Вечер был благоприятным: лёгкий сквозняк обдувал меня слева направо, фонарный свет нежно освящал книгу, сзади доносились клаксоны автомобилей, вместе с руганью водителей, а из окна был вид на соседнюю многоэтажку. Небо было чистым и романтически тёмным. После ужина я составил список продуктов на неделю, и включил радио. Только мне стоило это сделать, все эфиры были забиты новостями либо про Вьетнам, либо про сотрудничество Кеннеди с советским союзом. Я не особо увлекался политикой: грязное дело всё-таки.

Переключив на джаз, я лег на свой диван, заменивший мне кровать, сделал глоток, и начал наслаждаться музыкой. Она расслабила меня и заставила меня обо всех проблемах и каких-то мелочах, беспокоивших меня, вроде письма из университета или завтрашней встречи с Кларис Монро. Одно меня беспокоило. Именно сегодня до меня дошло, что я совсем не имею каких-либо интересов. Всё своё свободное время я провожу в кафе и в парке, покуривая по сигарете за прогулку. Дома я читаю пособия от университета, засыпаю, после чего просыпаюсь, иду в университет и возвращаюсь в кафе. И так по кругу. Целый год я веду такой бессвязный образ жизни. Как же мне было стыдно!

От таких мыслей я решил выйти на улицу и покурить: балкона я, увы, не имел. Я стоял в одних трусах, с накинутым бомбером на плечи, где и была пачка сигарет, оглядывал проезжающие мимо машины и пешеходов, проходящих по улице. Смотря на тлеющую сигарету, я пообещал себе в тот вечер обязательно измениться, и стать самым разносторонним человеком среди всех, кого я знаю. Хоть мне и было страшно, и я, откровенно говоря, не понимал, чего именно я хочу, я осознал одну из самых важных вещей в своей жизни: мой образ жизни не являлся приемлемым, обыденным, и, тем более, образцовым. Решено: с завтрашнего дня я начну искать себе увлечения.

– Добрый вечер. – на пороге стоял мужчина, лет сорока, в сером халате, совершенно лысый. У него были густые брови, большие губы и округлые щёки. Трудно было не заметить его синяки под глазами. В руках у него была кружка кофе, а меж пальцев была зажата сигарета.

– И вам. – учтиво ответил я, отведя взгляд обратно в сторону дороги.

Мы молча стояли на протяжении нескольких минут, пока я не решился на диалог.

– Как долго вы тут живёте?

– Вот уже двадцатый год идет. – в его голосе было достаточно безнадеги и уныния.

– А почему же вы не переедете? Такие красивые дома есть поблизости! Буквально в паре кварталов отсюда…

– А это тебя не касается. – огрызнулся незнакомец и стремительно убежал прочь от «курилки».

После того, как кофе и сигарета кончились, я тоже решил зайти внутрь. Раздевшись, я постелил себе диван, закинул ноги на подлокотник, накрылся одеялом и закрыл глаза, представляя, какой завтра будет интересный день.

В университете ничего интересного не происходило: я просто подписал нужные бумаги и забрал те, что остались. Все свои вещи, пара учебников да ручка не пишущая – всё это я положил в рюкзак. После чего я вернулся домой, переоделся в костюм, и направился в сторону «Road 66». Предварительно я надушился и купил пару гвоздик. Костюм хоть и был достаточно дешёвый, но сидел на мне как влитой. Я надел серую жилетку под ярко синий пиджак, брюки были того же цвета. Пока я ждал Кларис, я регулярно заглядывал в окно ресторана, выискивая её. Увы, её я там не было на протяжении долгого времени. Вдруг мне кто-то закрыл своими нежными прохладными руками глаза.

– Угадай кто, блондинчик.

Я повернулся, и увидел её. Она была одета в такое же платье, как и во время работы, но у неё был маникюр особого цвета: ярко красного. К тому же она надела серёжки.

– Выглядишь удивительно.

– Я-то ладно. Тебя прям не узнать! Костюм, брюки, жилетка… Ты что, из Англии приехал? Отвечай честно!

– Может быть, если тебя заводит английский акцент. – Затем, грамотно выждав момент, я вручил ей цветы, за что был вознаграждён улыбкой.

Мы шли в сторону парка, держась за руки. Должен признать, мне было приятно, что на протяжении всей прогулки она не отводила от меня глаз. Я часто ловил её взгляд на своём лице. Однако и она была очень хороша собой: вся такая оптимистка-заводила. Мне нравится такой типаж. Кларис рассказала о своём детстве, переезде, трудностях в семье и работе. Сказала, что очень хотела бы поселиться где-нибудь на востоке, но никто в семье её не слушал. Последней каплей стал бывший, который бросил её ради более симпатичной блондинки. Она сбежала из дома, и с тех пор не говорила с родителями уже полгода. Я и не мог себе представить, что такая яркая девушка как Кларис может имеет такую несчастную судьбу. Когда я увидел слёзы на её щеке, я тут же вытер их платком. Она улыбнулась.

– Куда мы идем? – спросила она.

– В кино, на сеанс «Космические поработители».

– Ой, я так давно не была в кино! Ты меня прям балуешь. – в её голосе отчётливо слышалась радость и восхищение. Она прильнула ко мне, после чего я решительно взял её под руку, и мы вместе, как настоящая пара, пошли в кино.

Фильм был довольно скучный, но время вместе мы провели отлично, а это –главное. После киносеанса мы пошли на набережную, любоваться морем и небом, усеянным звёздами. Я взял её за руку, нежно обхватив запястье.

Романтика в том месте была необычайна: луна светила настолько ярко, что освещала всю набережную. Птицы умолкли, был слышен только шум прибоя и то, как трещали сверчки в унисон. Звёзды сияли на небе. Я пытался похвастаться знанием некоторых созвездий перед Кларис, но все красивые названия вылетели из головы. Вдалеке бесшумно проплывали парусные яхты.

После любования на море мы решили пройтись пешком. Я всё время держал её за руку, периодически смотря в глаза.

– И чем же ты занимаешься? Я помню, что ты учишься… Где-то…

– Заказы помнишь, а где я учусь – нет? – Кларис отмахнулась и рассмеялась, после чего я продолжил. – Медицинский университет. Учусь на хирурга.

– Ого! Как интересно! И как там? Много больных уже вылечил? А людей оперировал?

Несмотря на искренний интерес со стороны Кларис, я решил не говорить о своём университете, переведя тему разговора.

– Ну а ты, Кларис? Чем ты занимаешься помимо работы в кафе?

– Ну…

– Ну давай, дорогуша. Не стесняйся, я не кусаюсь! – чтобы быть более убедительным, я слегка приобнял её.

– Ну ладно. Но обещай, что никому не расскажешь! – пригрозив мне пальцем, она строго посмотрела на меня, при этом ехидно улыбаясь.

– Клянусь!

– Ну хорошо… – она сделала глубокий вдох. – Я хочу открыть пекарню.

– Вау, как круто! Расскажи поподробней о…

– Ой, смотри какие милые черепашки!

Она настолько резко поменяла интонацию и тему разговора, что я для себя понял: по каким-то причинам, она не хочет говорить со мной об этом. Что-то было в ней таинственное. Что-то, что не давало мне покоя. Но, справедливости ради, черепашки были и правда милые.

К одиннадцати часам вечера, я проводил её до дома. Я не стал просить свой пиджак обратно, ибо мне очень нравился сам факт, что Кларис носила мою одежду: был в этом некий жест доверия и симпатии. Мы шли, не умолкая: она говорила о своих клиентах и поваре Майкле, который был, по её словам, смешным ворчуном. «Однажды он пролил на себя кофе, но из-за того, что не было запасных фартуков, он побежал в прачечную через дорогу, закрыв ресторан на час. Вот ведь умора!» – рассказывала Кларис. О себе я рассказал совсем немного: о школе, о таланте к хирургии, к переезду в Ред Харбор, и об учёбе.

– Слушай, такой вопрос… А был ли среди студенток кто-нибудь, кто тебе нравился? Ну так, слегка. – Она задала этот вопрос настолько робко, что я приятно удивился.

– Был у меня один роман, но ничего не вышло.

– Расскажи! Пожалуйста! – на этот раз она прильнула ко мне настолько близко, что её губы почти касались моей шеи.

– Ну была одна красивая блондинка, звали её Кэт. Милая Кэт с голубыми глазами. Как-то на практике у неё не было с собой салфеток, я дал ей свои. После этого мы разговорились до такой степени, что, когда все ушли домой, а солнце вот-вот село, мы всё ещё болтали возле универа. После нескольких свиданий мы начали встречаться. Я её обожал.