— Этого вполне достаточно, — сказала себе Крина, слегка пыхтя, прежде чем сесть на край кровати Тома. Ей удалось не сесть на его ступни, которые уперлись в щель между стеной и краем матраса. — Доброе утро, Гарри, надеюсь, тебе уже лучше?

Гарри удивленно моргнул. Он чувствовал себя немного подавленным появлением Крины так рано утром.

— Да, то есть я в порядке. Это была всего лишь царапина.

— Я не знала подробностей, только то, что мой подопечный поместил еще одного студента в больничном крыло, — сказала Крина довольно спокойно, принимая во внимание всю тяжесть этой новости. — Я должна была прийти лично, чтобы разобраться с последствиями всего этого. С этим, и, с тем фактом, что, очевидно, Том Риддл достаточно глуп, чтобы позволить себе запустить воспаление мозга. Почему никто не догадался сообщить мне? Психиатру?

Ох, это была отличная причина, почему она выглядела такой разъяренной. Тот факт, что она не была осведомлена о наличии воспаления мозга либо оскорблял ее профессиональные качества, либо ранил ее гордость как медицинского работника.

Том медленно выдохнул через нос и ничего не сказал. Гарри тоже немного растерялся. Утешать Крину было бы идиотизмом, учитывая, что она взрослая женщина. Упоминание о том, что Том выглядел немного растерянным, скорее всего, было бы воспринято как грубость, и Гарри хотел просто покинуть больничное крыло, прежде чем Риддл снова проклянет его.

— Это к делу не относится… — вздохнула Крина, выглядя немного усталой.

Гарри понял, что для того, чтобы появиться здесь, она, должно быть, бросила все свои важные дела и обязательства. Он не мог себе представить, как Крина оставила свою тюрьму неизвестно на кого, поэтому она должно быть… Она, должно быть, мгновенно бросилась в бой, так как должна была поспешно собраться, бросить все и прибыть сюда. И раздобыть способ путешествовать по всему миру, так как Нурменгард находился в Европе.

— Да, я устала, — сказала Крина, хмуро глядя на Гарри. У нее действительно были маленькие мешки под глазами, не такие заметные, как могли бы быть. Язык ее тела отражал ее усталость — она предпочла сидеть, а не стоять. — Вы, двое, такими темпами вызовите у меня печеночную недостаточность.

Том с трудом выдохнул, выглядя абсолютно несчастным. Гарри пожалел, что не слышал их разговора до того, как проснулся. Он был явно нехорошим, так как и Крина, и Том казались тихими и расстроенными. Гарри никогда раньше не видел его таким.

Кроме них в больничном крыле никого не было, и даже на прикроватных тумбочках не было обещанных близнецами сладостей. Том казался очень маленьким в своей огромной кровати.

— Я подумываю о том, чтобы обсудить твое положение с директором, — очень холодно сказала Крина. — Поскольку твое печальное состояние дает основание подозревать, что ты пренебрегаешь предписанными тебе питательными зельями. Не хочешь ли рассказать мне, что еще ты скрываешь?

Том очень медленно поднял глаза и пристально посмотрел на нее.

— Не знаю, а что я скрывал?

У Гарри было такое чувство, будто он невольно вмешивается не в своё дело.

— Я думаю над тем, чтобы разместить тебя в Гриффиндорской башне, под присмотром Гарри Поттера, учитывая, что вы двое, кажется, находитесь в непосредственной близости, когда дело касается неприятностей.

— Это была моя вина! — выпалил Гарри, беспокойно ерзая на кровати. — Том не … я имею в виду …

— Из-за Тома ты в больничном крыле, — сказала Крина, — почему ты считаешь, что это твоя вина?

Гарри почувствовал, как у него слегка сжалось горло.

— Ну, я … это моя вина. Мы…мы подрались и …

— Я просто был более точным, — холодно сказал Том, слегка охрипшим от сна голосом. — Вот и все.

Крина скептически переводила взгляд с одного на другого. Недовольный, неуверенный или, возможно, измученный ими обоими взгляд.

— Вы же понимаете, что я работаю с мозгами патологических лжецов и монстров, а вы, два подростка, думаете, что можете лгать мне в лицо.

— Получается? — спросил Том, скорее риторически.

Челюсть Крины двигалась очень медленно, горизонтально скользя коренным зубам.

— Это напоминает мне о предполагаемом покушении на твою руку.

Том тоже сжал челюсти и стиснул зубы. Гарри задавался вопросом, осознают ли они вообще, как подсознательно отражают социальные сигналы друг друга.

— Это была его вина, — обвинил Том Гарри, хотя в его словах не было горечи. Прояснив этот инцидент, он изменил свое представление о том, что нынешняя их ссора была каким-то образом связана с предыдущим инцидентом.

Тем не менее, они были связаны. Тогда Гарри очень сильно помнил эту чужеродную дымку. Это нефильтрованное, грубое желание причинить Тому боль — и он это сделал. В Тайной Комнате был похожий фильтр — словно розовое зеркало, которое смещалось и превращало обоих мальчиков в марионеток, контролируемых какой-то невольной третьей стороной. Это было уникально, отличалось от действия Тома, нанесшего себе удар ножом, но необъяснимо похоже.

— Мы просто копировали друг друга, — сказал Гарри, прерывая напряженное молчание между женщиной и ее пациентом. — Что это такое? Магическое копирование?

Крина нахмурилась, её раздражение сменилось холодным профессионализмом. Все ее тело слегка расслабилось; расслабились мышцы шеи и те, что вызывали у нее зубную боль.

— Это…магическое подражание, — Крина медленно проговаривала слова. — Существует…манера поведения, когда люди отражают движения и поведение других в подсознательных попытках установить взаимопонимание.

Гарри с любопытством подумал, знает ли Том, что именно это он делал с Криной несколько секунд назад.

— Нет, — холодно сказал Том. — Это было…синхронизировано.

Крина смотрела то на Тома, то на Гарри, и ее взгляд скользил по их печальному состоянию. Том, с запекшейся у линии роста волос кровью, и Гарри с повязкой на руке. Крина посмотрела на них, а затем заговорила дальше.

— В маггловской медицине есть… Зоны нашего мозга и разума, которые влияют на наше поведение, основываясь на действиях, выполняемых другими. Зеркальные нейроны, они помогают в наших физиологических механизмах сцепления действий. Наше понимание того, что такое действия и как это происходит.

— Мне все равно на.… — Том помолчал, сморщив нос с выражением отвращения. — Маггловскую науку.

— Ты удивишься, — сказала Крина, — но это не только…экзорцизм и питье растворителя для краски.

Том сделал легкое движение. Гарри не мог понять, пожал ли он плечами или вздрогнул.

— Возможно, что-то в этом роде. Зеркальные нейроны, к сожалению, попадают в область маггловских исследований, которые лучше всего отражает нейробиология. Конечно, никаких исследований магических взаимодействий не проводилось, и у меня нет ресурсов для их изучения.

— Что вам нужно, чтобы заполучить эти ресурсы? — спросил Том спокойно и холодно. Весь язык его тела все еще был… неестественным, словно он необъяснимо пристыжен или раздражен, или какая-то смесь и того и другого.

— Год с дюжиной экспериментальных исследований, — усмехнулась Крина. — Это невозможно. Чистая спекуляция с моей стороны, но я всегда рада экспериментировать …

— Нет, — тихо прорычал Том, — я отказываюсь.

И на этом все закончилось.

— У меня были свои проблемы, — сказал Гарри, на мгновение почувствовав себя храбрым. — С…

Гарри резко поднял руку. Кончиками пальцев он провел по челке, поправляя ужасную коровью копну черных волос, чтобы показать ненавистный шрам. Он знал, что Крина все понимает, хотя ее глаза никогда не отрывались от его глаз на лоб, из уважения.

— У меня были… видения, и…мне было больно когда. он был рядом и…

— С тех пор не было больно? — спросила Крина. — Никакого двоения в глазах — или скорее, двойной перспективы? Никаких навязчивых или наложенных мыслей?

— Э-э, нет. Ничего из этого, — сказал Гарри, уже чувствуя себя немного сбитым с толку. Никогда еще его так тщательно не допрашивали. Обычно медиведьмы и волшебники просто махали палочкой и раздраженно хмурились, когда ничего не происходило.