На этот раз Дамблдор не стал ждать.

— Взгляни и скажи мне, что это.

Смелая игра. К несчастью, Том всегда старался держаться впереди.

— Я могу потребовать свое право связаться и встретиться с поставщиком моих психиатрических услуг? — спросил Том сладко, словно ядовитый сок. — Вы знаете, может быть, вы не забыли адрес ее камина?

Лицо Дамблдора застыло, словно камень.

— Я настоятельно не советую Крине Димитриу находиться в Хогвартсе в это время…

— Ах, это вызовет у Амбридж ещё один припадок? — спросил Том, сверкая глазами. О, черт побери, Дамблдор скоро узнает об Амбридж. — Какая удача, что Хогвартс позволяет своим студентам выезжать за медицинской помощью.

Дамблдор посмотрел на него. Феникс издал печальную песню наверху.

— Хорошо, Том, — медленно произнес Дамблдор, — ты не хуже меня знаешь, чем все это закончится. Помни, что все действия имеют последствия, которые мы не можем предвидеть. Ты должен хорошо это запомнить, больше, чем что-либо другое.

Зловещее напоминание. У Тома зачесалось бедро, и книга из человеческой кожи стала липкой от пота в его ладонях. Постоянный глаз, наблюдающий за ним — потому что он был диким псом, ожидающим, чтобы сбежать в лес с волками и другими зверями. Кто знает, что они сделают, если их не охранять.

— Я позволю вам встретиться на текущей оперативной штаб-квартире на некоторое время, — холодно сказал Дамблдор, — и сообщу Крине о твоей просьбе. Ты должен вернуться в замок до наступления темноты, как и эта книга…

— Я знаю, — сказал Том. — А то как еще вы найдете свое секретное оружие, которое, очевидно, я собираюсь использовать? Или, возможно, вы забыли, что я не Волдеморт.

Дамблдор печально посмотрел на него, и Тому захотелось закричать.

Альбус взмахнул палочкой, постучав по недискретному бронзовому шару, который опустил защиту камина. Маленькое напоминание, острый взгляд…

— До наступления темноты, Том.

И со всполохом зеленого пламени Том исчез.

***

Напряжение между ними не исчезло. Том знал это, как и Крина.

Она выглядела лучше, здоровее и спокойнее. Ее знаменитый толстый плащ из волчьего меха был спущен с плеч, открывая удивительно скромный наряд. Брюки и блузка, довольно прогрессивный образ для волшебников, на взгляд Тома, который все еще противился идее женщин носить брюки.

— Я слышала твой вызов, — небрежно сказала Крина, устраиваясь на диване. Казалось, целую вечность назад они были в этой комнате. Совсем в другой жизни, когда Крина ещё была незнакомкой и пила вино из семейного погреба Блэков. Теперь атмосфера чувствовалась другой, неправильной и испорченной. Напряженной.

— Я должен прочитать эту книгу, и найти раздел, на котором, по-видимому, зациклилось мое скрытое «я».

Глаза Крины метнулись к книге, едва задержавшись, прежде чем снова взглянуть на него. На этот раз ее волосы были уложены правильно. Макияж аккуратный. Она чувствовала себя еще более далекой, отстраненной за всем этим.

— Тебя это беспокоит? Ты — важный ресурс.

— Я не люблю, когда меня используют, — сказал Том.

Крина кивнула, с любопытством глядя на книгу.

— Взгляни на нее. Найди то, что привлекает твое внимание, а потом я хочу отвезти тебя в одно место. Это не имеет отношения к тому, что ты обнаружишь.

Том занервничал при этой мысли. Это было похоже на ловушку — как будто что-то ждало, чтобы он привел ее в действие. В любой момент Грозный Глаз Грюм мог вбежать и оглушить его, затащить в камеры Крины, где его жизненные амбиции станут пищей для волков.

Но это было… неправильно. Это был иррациональный скачок усталого, переутомленного мозга. У него была книга, и он мог читать и думать о ее содержании самостоятельно.

Это заняло некоторое время, но Крина не казалась сильно занятой. У нее была своя работа — бумаги и папки, которые она сортировала и подписывала в темпе, который Том нашел бы медленным. Он предположил, что так в ее работе должно быть меньше ошибок.

Книга была…восхитительна. Ужасная, мерзкая, но завораживающая. Проклятие, чтобы вскипятить всю кровь в теле в одно мгновение — самая мощная форма проклятия, которое он уже знал. Зелья, чтобы заставить трансформироваться различных темных существ, от оборотней до бастетов и даже подменышей. Проклятия по трансплантации органов путем их вырывания, ритуалы для перехода от тела к телу через форму физического обладания. Тому захотелось навсегда заполучить эту книгу.

Он наткнулся на главу, ритуал в которой заставил его кровь петь. Том не верил в судьбу, но старые желтые страницы манили его лучше любой сирены. Слаще любого любовного зелья — это была словно жидкая мечта, вплетенная в бумагу с обещаниями излечить все его недуги.

Крестраж было написано на странице. Раскалывает твою душу.

В нем подробно описывался ритуал, жестокий…но и не очень. Это было написано так, как будто нужно было сделать что-то …что было шоком для всего мира. Это никак не вязалось с тем, что знал Том. Что может быть настолько отвратительным и мерзким, что бросает вызов природе и позволяет расщепить голую сущность самого себя? То, кем ты являешься?

Скорее всего правдой было то, что душа содержит каждую часть того, что делает тебя самим собой. Твой разум, твои воспоминания, твои эмоции и стремления. Твои мечты, твою личность — все.

Но… Крестраж. Ты не сможешь умереть, если еще существуешь — парадокс, который вызывает природный коллапс. Том сможет жить.

Он сможет выжить, оторвав половину себя.

В книге нигде не указывалось, какую часть он может отделить. Может ли он изменить это? Может ли он…выбрать?

Только представь себе — мир без кошмаров. Ни страха, ни голода, ни трясущихся рук, ни неконтролируемых воспоминаний. Больше никакой паранойи и беспокойства, никакого растущего стресса или зависимости от зелья, которое делало его беззащитным и слабым.

Крестраж, который будет функционировать далеко за пределами своего предназначения. Крестраж, созданный для того, чтобы его владелец жил вечно.

Но Том… Крестраж для Тома гарантировал бы, что он никогда не умрет.

***

Они материализовались, стоя на круглой речной скале в тени раскидистых листьев. Под аркой из цветочных лоз и ползучих растений, жаждущих солнечного света. Это зрелище смутило Тома, потому что приближался конец ноября, а растения все еще оставались высокими и зелёными. Он думал, что в такую погоду листья уже должны были опасть.

Тем не менее, он сразу заметил, что температура не соответствует сезону. Легкая дымка затуманивала перспективу, прозрачное стекло отделяет их от снаружи, где акры веток растений свисали на решетках в ожидании теплой весны.

— Мы в Бургундии, — сказала Крина, и ее голос исказился от странной смеси иностранного языка и акцента. Это создавало интересный звук и интонации, которых Том не ожидал услышать. — Восточно-центральная Франция. Она знаменита своим пино нуар.*

*Пино́-нуа́р» (фр. Pinot noir, нем. Spätburgunder) — технический (винный) сорт винограда, используемый для производства вина.

Ее губы изогнулись в легкой ухмылке, веселый огонек загорелся в глазах.

— Ах, или может быть тебе больше по вкусу Божоле*?

*вид молодого французского вина, вырабатываемого из винограда сорта гаме в исторической области Франции Божоле (Бургундия)

Он не ответил на ее нежную колкость, вместо этого позволив своим глазам блуждать по затененной дорожке арок и обширных виноградных лоз. Они стояли в тени листвы, скрытые от гуляющих гусей стеклянной стеной. Здесь было тихо и уединенно, речной камень был мягким и прохладным под подошвами его ботинок. Должно быть, это был весьма прибыльный виноградник, раз она могла позволить себе такую оранжерею.

— Почему мы в винограднике? — прямо спросил Том; портключ перекинул их так далеко, что это должен был быть международный реестр. Что нелегко было достать, и означало, что Крина привыкла часто посещать именно этот виноградник. Он должен был ожидать, что она пойдет на все, чтобы иметь возможность посещать свой винный бизнес на досуге.