого все сыпались и сыпались твари.