Удушение — гендерное преступление, связанное с нефатальным насилием со стороны интимного партнера. Принудительный контроль — доминирование и захват. Патриархальный терроризм (?) интимный терроризм. Принудительное контролирующее насилие; избиение.

Записи продолжались, перемежаясь магической медициной разума и маггловской теорией. Том переворачивал страницы, проводя пальцем по тем местам, где перо Крины давило так сильно, что на бумаге отпечатывались слова.

Коллапс трахеи; жертва умерла в течение одного часа.

Последней книгой на полке Крины была информация, которую он искал. Различные подсказки проскальзовали уже довольно давно, с тех пор как Том знал Крину, он редко видел, как она колдует. Она одевалась в меха и шелка, украшала свой дом богатством, но не волшебством. Там не было тостов, намазанных маслом, как в доме Уизли целую жизнь назад. В коридорах не было метел. Не было никаких защитных чар, чтобы удержать маглов от посещения — только изоляция самой земли. Крина Димитриу, плохая студентка, обратилась к маггловской медицине, потому что она изо всех сил пыталась левитировать перо.

Некоторые направления магии не требовали работы волшебных палочек. Приготовление зелий вращалось вокруг тщательного измерения, подчиняясь линейной прогрессии времени и уникальному взаимодействию ингредиентов. Прлрицание это дар в твоей крови, который всплывает на поверхность в нужном окружении. Травология поглащет солнце и природную энергию и рождает цветы и фрукты.

Третья книга Крины Димитриу украшала себя великолепной россыпью ритуалов. Темная магия проявляется в жертвоприношениях, основанных на намерениях, эмоциональной выгоде и физическом проявлении. Извращенная искаженная мимикрия светлой магии, превращающая понятия во что-то другое. Преображение вещей, которым не суждено существовать естественно.

Почему ритуалы? Почему не что-нибудь другое?

Некоторые волшебники обладают большей природной силой, чем другие. Причина, по которой Крина впервые оказалась очарована Томом, заключалась в его уникальном зачатии и рождении — его повышенном магическом потенциале, в то время как сама Крина Димитриу, очевидно, обладала ничтожным потенциалом. Технология ритуальных орудий и взаимодействие компонентов, очевидная сила, обусловленная ужасающей покорностью, которую демонстрировал пользователь. Ритуалы существовали через отказ от контроля — над самим собой.

— Что-то отдаёшь, — прошептал Том вслух. Он уставился на страницы, исписанные в неистовом безумии, говорящем о замученной молодости. — Что-то получаешь. Все равны по ценности.

Крина с головой ушла в исследования, собирая коллекцию странной и причудливой информации. Компоненты искривленных личных страданий и искаженных личных выгод. Деформированные физические аномалии и неправильно распределенные возможности. Преображение себя и человека было незаконно повсеместно, рассматривалось как бесчеловечное и чудовищно действие. Этому не учили — Том спрашивал Дамблдора несколько десятилетий назад, и уже одно это привело к переходу от уважения к подозрению.

Том пролистал страницы, где почерк стал более упорядоченным. Спокойным, конкретным. Сосредоточение на слиянии концепций и революционных теорий в области магии, избегаемой миром. Изменение самого магического ядра, перепрофилирование и трансформация его, как сшитого на заказ костюма. Рытье траншеи, чтобы перенаправить реку, которую высекла земля. Синтетическая, гротескная насмешка, сделанная из крови, костей и жертвоприношений.

Том знал, что Крина Димитриу пользовалась дурной репутацией из-за своих экспериментов над пациентами. Она отрезала конечности Геллерту Гриндевальду. Она содержала собачьих охранников, рожденных от диких животных. Она приняла Тома в свою жизнь.

— О Мерлин, — прошептал Том. Он закрыл книгу и положил ее на место, чувствуя себя дезориентированным после всего осознания. Женщина обладала ничтожными магическими способностями, поэтому она искалечила себя, превратив в ангела.

***

Когда фрау Димитриу вернулась домой, она переступила порог и встретила Тома с бутылкой вина.

— Ужин? — вежливо осведомился Том, ведя ее на кухню. Он действительно пошел вперед, перебрал ее кладовую и приготовил небольшую порцию жареной птицы. — Как прошел твой день?

— Секретно, — весело сказала Крина. — У тебя хорошее настроение.

— Просто любопытно, — ответил Том.

Он разделал животное отработанными движениями, держа ее разделочный нож немного напряженно. — У меня были вопросы, и я предположил, что еда ослабит твои запреты.

Крина радостно рассмеялась.

— Я высоко ценю твою честность. Бастет, мой сокамерник, передает тебе привет. Похоже, вы уже встречались.

— Мимоходом, — сказал Том. Он откупорил вино и взял один из бокалов Крины, чтобы щедро налить ей. Он не делал никаких движений, чтобы налить и себе.

Они прошли в гостиную, наслаждаясь старинной мебелью. Том слизнул жир с пальцев, помня об отпечатках.

— Почему Бастет заключен в тюрьму?

Крина приподняла бровь и взболтала вино в бокале. Она еще не выпила.

— Это доступная информация. Бастет посадили в тюрьму за нанесение увечий и каннибализм.

— Очаровательно, — сухо заметил Том.

Крина закатила глаза и уточнила:

— Бастет был частным лицом, назначенным опекуном большого поместья в Египте. На него была возложена…божественная обязанность защищать и отражать угрозы, а взамен ему была дарована способность защитить будущие поколения.

Том подумал о мужчине, о его кошачьей застенчивости и мелодичном жестоком повороте его слов.

— Он бессмертен?

— Нет, боже мой, нет, — сказала Крина. — Он благословлен девятью жизнями во время праздника в Бубастисе в эпоху Древнего Египта. Большую часть жизни он дремал в склепе, где были похоронены его подопечные. Магглы открыли гробницы, и Бастет, проснувшись, принялся исследовать их. В настоящее время у него осталось четыре жизни, и он умрет от естественных причин, как только эти жизни закончатся.

Крина отпила глоток вина и застыла. Она еще раз перевернула кубок, вглядываясь в его темные бездонные глубины.

— Это белладонна, — сказала она.

— Да, — тут же согласился Том. — Я нашел его в вашем винном погребе. Интересное времяпрепровождение — регулярно употреблять яд.

Крина поджала губы и поставила бокал на ближайший столик. Она посмотрела на Тома, нахмурившись, а затем медленно кивнула с неохотным вздохом.

— Ты сказал, что хочешь меня о чем-то спросить, — осторожно повторила Крина. — Я сделаю все возможное, чтобы ответить на твои вопросы.

— Замечательно, — сказал Том. — Как ты пьешь яд?

Глаза Крины скользнули по комнате, остановившись на кабане с мечом в морде. Она вздохнула, провела рукой по волосам и распустила аккуратный пучок на затылке. Ее волосы распустились, извиваясь узорами по плечам.

— Когда я была молода, я…стремилась к величию. Я предавалась магии и знаниям, об упоминании которых многие почувствовали бы себя некомфортно.

Взгляд Тома был острым и свирепым.

— Ты была посредствена в магии. Ты и сейчас такая.

— Работе палочкой, — поправила его Крина. — Я не способна к различной работе палочкой. Я пожертвовала этим в пользу другой информации.

Том смотрел на неё, огонь горел в его глазах. Он словно молча спросил: что еще?

— Как ты знаешь, у меня большой опыт в маггловской медицине, — сказала она. — Я решила… Если я не могу творить магию в такой же степени, как мои сверстники, я изучу тело и все, чем мы являемся.

— Ты была слишком жалкой, чтобы стать волшебной целительницей, — сказал он. Рот Тома чуть не скривился в смехе, совершенно ошеломленный осознанием истинной ипостасивеликой и страшной мадам Димитриу. — Ты не смогла бы быть целителем.

— Я не могла, — сказала она. — Я отправилась в мир маглов и начала там свое образование. Я получила степень доктора в философии и в клинической психологии, а также прошла курсы магического образования. Я перешла от тайн тела к тайнам ума.