***

В холле горели факелы, отражаясь от беззвездного потолка тёплым мерцанием. Вместо звезд плавали свечи, действуя как импровизированные созвездия, которые составляли из них призраки Хогвартса, казалось, находя в этом большое удовольствие. Гарри заметил, что другие ученики, проходя мимо него, склоняли головы, перешептываясь. Он не обращал на них внимания и в глубине души жалел, что не может забыть обо всем так же легко, как Том.

Луна отошла от них, найдя свое место за столом Равенкло. Джинни тоже отправилась в компанию к своим однокурсникам.

Гарри занял свое место где-то между Невиллом и Роном, но сквозь гул множества учеников он уже отчетливо слышал знакомый смех Лаванды. Было приятно знать, что девушка уже начала свои привычные сплетни. Казалось, будто и не было долгих каникул.

Хагрида за учительским столом не было — его крупную фигуру трудно не заметить. Это было очевидно, независимо от того, сколько раз Гарри пробегал глазами по всему преподавательскому столу. Полувеликан отсутствовал, а вместо этого рядом с Дамблдором сидит, казалось, чья-то тетя.

Ну, возможно, это и есть чья-то тетя. На ее лице была улыбка, выглядевшая настолько натянутой, что казалась приглаженной утюгом — как те люди в журналах, над которыми всегда насмехалась тетя Петуния. Ее щеки были розовыми и пухлыми, но Гарри сомневался, что кто-то мог добиться такого цвета естественным путем. Приземистые, короткие вьющиеся каштановые волосы. Она слегка напоминала Гарри довольную мышку, только в тошнотворном ярко-розовом халате.

Гарри не узнавал ее, но когда она сделала глоток из своего кубка, он быстро поправил свое предположение, что она похожа на мышь — скорее на жабу.

— Кто эта женщина? — спросил Гарри, достаточно умный, чтобы не ткнуть пальцем. Гермиона наклонилась, хмуро глядя на нее.

— Не знаю, скорее всего, новый профессор защиты.

— Отличный кардиган, — прокомментировал Рон.

К ним присоединились первокурсники, и, несмотря на то, что Гарри знал заранее, он почти ожидал, что Том войдет вместе с ними. Его рост затмил бы напуганных детей, хотя его постоянный хмурый вид в сочетании с заостренной шляпой на голове, возможно, компенсировал бы это. Глядя на стол для преподавателей, он заметил, что Дамблдор выглядел почти готовым рассмеяться; Гарри подумал, думал ли этот человек о том же самом.

Гарри вытянул шею, пытаясь разглядеть мальчика. Дамблдор вряд ли сделал бы объявление и привлек бы внимание к положению Тома, но это и не было секретом. Деканы факультетов, вероятно, упомянут об этом после пира, но даже в таком случае Том должен быть где — то в зале.

— Я уже посмотрела, — тихо пробормотала Гермиона, озираясь по сторонам. — Его здесь нет.

Рон не заметил их волнения, вместо этого он оказался втянут в жестокую схватку между куриной ножкой и его зубами.

Студенты насытились и медленно начинали более активно общаться друг с другом. Как только уровень шума в зале начал медленно ползти вверх, а разговаривающих ртов стало больше чем жующих, Дамблдор встал из-за стола. Разговоры мгновенно смолкли.

Стандартная речь вначале семестра — уже обыденная процедура, которую Гарри научился практически автоматически игнорировать. Ему следовало бы составить список правил и предписаний, отметив те, что он успел нарушить до сих пор. Вторгся в запретный коридор, напал на учителя, зашел в Запретный лес, что бы остановить оборотня, хоть и без особого успеха.

Гарри отметил, что незнакомая женщина встала и прервала директора.

— О Боже, — сказала Гермиона.

Голос женщины был высоким, хриплым и немного писклявым. Было странно, что она похожа на жабу — и с таким высоким напряженным тоном. Скорее, Лягушка-бык, с дурацкой помадой и одеждой, которая заставляла даже серебристую мантию Дамблдора выглядеть приемлемой.

Она прочистила горло с легким «кхе-кхе», и Гарри кивнул. Определенно жаба.

Он заметил, что она закончила говорить, только когда Гермиона громко ахнула. Его внимание к её речи угасло, как будто уши переключились на неправильный канал телевизора и больше уже не переключались обратно. Несколько студентов уже давно игнорировали ее — Лаванда вернулась к своим сплетням.

— Это было ужасно, — тихо сказала Гермиона. — И это многое объясняет.

— Ты её слушала? — спросил Рон, его глаза помутнились, как у Луны в обычный день.

— Эта женщина — чиновница из Министерства, — выпалила Гермиона. — Это означает, что Министерство теперь вмешивается в дела Хогвартса. Они начинают лезть не в свои дела или, может быть, боятся и хватаются за власть.

Гарри посмотрел на нее и перевел взгляд на лицо женщины — Амбридж. На аккуратно подколотые волосы и накрашенные щеки. Выражение ее лица никогда не менялось. Пластмассовое и отрепетированное. Она напоминала ему тетю Мардж, но не совсем. Что-то подсказывало Гарри, что у этой женщины не было собаки, но она сама была собакой. Какое-то инстинктивное чувство неправильного, когда он смотрел на неё, заставляло Гарри низко склонять голову и избегать её взгляда. Он никогда не чувствовал себя так в Хогвартсе. Словно он не в своём доме.

Вокруг стало шумно — Дамблдор отпустил учеников. Все вскочили, даже Гермиона, которая выглядела немного взволнованной всем этим.

Они ушли, бросившись за растерянными первокурсниками, чтобы показать им дорогу к башне. Гарри не смог сдержать нежной улыбки при виде маленьких детей, бегающих вокруг с большими шляпами на голове. Они напомнили ему дорожные конусы.

Он знал, что должен быть раздражен новыми обязанностями Рона и Гермионы, но он уже смирился. Пусть они и префекты, но Гарри получил свою неофициальную обязанность. У него не было ни модного значка, ни привилегий, но у него был один человек, которого он должен был каким-то образом убедить не устраивать массовые убийства.

«Если не получится, — устало подумал Гарри, — я мог бы одолжить несколько первокурсников. Использовать их, чтобы перенаправить движение.»

Гарри, пребывая в своих блаженных грезах, взвизгнул, как Хедвиг, когда кто-то схватил его за руку и выдернул из потока учеников.

Они остановились недалеко, как раз не доходя до площадки первой лестницы. Место казалась уединенным, хотя они были на виду почти у всей школы. Звуки и голоса были направлены в одну сторону, оставляя лестничную площадку приглушенной и тихой.

Том молча уставился на него.

— Где ты был? — тут же выпали Гарри. — В Холле?

Лицо Тома не дрогнуло, ни один волосок не растрепался на его драгоценной маленькой головке.

— В задней комнате.

Гарри знал эту комнату, ту самую, где собирались чемпионы после того, как их выбрали. Это было небольшое помещение, но снабженное столами и маленькими стульями для персонала, который не хотел сидеть за учительским столом. Скорее, это было подсобное помещение или склад, но оно все еще вызывало достаточно яркие воспоминания в памяти Гарри.

— Значит, ты слышал эту речь? — спросил Гарри с легким любопытством.

Гермиона была немного взволнована новой женщиной, было бы интересно узнать личное мнение Тома по этому вопросу.

Затем Гарри по-настоящему посмотрел на Тома.

В резком тоне Риддла было что-то такое, что показалось Гарри странным.

Маленькие, едва уловимые движения тела, которые контрастировали с его образом. Гарри знал язык телодвижений — он далеко не так хорошо разбирался в людях, (хотя для того же Рона это вообще было из разряда невозможного), но самые простые вещи он мог определить. Едва заметные подрагивания и подергивания пальцев. Обманный способ, которым можно было отвлечь глаза собеседника, и говорить тише, чтобы избежать внимания кого-то другого. Гарри не видел такую реакцию уже очень давно, только её измененную форму у Невилла, который заикался от беспокойства и обожания к своей строгой бабушке. Он сам почувствовал тоже самое, совсем недавно. Под взглядом женщины с глазами-бусинками, которая сейчас, очевидно, проводила проверку Хогвартса.

Тут было другое, потому что Гарри не заблуждался в вопиющем отвращении Тома к ним всем, но здесь, в Хогвартсе, Риддл вел себя так жутко покорно и спокойно, что Гарри подумал, было ли это его естественным состоянием. Словно он крадется на цыпочках по минному полю с едва сдерживаемой улыбкой, зная, что, хоть другие и будут разорваны на части, он будет в полном порядке.