— Что происходит от чрезмерного использования?

Том покрутил палочку между пальцами. Кости пальцев зловеще хрустнули, бледные и шишковатые на суставах.

— То же самое, что и с любой магией. Так же, как и любой вид магии. Она выжимает тебя, тянет, пока ты не сдашься. Светлая магия притягивает твои эмоции, поэтому человек, который слишком много чувствует и использует свою боль и страдания, чтобы усилить свою магию…

Это все равно что каждый день играть в квиддич. Снова и снова, пока возбуждение и эндорфины не вызвали у Гарри тошноту.

— Ты выгораешь.

— Проклятие эмпатии, — Том с отвращением покачал головой. — Ты так много чувствуешь, что забываешь, почему тебе это должно быть небезразлично.

— А темная магия?

Услышав это, Том замолчал-то ли от стыда, то ли от раздумий.

— Особые заклинания темной магии создают…интенсивные уровни ощущений.

Как зависимость, подумал Гарри. Непрошеное ощущение жажды из призрачных снов беспокоило его. Непрекращающийся зуд, жжение и потребность в зелье…

— Тебя это не волнует? Использовать темную магию, когда ты…

В любое другое время Том огрызнулся бы или зарычал на него. Разговор между ними был странно интимным, более откровенным, чем любой предыдущий. Какие бы стены ни были построены раньше, они рассыпались вместе с созерцанием Тома в этой Комнате.

— Я был бы обеспокоен, если бы это имело значение, — наконец признался Том. — Эмоции не влияют на мое будущее.

— Звучит зловеще, — пошутил Гарри. В наступившей тишине он понял, что Том не шутил.

— Ты же не серьёзно, — Гарри быстро заморгал. — Эмоции есть…а как насчет Патронуса? Ты не мог вызвать Патронуса раньше …

— Я и сейчас не могу, — сказал Том. — Я использовал твои. Я полагаю, что ты можешь использовать и меня, в конце концов, ты заставил меня проколоть мою руку.

Гарри замер.

— Это был несчастный случай.

— Ты хотел, чтобы я это сделал, — сказал Том. — Это была темная магия, даже если ты этого не знал.

О, Мерлин!

— Не смотри так обиженно, Мальчик-Герой, — сказал Том со вздохом. — Это неподобающе. Ты не можешь сражаться во всех своих битвах, используя Патронус и обезоруживающее заклинание. Выучи несколько проклятий, например восстановление после ампутации на поле боя…

Том повернулся на каблуках, высоко подняв волшебную палочку. Он уставился на перевернутую мишень острым сосредоточенным взглядом. Он резко опустил палочку, выплюнув рыча:

— Flagignum!

С кончика его волшебной палочки сорвалась ярко-фиолетовая вспышка огня в форме хлыста, воспламенив перевернутую мишень и расплавив ее пузырящейся смесью огня и кислоты. Она потрескивала и горела, с хрустом растворяясь в полу, где сгорало, словно в адском пламени.

Том повернул шею, спокойно глядя на Гарри с несколько озадаченным выражением.

— На твоем месте, Мальчик-Герой, Я бы научился настоящей магии, иначе ты не выживешь, когда взорвутся бомбы.

***

После той ночи все, казалось, изменилось в глазах Гарри. Прозрение, которое он никогда не хотел знать. Он был так наивен всю свою жизнь, так слепо повиновался тому, чему учили его учителя.

Проклятия и заклинания были переклассифицированы десятилетия назад в их собственный дом магии. Раньше они были известны как темные чары.

Конечно, темная магия существовала, половина ингредиентов и эффектов от зелий были технически темными. Любовное зелье было величайшим темным зельем в мире.

— Ты в порядке, приятель? — спросил его Рон, обеспокоенный неустойчивым состоянием Гарри.

— Я в порядке, — ответил Гарри, чувствуя себя немного запыхавшимся и потерянным. — Просто…учусь.

— Фигня, — посочувствовал Рон.

Том сказал, что Гарри, вероятно, мог бы использовать его. Как это будет работать? Как бы Гарри… должен исследовать адские пейзажи разума Тома?

Было так много областей исследования, частей, которые сливались воедино. Некоторые вещи Гарри не был уверен, что пережил сам, или они были иллюзиями, рожденными от отчаяния. Снейп тоже не смог встретиться взглядом с Гарри, вероятно, травмированный странной атакой садизма Тома.

Сможет ли Волдеморт использовать его тоже? Проникнуть в его бодрствующее сознание? Том сказал, что может отбиться от монстра — и он доказал это однажды, когда Гарри спал. Волдеморт больше не пытался вторгнуться. Как он мог…войти в воспоминания Тома?

Много ли магии знает Том? Сколько заклинаний? Что он скажет о его СОВ и о том, что изменилось с течением времени?

— А где Гермиона? — спросил Гарри. Рон хмыкнул, оторвавшись от газеты и прищурившись.

— Наверное, в библиотеке, — сказал Рон. — Она беспокоится о своей трансфигурации. Она не может заставить свою собачку лаять правильно.

Трансфигурация была темной магией.

— Верно, — сказал Гарри отстраненно. Его снова затошнило. Знал ли об этом Дамблдор?

Дамблдор когда — то был профессором в Хогвартсе — преподавателем трансфигурации. Гарри не мог припомнить случаев, когда он видел, как этот человек активно использовал свою магию.

Несмотря на все усилия, его внимание все время возвращалось к идее использовать связь между ним и Томом. Ни для чего-то жестокого или злого.

Часть Гарри, выросшая в одиночестве под лестницей, кричала о возможности поговорить с кем-нибудь. Даже если только в его голове.

Гарри закрыл глаза, погрузился в свои мысли и бездумно попытался найти то единственное место, которое ассоциировалось у него с Томом. Бессловесный вопрос, созданный из электричества и химических веществ.

Где-то за лобной долей его мозга, Том откликнулся.

========== Перенесенные и причиненные злодеяния ==========

Комментарий к Перенесенные и причиненные злодеяния

От автора:

Глава, где Том чувствует, как давление начинает раскалывать его на части.

Гарри вошел в кабинет профессора Дамблдора, ожидая, что будет один.

Вместо этого Том Риддл набросил мантию на спинку стула и рассеянно просматривал коллекцию книг, стоявших на полках у дальней стены. Дамблдор сидел, терпеливо сложив руки, не обращая внимания на скользящие по книгам пальцы Тома.

— Профессор, — поприветствовал Гарри. — Вы хотели поговорить со мной?

— Да, — мягко улыбнулся Дамблдор. — До моего сведения были доведены события, связанные с вашими уроками окклюменции у профессора Снейпа. И инцидент, который там произошел.

Том демонстративно вытащил одну книгу из ряда и начал грубо её просматривать. Такое высокомерное зрелище показалось Гарри почти милым.

Я полагаю, ты знаешь, почему ты здесь, Том? — вежливо спросил Дамблдор. Том продолжал игнорировать его, перелистывая страницы книги.

Дамблдор поманил его к стулу, и Гарри сел, уже чувствуя, как разговор давит ему на голову. Дамблдор передал Гарри маленький поднос с разнообразными конфетами; песочное печенье сладко и маслянисто крошилось во рту.

— Том, не хочешь присесть? — спросил Дамблдор.

— Нет, спасибо, — сказал Том, не обращая больше внимания на Дамблдора. Директор, казалось, не обиделся на такие действия, напротив, он выглядел почти ностальгически.

— Не беспокойся, Гарри, — успокоил его Дамблдор с доброй улыбкой. — Много лет назад, я помню, что многие наши дискуссии происходили подобным образом.

— Тогда у вас был лучший материал для чтения, — сказал Том. Он закрыл книгу настолько громко, что она слегка щелкнула, и в воздухе закружился крошечный клубок пыли. — Министерство ограбило и ваш личный запас?

— Корнелиус запросил мою личную копию последних результатов скачек на Пегасе, — сказал Дамблдор. — Кто я такой, чтобы отказывать такому важному человеку?

Том усмехнулся и демонстративно отвернулся. Гарри это не понравилось.

— Может быть, ты расскажешь мне, Гарри, что произошло тем вечером? — спросил Дамблдор.

Гарри слегка поерзал на стуле. Он не чувствовал ни странного жжения в черепе, ни какого-либо шума со стороны Тома, мешающего ему говорить.

— Хорошо, сэр, — сказал Гарри. Я думаю, что…профессор Снейп использовал свою легилименцию, и он…зашел немного далеко и … .появился Том.