Гарри захотелось возразить, что Том уже получил свои СОВ, так что на самом деле ему не нужна была вся эта дополнительная работа и усилия, учитывая, что он уже все сдал. Но Гарри не думал, что это пойдет Рону на пользу.

Уроки обычно быстро заканчивался, если Малфой и его банда не доставляли неприятностей. Казалось, присутствие Тома там, по какой-то неопределенной причине, благоволило уважению и миру на уроке. Крэббу удалось только один раз слишком сильно сжать своего лукотруса, и тот укусил его так сильно, что большой палец распух до размеров маленького яблока.

Том наблюдал за ними, пряча глаза в тени деревьев. Когда Гарри краем глаза заметил его жуткое присутствие, ему показалось, что он пристально смотрит на них всех.

— Ну и ублюдок, — прорычал Рон, сердито топая обратно к замку. — Даже не присоединился к нашему чертову уроку! Если он так обеспокоен лукотрусами …

Гарри перестал слушать, повернув голову на малейшем намек на какой-то другой голос. Акцентированное размытие чего-то слышимого, что щекотало его заднюю часть ушей, как ватный тампон.

Гарри заметил змею, простую травянистую разновидность, которая часто обитала в Запретном лесе. Она скользила по земле, в только ей известном направлении, шепча что-то себе и окружающему миру. Слепо и глупо, это шипение не шло ни в какое сравнение с густым, искаженным голосом василиска. Но и не навевало никаких приятных воспоминаний.

Почему змея оказалась так далеко? Гарри не верил, что это совпадение, змеи в основном молчали, если только у них не было слушателя.

Единственной причиной был Том Риддл, который прожигал взглядом спину Гарри всю дорогу до замка.

***

Он был раздражен, и это было странно.

Том обычно казался спокойным и сдержанным. Временами он был немного расстроен, но для нормального человека Том был просто еще одним студентом, который, возможно, просто игнорировал всех остальных.

Уже дважды Гарри видел, как Том огрызается и безмолвно рычит на кого-то. В первый раз гнев Тома был направлен на группу слизеринцев — возможно, на год старше или младше. Гарри не слышал, что было сказано, но по языку тела и птичьим позам понял, что ничего хорошего.

Во второй раз, когда Гарри увидел, что Том рычит, и это выглядело значительно хуже.

Том был высоким, худым и жилистым, что говорило о потенциально высоком росте, но хрупкости костей. Тонкие запястья и толстые веревочные мышцы горла. Неестественная структура мышц и сила на скелете, слишком хрупком, чтобы поддерживать их.

Рука Тома вцепилась в воротничок младшекурсника, туго обхватив галстук бедного Хаффлпаффца. Одна тонкокожая рука поднялась вверх, когтистая и изогнутая, словно белая костяная лапа хищника. Губы Тома были растянуты, зубы оскалены, а бедный мальчик, казалось, вот-вот обмочится.

— Том! — крикнул Гарри, бросаясь вперед, прежде чем успел подумать.

Его ноги громко шлепали по полу, а дыхание раздувало щеки.

Хаффлпаффец захныкал, его глаза были так широко раскрыты, что белки хорошо просматривались даже издалека. Гарри сморщил нос от резкого кислого запаха — он был недостаточно быстр, чтобы остановить бедного мальчика.

— Гарри, — сказал Том, выплевывая имя сквозь стиснутые зубы. — Уходи.

— Если ты думаешь, что я сейчас уйду, то ты просто чокнутый.

— О, всегда герой, — прошипел Том, его рука расслабилась, и мальчик упал на землю. Хаффлпаффец мягко приземлился и унесся прочь со сдавленными рыданиями.

Гарри почувствовал, как у него сдавило горло — ледяной тон, каким говорил Том, заморозил воздух своим отвращением.

Темпераментный зверь, жаждущий крови.

— О, только не это дерьмо, — сказал Гарри. — Только не от тебя.

Рука Тома протянулась и сжалась. Каждый палец, длинный и тонкий, кожа плотная и бледная как кость. Гарри знал, что если он проведёт рукой, то сможет почувствовать каждый бугорок и выступ каждой кости на его ладони.

Том медленно выдохнул через нос. Бушующий огонь абсолютного презрения в глазах.

Гарри судорожно сглотнул и попытался унять дрожь.

— Только не от меня, — решительно повторил Том. Его голос был невозмутимым, но почему-то звучал более отвратительно, чем любая форма крика. — Конечно. Никогда от меня — не поклонник эмономантии? *

* от франц. Демономантия —

(греч., от daimon — демон, и manteia — гадание). Мнимое ясновидение больных, которых принимают за одержимых бесов.

— Я не знаю, что означает это слово, но ты не можешь просто так запугивать других людей. Жизнь устроена не так.

Верхняя губа Тома дернулась, когда он шевельнулся. Изменив позу и положение торса, он полностью повернулся к Гарри.

— Думаешь, я не знаю, как устроена жизнь? Я знаю это лучше тебя.

— Я не какой-то наивный невинный ребёнок, — холодно сказал Гарри. — Так что перестань быть таким чертовым придурком.

— О, так это я придурок? Я? Не Великий Гарри Поттер. Способный одолеть Темного Лорда одним словом! В состоянии изгнать его ещё младенцем!

Гарри замер. Его сердце грохотало в груди.

— Где ты это услышал? — спросил Гарри.

В глазах Тома была словно лихорадка, в его жестах — почти нервозность. Гарри наблюдал за ним, волнуясь и пугаясь. Он уже сталкивался с Лордом Волдемортом раньше, но тот человек был невменяем и не стал бы запугивать Хаффлпаффца.

— Он издевался над Седриком, — проскользнуло в мозгу Гарри. — Он убил Седрика.

Том закрыл рот, так ничего и не сказав. Он смотрел на Гарри с восхищением, с лихорадочным любопытством, которое в конце концов пало жертвой дикой ненависти.

— Скажи мне, Гарри, — сказал Том, — каково это по-твоему — смотреть в глаза человеку, который тебя убил?

Он навис над ним, и улыбка Тома стала жестокой, но он не ждал ответа. Жжение в горле Гарри, резкое открытое ощущение, что его сердце бешено колотится.

Том рванул прочь, как молния; электрическая, смертоносная, и Гарри снова остался один в темноте.

***

— У нас проблема, — сказал Гарри, заметив Рона и Гермиону. — Том издевается над студентами.

— Если это слизеринцы, приятель, то это не проблема.

Гермиона издала протестующий звук, схватив ближайший предмет и швырнув его в лицо Рону. Это была улитка, учитывая, что Рон все еще не научился исчезающему заклинанию. Улитка прилипла, и как тающая жвачка, медленно продвигалась вниз, пробираясь в щель между бровями Рона.

— О, Рон! Мне очень жаль! — воскликнула Гермиона, поспешно взмахнув палочкой, чтобы улитка исчезла. — Гарри! Что случилось? С учеником все в порядке? О, мы должны пойти к профессору или…

— Все в порядке! — вмешался Гарри, поднимая обе руки, чтобы показать, что с ним все в порядке. — Честно говоря, я думаю, что он был просто…в плохом настроение.

Рон фыркнул.

— Дружище, «в плохом настроении» для него — это все равно что есть щенков. Не удивлюсь, что и того мальчика тоже.

Гарри нахмурился, протягивая руку, чтобы почесать чуть выше правого глаза.

— Неужели так трудно представить, что он просто встал не с той ноги?

Гермиона закусила губу.

— Ты говоришь так, будто защищаешь его. Был ли ученик сильно проклят?

Гарри моргнул.

— Он даже не был проклят. Он просто…у него «потекла труба» так сказать. И он убежал, как только я немного отвлек Риддла.

Рон закатил глаза, уже возвращаясь к учебе. Это было не столько учеба, сколько его попытка сложить улиток друг на друга пирамидкой, пока они не упадут.

Гермиона повернулась назад, быстро заставила их исчезнуть, пока эта скользкая башня не коснулась ее записей. Гарри обнаружил, что разговор уже прерван, и почувствовал себя почти оскорбленным тем, как быстро они прекратили его.

Что-то беспокоило Риддла. Судя по тому, как он набрасывался на людей, это, вероятно, касалось его больше, чем кого-либо еще. Гарри понятия не имел, как именно — Том не был похож на человека настолько обычного, чтобы нервничать из-за уроков. Может быть, у его…клуба злых злодеев случился конфликт в расписании?