— Какое заклинание ты используешь? — спросил Гарри, медленно поднимаясь. Колени громко хрустнули, когда он потянулся.

— Режущее, — сказал Том. Он послал его еще раз, затем еще дважды в быстром темпе. Скорость, с которой он мог метать заклинания, впечатляла. Гарри даже не слышал, как он применил заклинание во второй раз. — Это заклинание — Ictum.

Гарри посмотрел на мишень и встал рядом с Томом. Он поднял палочку и небрежно повторил движения, которые только что видел.

— Ictum!

Его заклятие едва попало в цель. Вся его рука приятно пульсировала теплым теплом, как будто он погружал ее в воду для ванны. Том нахмурился, не впечатленный прицелом Гарри.

— Послушай, я пытался, — возразил Гарри, пожимая плечами. — Я всегда использую обезоруживающее заклинание.

— Экспеллиармус? — спросил Том ровным тоном. Гарри кивнул и продемонстрировал. По крайней мере, его прицельность этого заклинания была точной

Том с легким любопытством наклонил голову. Он еще раз попробовал свое жалящее заклятие, оно попало в правую часть мишени.

— Может, попробуем прицелиться в сторону маникена? — предложил Гарри, указывая в дальний угол. Глаза Тома сместились в сторону, мелькая в крошечных судорогах. Он поднял волшебную палочку, прицелился, прежде чем заколебался. Его глаза дернулись, и он прошипел:

— Ictum!

Заклинание переместилось, приземлившись справа от цели. Том выглядел смущенным.

— То заклинание, которое ты сотворил на днях, — неожиданно произнес Гарри. Том выглядел усталым и измученным всей своей магической тренеровкой, и казалось, сейчас самое время спросить. — Чтобы не впустить Амбридж.

— Да, — медленно произнес Том. — Иллюзия.

— Гермиона сказала, что было темным.

Том медленно кивнул.

— А, — сказал он.

Гарри нервничал, чтобы расспрашивать дальше, но любопытство зудело в нем, как укус намекомого.

— Так оно было таковым? Как ты этому научился?

Том покрутил в пальцах волшебную палочку.

— Ты сказал журналистике, что этим обезоруживающим заклинанием парировал смертельное проклятие. Ты выучил это заклинание на…четвертом курсе?

— Я узнал его на втором курсе, — пояснил Гарри. — Оно мое любимое.

— Задачи и результаты могут быть достигнуты разными способами. Ни одно заклинание не служит только одной цели, — объяснил Том. — Я обнаружил, что темные заклинания служат самым… разнообразными целям при их использовании из-за изменения их намерений.

— У тебя больше контроля над исходом, — согласился Гарри. Если заклинания темной магии накладывались на основе намерения, то изменение намерения привело бы к другому результату с тем же заклинанием.

— Заклинание для обнаружения трупов… — задумчиво произнес Том. — С виду такое ужасное…

Было ощущение чего-то знакомого, мрачное чувство необходимости.

— Для чего ты его использовал? — спросил Гарри.

Том хмыкнул.

— Мне нужны были новые брюки.

Заклинание для обнаружения трупов, используемое для выживания, чтобы найти новую одежду. Гарри видел это, представлял себе так живо. Том Риддл, обыскивающий мертвые тела только для того, чтобы ограбить их и выжить. Запах разложения, вздутых животов и телесных жидкостей.

— А как насчет заклинания иллюзии?

— Проклятие, — признал Том. — Создано, чтобы отражать худший из воображаемых страхов противников. Его можно было использовать для душевных пыток или для того, чтобы показать женщине ее наименее желаемое желание.

— Пустая комната, — понял Гарри. — Ты использовал проклятие, чтобы она увидела то, чего не хотела.

Том направил палочку и снова произнес жалящее заклинание. Удар пришелся по правому боку — набивка проросла, как молодое деревце.

Гарри сгорал от любопытства.

— Какие заклинания ты выучил тогда? Во время войны?

Том выглядел слегка удивленным.

— Такое никто не спрашивает.

— Ну, теперь я спрашиваю.

— Я полагаю, что да, — сказал Том. — Похожие на эти. У нас были объединенные Темные искусства и Защита из-за общей природы их магии. Гербология совместно с токсикологией. Квиддич не был так почитаем, как сейчас. Нам предлагали каталоги книг и свитков, находящихся за пределами школы, чтобы мы могли узнать о чем-то еще.

— Гермионе бы это понравилось, — улыбнулся Гарри.

— Наша учебная программа была сосредоточена на сражениях, — мягко объяснил Том. — Силы Гриндевальда представляли для нас угрозу. В мой год было много смертей от нападений.

— Хогвартс научил тебя драться?

— В Хогвартсе нас учили защищаться, — холодно сказал Том. — Нас учили магии, которая, я полагаю, будет считаться темной по сегодняшним стандартам. Ваша система образования находится под сильным влиянием Министерства магии.

— Они боятся Дамблдора.

Том наклонил голову и уставился на маникен в другом конце комнаты. Он поднял палочку и направил ее на него. Он произнес базовое заклинание для преображения неодушевленных предметов и повернул запястье, словно открывая дверную ручку.

Манекен вздрогнул и медленно преобразился. Он отодрал свои кольца назад и старательно вывернулся наизнанку.

Том опустил палочку, как только маникен был вывернут таким образом, которое мучительно убило бы человека, и сказал:

— Профессор Дамблдор научил нас этому заклинанию на моем пятом курсе.

Гарри не мог представить себе подобной магии — даже видеть, как она совершается у него на глазах. Она выглядела продвинутой, уровня ТРИТОН. Неужели тогдашняя учебная программа действительно была настолько продвинутой?

— Ты был хорош? — Гарри спросил с безумным желанием узнать. — На своих занятиях тогда?

Том не смотрел на Гарри; вместо этого он с любопытством повернул палочку, двигая и дергая начинку словно невидимыми пальцами. Как Художник лепит из глины свое видение, о котором знает только он.

— Был, — ностальгически признался Том. — Я работал над этим. Я не был одаренным, несмотря на то, что мадам Димитриу и Дамблдор говорят о моем…необычном рождении. Это потребовало времени и усилий, мое честолюбие поглощает мысль о таланте.

— Что изменилось?

— Гордыня, — сказал Том. Он бесцельно улыбнулся, и выражение его лица стало далеким, почти ласковым. — Я подлетел слишком близко к солнцу. Я расспросил профессора Дамблдора подробнее — его образование подавляло компетентность всех остальных преподавателей в сравнении. Даже директор Диппет тогда мало что мог сделать.

Том взмахнул волшебной палочкой, набивка на мгновение превратилась в набивку, сделанную из белых волокон и нитей, а затем втянулась обратно в свое первоначальное состояние. Том признался:

— Я попросил у него знаний, и он сказал мне нет.

— А теперь, — усмехнулся Том. — Одна женщина учит вас читать пропаганду. Вам дают зелья от стресса и нянчат при каждой травме. И ты винишь меня за мое презрение к тому, во что превратился мир?

Гарри возненавидел свое согласие.

— Дамблдор сказал что… Моя величайшая сила против Волдеморта это любовь.

— Тогда, возможно, существует светлая магия, которая строится на любви и подпитывается твоими узами, — сухо предположил Том. — Хотя я никогда о таком не слышал.

— Ты знаешь темную магию, Гарри Поттер? — неожиданно спросил Том.

Гарри почувствовал, как вспотели его ладони.

— Нет, я не думаю, что это для меня.

— Это не для всех, — согласился Том без всякого нажима. — В любой магии есть недостатки. Ее испорченность. Спортсмен будет бегать до тех пор, пока у него не откажут ноги. Модель будет морить себя голодом, пока не упадет в обморок. Человек, который использует светлую магию, будет использовать свои чувства до тех пор, пока не почувствует так много, что не сможет продолжать.

Гарри не нравилось, что этот мир имеет такой смысл. Дадли был сильным и звездой своей команды по регби, но Гарри всегда был быстрее. Изменение их ролей приведет к краху независимо от того, каким уровнем физической подготовки они обладают. Почему с магией не может быть то же самое?