— Посмотри на него! О! Такой маленький и милый!

Она наклонилась вперед, дикие глаза и дикая усмешка; она издевалась над ним:

— Маленький ребенок проснулся в ужасе и понял, что то, о чем он мечтал, было тварью!

Гарри почувствовал, как Рон застыл рядом с ним с палочкой наготове. Женщина, передразнившая его, хрипло рассмеялась.

— Ой! Ты думаешь, что сможешь сразиться с нами? — Она рассмеялась. — Думаешь ты сможешь сразиться с нами?

— О, ты не знаешь Поттера так, как я, Беллатрисса, — мягко сказал Малфой. — У него большая слабость к героизму, и Темный Лорд понимает это. А теперь, отдай мне пророчество, Поттер.

Хватка Гарри усилилась, череп горел, и ему захотелось закричать в этом заброшенном соборе, построенном по его собственному проекту. Вместо этого он сказал:

— Попробуйте забрать.

— Отдай пророчество, и никто не пострадает, — холодно сказал Малфой.

Ложь, понял Гарри. Он лихорадочно соображал. Пожирателям Смерти нужен был этот пыльный стеклянный шар. Его он не интересовал. Он просто хотел вытащить их всех отсюда живыми, убедиться, что никто из его друзей не заплатит ужасную цену за его глупость…

Они все были в ужасе от этого — от возможности, что Гарри повредит пророчество, иначе почему бы им не напасть?

— Тебе придется разбить его, если ты хочешь напасть на кого-то из нас, — сказал он Беллатриссе. — Я не думаю, что твой босс будет очень доволен, если ты вернешься без него, не так ли?

Она не двигалась, просто смотрела на него, кончиком языка облизывая тонкие губы.

— Итак, — сказал Гарри, — что за пророчество, о котором идет речь?

— Что за пророчество? — повторила Беллатриса, и улыбка исчезла с ее лица. — Ты шутишь, Гарри Поттер.

— Нет, я не шучу, — сказал Гарри, переводя взгляд с одного Пожирателя Смерти на другого, ища слабое звено, пространство, через которое они могли бы сбежать. — И почему оно нужно Волдеморту?

Несколько Пожирателей Смерти издали низкое шипение.

— Ты смеешь произносить его имя? — прошептала Беллатриса.

— Да, — сказал Гарри, продолжая крепко сжимать стеклянный шар. —Да, я без проблем говорю, что Вол…

— Закрой свой рот! — взвизгнула Беллатрисса. — Ты смеешь произносить его имя своими недостойными устами, ты смеешь осквернять его своим полукровым языком, ты смеешь…

— А ты знаешь, что он тоже полукровка? — безрассудно спросил Гарри. Конечно, они бы это знали — если бы Том был здесь, они бы это знали. Гарри мог признать, что его слова действительно звучали ужасно объективно. Гермиона тихонько застонала ему в ухо.

— Волдеморт? — продолжил Гарри — Да, его мать была ведьмой, но его отец был магглом — или он говорил тебе, что он чистокровный?

Беллатриса взвизгнула от ярости.

—Ступер …

— Нет!

Я был прав.

Из кончика палочки Беллатриссы Лестрейндж вырвалась струя красного света, но Малфой успел отклонить ее. Его заклинание заставило ее удариться о полку в футе слева от Гарри, и несколько стеклянных шаров упали и разбились. Из осколков потянулся дым, который Гарри использовал как прикрытие. Он оттащил Гермиону и Рона назад и побежал так быстро, как только мог.

Из-за двери, которую они только что закрыли, донеслись шаги и крики. Гарри приложил ухо к двери, чтобы прислушаться, и услышал, как Люциус Малфой прорычал:

— Темный Лорд не будет заботиться о ранах Нотта так сильно, как о потере этого пророчества — Джагсон, вернись сюда, нам нужно все организовать! Мы разделимся на пары и будем искать, и не забудь, будь аккуратен с Поттером, пока мы не получим пророчество, ты можешь убить остальных, если понадобится — Беллатрисса, Родольфус, вы пойдёте налево, Крэбб, Рабастан, идите направо — Джагсон, Долохов, дверь прямо впереди — Макнейр и Эйвери, сюда — Руквуд, туда — Мальсибер, пойдешь со мной!

— Что же нам делать? — спросила Гермиона у Гарри, дрожа с головы до ног.

— Ну, во-первых, мы не будем стоять здесь и ждать, пока они нас найдут, — сказал Гарри. В его мозгу ожил план — он пытался собраться с мыслями.

Они пробежали между полками, и Гермионе удалось заглушить их шаги, чтобы они могли бежать без страха быть услышаными. Это ничуть не остановило ее учащенное дыхание, наименее спортивное из трех.

Гарри подумал, не посмеется ли над ним Том, находя всю эту ситуацию нелепой.

— Гарри, мы не можем больше прятаться! — в отчаянии воскликнула Гермиона. — Они нас найдут! Они не остановятся!

— Да, приятель, — сказал Рон, задыхаясь. — Они действительно хотят найти нас.

Последняя мысль встала на место с потрясающей четкостью. Гарри повернулся, вытащил палочку и стал ждать.

Они стояли в углу, и Гарри, воспользовавшись этим, прижался спиной к стене. Он мог видеть каждый возможный угол приближения, каждое направление было прямо перед ним.

— Гарри! — в ужасе прошептала Гермиона. — Они идут!

— Заставь нас замолчать, — сказал Гарри. — Не двигайтесь, черт возьми.

Он вытащил палочку и дважды повторил движения — точно так же, как это сделал Том. Том был так спокоен, так осторожен и легок в своих движениях. Тогда это была всего лишь Амбридж.

Гарри поднял палочку и произнес сквозь стучащие зубы:

— Spectoillex pavor.

Его палочка начертила в воздухе темные черные трещины, как будто он разбил циферблат часов, который висел между ними и дверным проемом. Они расползались, соединяясь взад и вперед в хаотическом беспорядке, как паутина или морозные узоры. Красивая, богато украшенная, опасная.

Гарри упал на колени, содрогаясь от нахлынувших чувств. Удовольствие, боль, гудящая сеть нервов, поющих и плачущих. На глаза навернулись слезы — он смутно осознал, что Рон и Гермиона обхватили его руками за шею, чтобы удержать.

Челюсть Гарри открылась, дыхание стало тихим и тяжелым. Паучьи трещены пульсировали, светясь черным от лунного света дымом разбитых пророчеств вокруг них.

Беллатрисса появилась с другой стороны заслона, беззаботно скользя глазами по их укрытию. Она закричала в бессловесной ярости — разъяренная — потому что…

— А как насчет заклинания иллюзии?

— Проклятие, — признал Том. — Создано, чтобы отражать худший из воображаемых страхов противников. Его можно было использовать для душевных пыток или для того, чтобы показать женщине ее наименее желаемое желание.

— Пустая комната, — понял Гарри. — Ты использовал проклятие, чтобы она увидела то, чего не хотела.

Гарри вздрогнул, его тело исказилось от перенапряжения, которое невозможно было описать словами. Гермиона крепче сжала его бок.

Один, два, три раза Пожиратели Смерти проносились мимо их укрытия. Они не обращали на них никакого внимания, оказавшись по ту сторону иллюзии. Крик Беллатрисы стал еще отчаяннее. Дикая и необузданная, в ярости она принялась крушить полки.

Затем дверь в комнату с грохотом распахнулась. Сорвался с петель, и внутрь ворвались их герои.

— Вперед! — взревел Грюм, и из его палочки вырвался широкий поток оранжевого огня. — Тонкс! Закрыть фланг…

— Протего! — крикнул Сириус Блэк, отклоняя одно мерзкое проклятие, прежде чем послать в ответ оглушающее. Тонкс превратила полку в осьминога, поймав одного Пожирателя Смерти вокруг его горла.

Дамблдор мрачно оглядел комнату, и Гарри, наконец, позволил проклятию спасть.

Это было мгновенное блаженство, непреодолимая волна чувств, которых было слишком много и слишком мало. Он безмолвно всхлипнул, преодолевая боль, когда Гермиона бросила заклинание, блокирующее ногу, в Пожирателя Смерти, атакующего Кингсли Шеклболта.

Дамблдор был уже у подножия лестницы, когда ближайшие Пожиратели Смерти поняли, что он здесь. Раздались крики; один из Пожирателей Смерти побежал за ним, карабкаясь, как обезьяна, по каменным ступеням. Заклинание Дамблдора потянуло его назад так легко и непринужденно, словно он зацепил его невидимой нитью…

Только одна пара все еще сражалась, по-видимому, не подозревая о новоприбывшем. Гарри увидел, как Сириус увернулся от струи красного луча Беллатриссы: он смеялся над ней.