— Том, — натянуто произнесла Крина. — Не говори мне о жертвах.

— Я потерял все! — возразил Том. — Я проиграл — моя жизнь потеряна! Почему ты не можешь этого понять? У меня здесь нет будущего, у меня здесь нет жизни. Ты, по крайней мере, выбрала потерять все, у меня же не…

— У тебя есть! — зарычала Крина, гнев исказил ее лицо во что-то уродливое. — Скажи мне, мальчик. Когда же ты прекратишь эту … эту раздражающую игру на жалости? Ты потерял все, но ты не первый! Неужели ты думаешь, что никто другой не испытывает такой же изоляции? Не чувствует пренебрежение? Потери? Ненависть? Ты особенный, но не исключительный, так что прекрати свою истерику и подумай.

Голос Крины смягчился.

— Ты не понимаешь единодушия всего окружающего тебя мира. Все знают твой гнев, силу, которую ты имеешь, и разрушение, которое ты можешь вызвать. Ты одинокая душа, тоскующая по друзьям и любви, и все же твой нрав — это твое падение. Все верят, что ты сломаешься, и вся эта ненависть и ярость вырвутся наружу. Тогда они убьют тебя и опишут твою смерть, как тысячу порезов на бумаге. Никто никогда не поймет твоего безумия — никто, кроме тебя.

— Я пытаюсь помочь тебе остаться в живых, — с ужасом сказала Крина.

— Тогда помоги мне, — сказал Том.

Крина рассмеялась, и этот звук поразил их обоих. Она поднесла руки ко рту, заглушая шум и размазывая помаду.

— Я пытаюсь, но каждый твой шаг вперёд — это еще одна рана. Наркомания, ночные травмы, сифилис? Ты не облегчаешь мне задачу, но ты не сорвался, и я полна решимости сделать так, чтобы ты никогда этого не сделал.

Том тупо уставился на нее.

— Я…я не…

— Может быть, — задумчиво произнесла Крина, немного истерично, но в основном очень грустно. — Если бы мир был другим, и у меня не было бы ни малейшего шанса вырастить ребенка, я бы тоже привела тебя в свою жизнь.

Том судорожно сглотнул.

— Ты бы изменила мир.

— Это было бы хорошо для нас, — тихо произнесла Крина. — Я бы вытащила тебя из твоего отчаяния, а ты бы вытащил меня из моей одержимости. Мы не знали бы жертвоприношений и не были бы такими прекрасными падшими созданиями.

Крина вздохнула и едва заметно кивнула в знак согласия.

— Ты прав. Я потратила свою жизнь впустую, но разве удивительно, что я признаюсь, что не знаю, как жить дальше? Я сожгла все мосты, Том. Я приняла путь, который выбрала, даже если меня грызет сожаление.

— Даже сейчас меня разыскивает британское министерство магии. У меня отберут Нурменгард. Международный комитет по делам образования расследует всю мою работу и составляет список неэтичных действий, в которых меня обвиняют. Моя жизнь, сколь бы грязной и гнилой она ни была, подходит к концу. Я была мертва некоторое время, но теперь кажется, что я на грани…

— Том, — призналась Крина. — Я не жалею, что приютила тебя, мой предвестник смерти. Ты привел меня к гибели, ты убил Гриндевальда и вывел из себя моего Лупеску. Ты привлек ко мне столько глаз, и в тот день, когда я встретила тебя, ты запустил медленно убывающий таймер, пока я не окажусь в тюрьме. Считай это моей последней жертвой, поступком бесхребетного человека. Я приложу все усилия, чтобы с тобой все было в порядке.

— Но почему? — прохрипел Том.

— Потому что ты лучший из всех нас, и я верю, что ты можешь изменить мир.

Комментарий к Бесхребетный человек

Осталось 3 главы.

========== Ключ от всех дверей ==========

Комментарий к Ключ от всех дверей

От автора:

Глава, где Где Гарри и Том разговаривают, хотя не произносят ни слова.

Они пересмотрели свои расписания экзаменов и детали процедуры СОВ во время следующего урока трансфигурации. Это было настолько важно, что профессор МакГонагалл нашла время написать все мелом на доске, убедившись, что каждый сможет четко заромнить временные интервалы.

— Как видите, — объяснила она, — ваши СОВ распределены на две недели подряд. Вы будете сдавать теоретические экзамены по утрам и практику во второй половине дня. Ваш практический экзамен по астрономии, разумеется, будет проходить ночью.

— А теперь я должна сообщить вам, что к вашим экзаменационным работам применены самые строгие чары против мошенничества. Автоответчики запрещены в экзаменационном зале. Съемные манжеты для шпаргалок, самокорректирующие чернила и быстрые перья для заметок — все это строго запрещено. Использование таких устройств приведет к автоматическому провалу. Боюсь, что каждый год, появляется один студент, который думает, что может обойти правила Магического экзаменационного управления. Я могу только надеяться, что никто из вас не настолько глуп, чтобы попытаться.

Гарри не мог отделаться от мысли, что если кто-то из его знакомых и мог успешно сжульничать, то это были два близнеца, которые произвели настоящий переполох.

— Пожалуйста, профессор, — сказала Гермиона. — Когда мы узнаем результаты?

— Где-то в июле вам пришлют сову.

— Отлично, — еле слышно прошептал Симус. Он толкнул Дина локтем, говоря едва слышно. — Значит, нам не придется беспокоиться об этом до лета…

Гарри представил себе, какой будет жизнь, когда он будет тупо сидеть и ждать, когда сова сообщит ему результаты. Сначала он представлял себе Тисовую улицу, но через несколько секунд сменил ее на мрачную атмосферу унаследованного Сириусом дома. Там, по крайней мере, он мог найти хоть какую-то радость.

Их первый экзамен, Теория чар, был назначен на утро понедельника. Гарри согласился проверить Гермиону после обеда в воскресенье, но ее беспокойство вылилось в сильное волнение. Она продолжала выхватывать книгу, размахивая ею и шлепая Гарри по голове каждый раз, когда он заминался с ответом.

— Почему бы тебе просто не проверить саму себя? — хмыкнул Гарри, потирая волосы. — Это подло, Миона. Хватит меня колотить!

— Перестань быть таким, что это заставляет меня тебя колотить! — возразила она, ударив его еще раз. На самом деле это не было больно, но ее нервная энергия довела её уже до безумия.

— Почему бы тебе не попросить Тома помочь тебе? — спросил Гарри. — Где он? Я не видел его с прошлой недели.

Гермиона замолчала, ее пальцы лихорадочно постукивали по краям книги, как будто она играла на пианино. Ее нижняя губа, так сильно обкусанная, что была обильно покрыта магической помадой против кусания губ, слегка блестела. Она тут же поморщилась и перестала кусать, скривившись от кислого вкуса.

— Он… — она замолчала, прежде чем быстро пришла в себя. — Он сдает совсем другие экзамены! Не то что мы, он уже …

— Мы поняли, Гермиона, — огрызнулся Дин Томас, тоже находясь в своей собственной панике. Он швырнул книгу на стол, Стандартную Книгу заклинаний, 5 курс, и яростно нахмурился на ее обложку. — Том — гений, а мы нет …

— Не обращай на него внимания, — извинился Симус за Дина. — С тех пор как…

— Том ненавидит меня! — жалобно простонал Дин, решив упасть вперед и ударить себя носом о обложку книги. — Я думал, у нас что-то есть.

— Химия? — сочувственно спросила Гермиона.

— Что? Черт возьми, нет, — растерянно сказал Дин. — Я не … Это маггловская штука?

— Ладно, не обращай внимания, — беззаботно сказала Гермиона. — Он уехал сдавать свои собственные экзамены. Он уехал…в субботу. Может быть, он вернется до конца года, иначе мы увидим его уже летом.

Дин хмурился.

— Не думаю, что он захочет увидить меня летом.

Симус сочувственно похлопал его по спине и в последнюю минуту снова принялся за учебу.

Ужин прошел в приглушенной обстановке, перемежаясь невнятной лексикой и датами. Гарри и Рон почти не разговаривали, но ели неистово, несмотря на усталость. Гермиона, с другой стороны, продолжала откладывать нож и вилку и нырять за Джинни, которая держала книгу заклинаний высоко, подальше от лап Гермионы. Каждый раз, когда Гермиона бросалась на Джинни, чтобы перепроверить свой ответ, Джинни поднимала одно колено и пихала ее в ответ одной ногой. Гермиона устраивалась поудобнее, откусывала кусочек еды, а потом снова делала выпад.