Плохое настроение Гермионы сохранялось большую часть выходных, хотя Гарри и Рону было довольно легко игнорировать его, так как они провели большую часть субботы и воскресенья, изучая Зелья к понедельнику. Стресс Гарри каким-то образом просочился наружу, но Том придал ему ленивую храбрость.

Письменный экзамен был сложнее Трансфигурации, и помощь Тома была на вес золота. На каждый вопрос он знал ответ, подталкивая его в нужном направлении, выискивая вспышки концепций и воспоминаний в голове. Гарри наблюдал за подсвеченными воспоминаниями, как по телевизору, постигая использование обсидиановой пыли через подсказки Тома, варившего эти зелья десятки лет назад. Он справился с вопросом об Оборотном зелье невероятно хорошо, так как использовал его незаконно на втором курсе.

Он закончил экзамен, тупо уставившись на бумагу, покрытую чернилами, и почувствовал себя таким победителем, что ему захотелось плакать. Его страхи и опасения за будущее были устранены — вероятность того, что он станет аврором, все еще сохранялась при приличном знании зелий.

— Ты был очень мил, — подумал Гарри так громко, как только мог. Том горел вялым и довольным теплом. Вспышка чего-то, что пахло кислым, как вино, и гниющей гнилью болезни.

— Единичный случай.

— Ложь, — тепло поддразнил Гарри. Том замолчал.

Послеобеденная практика оказалась не такой ужасной, как он ожидал. В отсутствие Снейпа он чувствовал себя более расслабленным, чем обычно. Том был поддерживающим плечом, дававшим крохотные частички уверенности, когда Гарри сомневался в том, что он делает. Он вообразил, что другой мальчик, должно быть, ужасно скучает, где бы он ни был.

Невилл, сидевший совсем рядом с Гарри, выглядел таким счастливым, каким Гарри никогда не видел его на уроке зельеварения. Когда профессор Марчбэнкс сказал:

— Отойдите от своих котлов. Экзамен окончен.

Гарри заткнул фляжку пробкой и почувствовал, что впервые сдал.

— Не за что, — сказал Том. Гарри захотелось рассмеяться.

— Осталось всего четыре экзамена, — устало сказала Парвати Патил, когда они возвращались в Гриффиндорскую гостиную.

— Только! — огрызнулась Гермиона. Она продолжала сердито огрызаться на двух первокурсников, громко хихикающих у камина.

Гарри был полон решимости хорошо проявить себя на Уходе за Магическими существами во вторник. Пока они шли к опушке Запретного леса, Том словно бродил вокруг, подстегивая бесцельное любопытство. От них требовалось составить план питания больного единорога, правильно обращаться с луком и почистить огненного краба, не получая ожогов. У Тома не было опыта ухода за животными, поэтому он внимательно следил за действиями Гарри.

Письменный экзамен по астрономии прошел довольно гладко, так как Гарри пришлось лихорадочно составлять звездные карты. Он дважды перепутал свои расчеты, пытаясь определить точную дату следующего октябрьского полнолуния. Том не предложил никакой помощи, вместо этого он наблюдал и только предупреждал Гарри, когда тот делал ошибку.

Гарри знал, что экзамен по прорицанию он провалит. Том превратился в низко рычащую массу злых намерений, больно пронзая своей раздражительностью. Гарри запинался в своих ответах, дрожа от боли. Он перепутал бесчисленные линии на ладони, преждевременно раздавил чайные листья и в конце концов мысленно зарычал на Тома. Проктор, казалось, был озадачен разочарованием Гарри, неверно истолковывая его бормотание и обрывки фраз как изломанные видения провидца. Гарри не знал как, но он получил визитную карточку агентства провидцев, которое хотело бы получить его будущие услуги.

— Надо было просто что-то придумать, — поддразнил его Рон, смеясь до истерики.

Гарри пошел по коридору, остановившись, когда неожиданно из ниши вышел Фиренце. Рон остановился, глядя немного озадаченно.

— О нет, — простонал Рон. — Он тоже предложит тебе работу?

— Нет, — серьезно ответила Фиренце. — Гарри Поттер, я хочу поговорить с тобой.

Том слегка насторожился, поэтому Гарри проигнорировал его. Он медленно кивнул, давая слабый кивок Рону, который так нуждался в сне, и тот немедленно понял его.

— Гарри Поттер… — Фиренце мрачно тащился следом. — Звезды перемещаются над нами, призывая к чему-то зловещему.

— Э-э, — сказал Гарри. — Как звезды могут перемещаться?

Фиренце, казалось, ничуть не смутился.

— Наше восприятие. Энергия мира меняется, меняется толчок и тяга от наших полюсов и ядра. Звезды стали мерцать слабее, поля поворачиваются, готовясь к чему-то отвратительному.

Это прозвучало неприятно, как предзнаменование.

— Что вы имеете в виду? Какого рода…отвратительное?

Глаза Фиренце сместились в сторону, уставившись в пустоту и каким-то образом проникая сквозь пелену.

— Баланс жизненной энергии наклонился в процессе подготовки. Что-то темное приближается, и что-то темное уйдет. Это цикл, непрерывная смена света и тьмы, рождения и смерти. Мир настраивается на более легкие энергии, предупреждая о том, что грядет.

Гарри облизнул губы.

— Вы имеете в виду Волдеморта? Волдеморт грядет?

— Не знаю, — ответил Фиренце. — Небеса просто готовятся, но я не знаю причины. Будь осторожен, Гарри Поттер.

***

В тот вечер Гарри и Гермиона поднялись на вершину Астрономической башни в одиннадцать часов. Это была идеальная ночь для созерцания звезд, на небе было безоблачно и тихо. Земля купалась в серебристом лунном свете, а воздух обжигал легким холодком. Рон встретился с ними, возясь со своей звездной картой, полученной в последнюю минуту, и они проскользнули внутрь башни. Профессор Марчбэнкс дал команду и направил их к телескопу, приказав заполнить пустую карту своими результатами.

Они искали точное положение звезд и планет, наблюдая за их взаимодействиями и маршрутами. Стояла тишина, если не считать шелеста пергамента и случайного поскрипывания телескопа. Прошел час, потом два. Гарри закончил Орион, сидя на своем стуле, и остановившись, обдумывал, где еще посмотреть. Том тоже сгорал от любопытства, когда Гарри поднял свой телескоп к небу.

— Не вижу ничего зловещего, — сообщил Гарри. Он не знал, что ищет — звезды казались ему совершенно нормальными. Ничто не нарушало равновесия и не было предзнаменований как предупреждал Фиренце. — Они выглядят как обычно. .

Шепот мыслей и любопытства, Том намекал на концепцию солнцестояния, которая быстро перешла на двадцатое марта.

И то и другое — тупик; совсем не то, что имел в виду Фиренце.

-Аврора, предложил Том следующим. Вспышка цвета — яркая зелень и пурпур, танцующие в небе над самой северной вершиной Шотландии. Они редко видели Северное сияние, но представление о нем точно соответствовало тому, о чем предупреждал кентавр. Движение энергии в самом воздухе, и небо, наполненное мерцающими цветами.

— Мне нужно вернуться к этому, — подумал Гарри, выписывая новые траектории комет и созвездий. Том размышлял в безмолвном созерцании, мечтая о змеях, тенях и звездной пыли, мерцающей в горящем небе.

Их последний экзамен, История магии, должен был состояться только после полудня следующего дня. Гарри очень хотел бы вернуться в постель, учитывая, как поздно закончил экзамен по астрономии. Гермиона отругала его, но она тоже выглядела измученной. Когда он читал свои записи, было трудно не уснуть.

Пятикурсники вошли в Большой зал в два часа и заняли свои места перед перевернутыми экзаменационными листами. Гарри чувствовал себя измученным, а Том — бодрым и счастливым. Гарри хотел поскорее покончить с этим и лечь спать.

А завтра они с Роном отправятся на поле для квиддича, и он полетит, несмотря ни на какие правила, запрещающие ему играть.

— Переверните ваши пергаменты, — сказал профессор Марчбэнкс из передней части зала.

Гарри пристально посмотрел на первый вопрос. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что не вообще не учил этого. У ближайшего окна жужжала оса, и Том язвительно ужалил его за левым глазом.

— Да пишу я! Пишу! - устало подумал Гарри. Том снова ужалил его.