Гарри почувствовал, что пытается включить мозги — как сломанная машина, заблудившаяся в Запретном лесу. Где-то в глубине его черепа совесть давила на сцепление, пытаясь заставить шестерни выровняться с ужасным скрежетом.

— Что? — прохрипел Гарри, и Том ухмыльнулся, как черепаха.

— Не напрягайся.

Том почти замурлыкал, все его тело и тон сменились чем-то еще более пугающим для Гарри. Не острый и не хищный — как тогда, когда нож для масла проткнул его руку. Тогда у Тома были одни оскаленные зубы и сверкающие белки глаз.

Это был контраст, полная противоположность с прошлой ситуации. Антитезис. Губы его рта были изогнуты в простой улыбке, глаза были полуприкрыты, но все еще остры и темны.

Гарри не нравился этот Том, как он облачался в новый слой, укрываясь им словно плащом. Заворачивал себя в слои, как луковица. Или как роза, если Гарри хотел выразиться метафорически, по крайней мере, у роз были шипы и они — если смотреть в более широком смысле вещей — были абсолютно бесполезны.

— Не скучай по мне слишком сильно, — проворковал Том, кружась и неторопливо удаляясь в свою изолированную комнату. Гарри надеялся, что Том подхватит грипп, живя там. Или чуму.

По другую сторону двери лицо Тома дрогнуло и скривилось с таким же отвращением, как от особенно сильно зудящего солнечного ожога. Он вздрогнул, пытаясь избавиться от кислого привкуса во рту.

Комната была достаточно хороша, это послужит его цели. Больше, чем комнаты, к которым он привык, более изолированная, но и более уединенная. Постоянный надзиратель в его камере, но надзиратель, который пока ничего не замечал.

Чемодан Тома и его вещи были уже там, аккуратно спрятаны под маленькой койкой. Менее удобная, чем его старая кровать в слизеринских подземельях, но гораздо более удобная, чем шерстяной спальный мешок на разбитом булыжнике.

Он выдергивал книги, складывая их на посредственную хлипкую книжную полку, предложенную для его удобства. Очевидно, там раньше хранились медицинские принадлежности: мыло, перчатки и тому подобное. Если Тому повезет, он может найти кусок желтого блока щелочи где-нибудь под открытым трубопроводом. От такого мыла у него появлялись синяки на костяшках пальцев, а кожа становилась желтой и вонючей.

Книги были сложены стопками, выставлены и расставлены в порядке по темам, а не по названиям. Различные концепции, а также два журнала, которые ему удалось купить, чтобы заполнить свои мысли. Пусть они прочитают эти книги и просмотрят его записи, когда неизбежно придут обыскивать его комнату в поисках подозрительных вещей. Скоро ему придется искать тайник.

До тех пор больничное крыло было лучшим местом, где Том мог спрятать незаконные зелья сна без сновидений. Ничего страшного не было в большом количестве поступающих студентов; сезон гриппа все равно приближался. Из того, что Том узнал, война была особенно жестокой, кошмары будут обычным делом.

Толстые фиалы, которые у него были, выглядели довольно подозрительными, он признавал это, но Том был не чем иным, как умным и с быстрыми руками. Выхватывать пустые флаконы и бутылки было проще, чем выхватывать кошельки с монетами или талоны на еду. Чистить их было еще проще с раковиной в его комнате.

Том бывал и в худших ситуациях: был поражен болезнью или вскрывал зараженные волдыри раскаленными иглами.

Он мог легко выжить; учебный год для него ничего не значил. Отсутствие союзников приводило в замешательство, как и ряд новых учителей, которых он должен был изучить и очаровать всего за несколько месяцев. Он мог это сделать, но стресс и беспокойство от его работы уже давили на него. Это заставляло его голову глухо пульсировать, далекая головная боль уже назревала на горизонте.

Не говоря уже о том, что его суставы все еще болели от растовых болей из-за предписанных питательных зелий, борющихся с его недоеданием и анемией одним махом. Том не удивился бы, если бы к октябрю у него перестали выпадать волосы и налились щеки. Может быть, тогда исчезнут и маленькие безболезненные черные язвы на его бедрах. Появившиеся давно, после того, как впервые появились зелено-желтые синяки в форме пальцев.

========== Аb absurdo* ==========

Комментарий к Аb absurdo*

*букв. “от нелепости”; от абсурда. Используется для утверждения, что тезис в аргументе является ложным из-за его абсурдности.

От автора:

Глава в которой Том в школе и каким-то образом спасает положение.

Семестр начался с привычного шума и суеты, которым наполнились теплые стены Хогвартса. Было немного странно находиться в его коридорах до приезда других студентов, видеть портреты тихими и дремлющими, когда он проходил мимо по протертым коврам.

Конечно же, все изменилось, когда большой красный поезд, выпуская дым и гуля, словно выкрикивая приветствие, показался из-за цепочки гор. Гарри бежал в разномастных носках и развязанных ботинках всю дорогу до станции, смеясь и спеша поприветствовать

друзей и семью.

Гермиона и Рон мгновенно нашли его, хотя узнать его определенно помогло яркое белое оперение Хедвиг. Большая птица проворковала свои приветствия, дразня и хватая Джинни за волосы, в то время как девочка обняла Гарри.

— Мы беспокоились за тебя! — сказала Гермиона, широко улыбаясь. — Все прошло нормально?

— Абсолютно идеально, — Гарри не смог сдержать улыбки — чудесная атмосфера этого места была так заразительна.

Первокурстники с широко раскрытыми глазами поплелись к лодкам. Остальная часть толпы начала медленно, неуклюже спускаться вниз от платформы, группами ожидая больших безлошадных экипажей. По крайней мере, в памяти Гарри они были безлошадными, но мысленный образ Тома, небрежно поглаживающего по шее животное, все еще был слишком ярким.

Он взглянул на зверей с легкой гримасой. Он не хотел испытывать удачу, и находится слишком близко к большим теплым животным. Они все еще нервировали его; то, как они выглядели слишком напоминало магловские представления об ужасах и гротескных образах, чтобы когда-либо выглядеть чем-то внушаюшим доверие. Они были безволосыми, кожа словно чёрный плащ, обтягивающий каждую кость, как когда тетя Петуния разогревала что-то в микроволновке в полиэтиленовой пленке. Оно всегда получалось словно запечатанным — весь воздух словно высосан изнутри — и излучающим почти видимое тепло.

Гермиона даже не взглянула на них, Рон тоже. Голова ближайшего животного слегка наклонилась, глядя на Хедвиг, сидящей на голове Гарри, молочно-белым глазом.

— Итак, э-э … — Гарри сделал паузу, зная, что эти существа не были воображаемыми, так как Том так любезно просвятил его раньше. — Вы видите больших лошадей или это только я?

Гермиона бросила на него быстрый взгляд, забираясь в экипаж. Если она и предполагала, что он совсем потерял рассудок, то его вопрос мало чем доказывал обратное.

— Приятель, там ничего нет, — заметил Рон, сочувственно похлопав Гарри по плечу.

— Не доставай его слишком сильно, — Джинни показала ему язык. — Мерлин знает, как действует на человека неделя, проведенная с ним. О! Луна! Сюда!

Из темноты со стороны вокзала выпрыгнула маленькая блондинка. У нее в руках была свиная клетка — маленькую сову, сидевшую в ней, похоже, слегка укачало из-за её счастливых скачков.

— Вот ты где, Джинни, — ее глаза были слегка затуманенными, а голос спокоен, чего не скажешь о позеленевшей птице. — О чем вы все говорите?

— Лошади! — указал Гарри, пытаясь найти какую-нибудь нейтральную тему. Меньше всего ему хотелось иметь еще одну странную скрытую связь с Томом, на этот раз проявляющуюся в виде изможденных поездок на пони. — Они их не видят!

Луна любопытно моргнула и посмотрела на переднюю часть кареты. Трудно было сказать, была ли она озадачена, или это было просто выражение покоя на ее лице.

— Ты имеешь в виду фестралов? С ними что-то не так?

— Фестралы, — повторил Гарри, прежде чем повернуться к Гермионе с выражением торжества на лице, — фестралы.

Гермиона открыла было рот, чтобы тут же с раздражением закрыть его. Луна, к счастью, казалось, не замечала забавной атмосферы в карете, которая медленно катилась к замку.